— Ты в порядке? Я же велел тебе шлепнуть меня по бедру, если у тебя возникнут проблемы.

— Нет, — медленно выговаривает она, словно тщательно подбирая слова. — Ты велел мне шлепнуть тебя по бедру, если мне понадобится стоп-слово. Я в порядке.

Дерзкая. Мне нравится. Больше, чем следовало бы. Но, черт возьми, эти стоящие в глазах слезы.

Я направляю ее обратно к члену, и она снова берет меня глубоко. На этот раз напрягается, ожидая, что начнет задыхаться, но ее бедра еле заметно подрагивают. Она хочет этого.

Со стоном удерживаю ее голову неподвижно и трахаю в рот. Не слишком глубоко, не до конца. Но достаточно, чтобы дать нам обоим испытать трепет на грани паники.

На этот раз, когда она задыхается и я отстраняюсь, я не смотрю на нее, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Вместо этого я, довольный сверх всякой меры, снимаю слезу, катящуюся по ее щеке.

— Это было чудесно.

— Еще? — спрашивает она с надеждой в глазах, и я позволяю ей попробовать еще раз.

В голове возникает случайная мысль: «Как великолепно было бы ее обучать», — но этому не бывать. Однако от этой мысли члену настолько приятно, что он бьется у нее во рту. Она кашляет, и я с сожалением кладу конец этому веселью.

Это ее предел, хотя ночь еще только начинается.

Ущипнув ее за соски, заставляю встать на колени. Поднявшись с кресла, снимаю рубашку и встаю позади нее. Легонько толкнув в спину, шепчу на ухо:

— Встань на четвереньки, как до этого. — Пока она устраивается поудобнее, заканчиваю раздеваться и надеваю презерватив. — Ноги расставь широко — по краям оттоманки, великолепно. Мне нужно место для маневра.

Она стонет, заставляя член дергаться и изнывать от боли. Я откладывал слишком долго. Схватив ее за бедра, овладеваю ею одним длинным, сильным толчком. Она уже, чем я ожидал, но я не зацикливаюсь на этом. Сейчас меня волнует только приближающийся оргазм. У нас впереди целая ночь, и мне будет легче сосредоточиться на ее удовольствии, когда меня не буду одолевать посиневшие яйца.

Обхватив рукой ее живот, тянусь к клитору. Я не конченый эгоист.

Поймав маленький бугорок ребром ладони, вжимаю средний и безымянный пальцы в ее киску, заполняя ее еще больше, и направляю их к точке G. Она задыхается, и я не знаю, что ей нравится больше — вторжение или стимуляция. Я безжалостно даю ей больше того и другого.

Другой рукой скольжу к ее груди и сильно щиплю сосок. Я целую и облизываю кожу между ее лопатками, прежде чем вонзиться в плоть зубами. Она слегка вздрагивает, но снова стонет, и я улыбаюсь.

Отвожу бедра назад и устремляюсь вперед, снова и снова, жестко и быстро. Несмотря на эгоистичные планы преследовать собственное удовольствие, я сдерживаю оргазм, пока этот сладкий сюрприз в образе женщины не кричит, кончая два раза. Боже, как же я люблю их крики.

С последним толчком прижимаюсь к ее нежной коже, пока член пульсирует глубоко внутри ее тела.

Паранойя берет верх, и я осторожно выхожу из нее.

— Ложись на спину на кровать, широко раздвинь ноги и поиграй с собой, пока я не вернусь.

Я ухожу в ванную, чтобы избавиться от презерватива и протереться горячим влажным полотенцем. Никакого риска. Никогда.

Мое внимание привлекает душевая кабина, и у меня немного меняются планы. Я уже собираюсь позвать богиню из соседней комнаты, когда до меня доходит, что она не назвала мне своего имени. Блядь. Звать ее «красавицей» почему-то кажется неуместным. Это мое стандартное ласковое обращение — также помогает не путаться в именах — и оно в полной мере ей подходит, но с ней мне не хочется пребывать в неизвестности.

Когда я буду дрочить после, вспоминая, как она задыхалась от моего члена, я хочу знать ее имя. Хочу произносить его вместе со всеми порочными приказами, что я не озвучил сегодня. Возьми его. Заглоти. Подавись моим гребаным членом, счастливая маленькая шлюшка.

Включив душ, регулирую температуру, затем возвращаюсь в комнату и вижу, что она лежит на кровати и ласкает себя. Ее голова наклонена вбок, но она наблюдает за мной. Всегда внимательна к потребностям своего клиента.

Но она не играет. Ее пальцы двигаются достаточно лихорадочно, чтобы я понял, для нее все по-настоящему. Черт возьми, как горячо. Она такая горячая. А вид ее руки между ног значительно повышает температуру в комнате. Все, о чем я могу думать, как моя рука тоже оказывается там, доводя ее до предела и чувствуя, как она кончает мне на пальцы.

— Иди за мной, — зову я.

Она встает и плетется за мной в ванную.

— В душ, руки на стену, ноги широко расставить.

Я присоединяюсь к ней, снимаю лейку с держателя и играю с настройками, пока из центра не вылетают только три маленькие мощные струи. Да, это подойдет идеально.

— Можешь издавать любые звуки, если готова открыть дверь, чтобы все объяснить. В остальном — не двигайся.

Обхватив рукой ее живот, крепко прижимаю к себе, держа душ всего в нескольких дюймах от ее тела и направляя струю под небольшим углом на сладкое местечко между ее ног. Вскоре она начинает мяукать, как котенок. От этого звука мой член оживает, становясь твердым. По мере того, как ее оргазм приближается, ее мяуканье превращается в неистовые стоны, и я мысленно пинаю себя за то, что не предусмотрел очевидного. Был бы на члене презерватив, и я смог бы погрузиться в нее, пока она распадается на части.

Утешаю себя радостной мыслью, что будет следующий раз. Судя по всему, очень скоро.

Долгий мучительный стон почти так же хорош, как крик. Очевидно, она думает, что я действительно заставлю ее пойти к двери объясняться.

Удостоверившись, что ее оргазм стих, отпускаю ее живот и хватаю за руку, направляя туда, где держу лейку.

— Держи, и что бы ни было, не отводи с этого места. Я сейчас вернусь.

Выскочив из душа, бросаюсь к тумбочке и хватаю полоску презервативов. Когда я к ней возвращаюсь, мой член при полном снаряжении и готов к бою. Ее дрожь говорит мне, что она не пошевелила ни одним мускулом. И ее послушание мне очень нравится.

— Молодец, красавица. — Черт, эта нежность кажется мне совершенно неправильной. Я откладываю эту мысль на потом. Надо следовать планам. Я забираю у нее лейку. — Руки на стену, все, как и прежде, — шуми как угодно, но не двигайся.

Согнув ноги, располагаю член у ее входа, затем толкаюсь внутрь, заполняя ее под совершенно иным углом. По ее прерывистому дыханию и тому, как ее бедра дрожат против моих, понимаю, что она уже на грани оргазма, и я остаюсь в ней так глубоко, как только могу. Хочу, чтобы она выпила меня своими оргазмами до последней капли — если такое вообще возможно.

Дрожь усиливается. Я знаю, она хочет, чтобы я двигался, прикасался к ней, но я хочу, чтобы она кончила. И то, что я хочу, случается. Время идет, пока ее киска сжимается вокруг меня, все сильнее и горячее. Черт побери. Мне требуется вся сила воли, чтобы не наброситься на нее, как животное. Затем с долгим стоном она содрогается на мне, и это стоило того, чтобы подождать. И она не соскальзывает и не умоляет. Нет, я могу заставить ее делать это снова и снова.

Ее следующий оргазм быстрый и жесткий, больше похож на пульсирующее сжатие, и это чертовски приятно, но это не то долгое вытягивающее все соки ощущение, которое мне нужно от ее вагины. Нет, если я хочу до отказа залить ее спермой.

Этот образ помогает. Черт, я хочу ее пометить. Вынуть член и забрызгать ей спину, а потом размазать пальцами, спуститься к ее заднице и...

Обрываю себя, чувствуя, что я близко. Я мог бы кончить без какой-либо стимуляции, только от мысли, как эта тугая розовая дырочка сжимается на моем члене, протестуя против неизбежного вторжения.

Вместо этого я бросаю лейку и сосредотачиваюсь на ее следующем оргазме. Я действительно люблю хорошо спланированный трах. И этот закончится тем, что ее киска мне отсосет. Я буду мучить ее до тех пор, пока каждая мышца между ее ног не запоет.

Или просто чертовски сильно кончит.

Вода смыла большую часть ее естественной смазки, поэтому я широкими, медленными движениями начинаю поглаживать внутреннюю сторону ее бедер, затем складки киски. Все это время я разговариваю с ней, заставляя ее голову кружиться от образов того, как хочу ее развратить.

— Тебе понравилось, когда я трахнул тебя в глотку, да?

Она беспомощно кивает, и я облизываю изгиб ее уха.

— Если ты заставишь меня кончить, я отплачу тебе тем же. Ты можешь оседлать мое лицо.

— О боже, — выдыхает она. — Ты хочешь моей смерти.

— Уверен, кто-нибудь из нас воспользуется стоп-словом прежде, чем мы достигнем этой точки.

— Пожалуйста, не надо. — Она прикусывает губу и издает глубокий горловой стон. Мои пальцы сейчас как раз поглаживают нервные окончания ее складок, но не касаются клитора. Вот мой новый план. Выждать, пока она не начнет ерзать, испытывая болезненное желание, после чего я примусь кружить вокруг твердого маленького бугорка, от которого у меня слюнки текут.

Это не просто грязные разговоры. Как только она кончит, я проглочу каждую каплю ее возбуждения. Вылижу дочиста и отнесу в постель, где снова ее испачкаю.

Она вновь становится скользкой, и мой член двигается внутри нее. Передвинув пальцы ниже, чувствую то место, где она крепко меня обхватывает. Распределяя скользкую влагу вверх, направляюсь все ближе и ближе к тому местечку, где, я знаю, она взорвется, как фейерверк, если я только до него дотронусь.

Поэтому я этого не делаю.

Ее внутренние мышцы начинают сокращаться. Почти начавшийся оргазм угасает, когда я отказываюсь толкать ее через край.

С каждым разом ощущения усиливаются.

Я сильнее вжимаюсь в нее, не желая выскользнуть даже на сантиметр. Когда я слегка провожу костяшками пальцев справа от клитора, она вздрагивает всем телом, и мои яйца сжимаются почти до боли. Да, да, гребаное, да.

Вниз и вокруг, скользящее движение вверх, на этот раз усилив контакт. Вздох. Почти крик.