— Пожалуйста, Петра, не убегай. Я понимаю, тебе тяжело, ведь там будет Лисендер. У вас непростое прошлое. И в последнее время он был… слишком прямолинеен относительно твоих действий в недавней… ситуации…

Зендер…

Он всё разболтал. Ну, конечно. Он может часами развлекать своими историями целый зал слушателей. Внезапно я чувствую, будто уверенность в себе провалилась в чёрную дыру на месте моего сердца, оставив одно лишь смущение. О предки, скольким людям он рассказал? Что именно он рассказал?

Меня охватывает желание спрятаться. Я не хочу идти на бал. Не хочу видеть Лисендера Меррина…

И так же быстро на меня обрушивается волна гнева, вымещающая унижение.

Я больше не буду бежать от Зендера. Это худший вариант из возможных. Ни за что. Я не могу допустить, чтобы люди так думали. Категорически нет.

Да и к тому же все говорят, что Дуайер будет в порядке. Состояние стабильное. Его жизнь не под угрозой. Помощь оказана своевременно. Бел ждёт меня на празднике. Я её свидетельница, поэтому обязана там быть. Да и я сама…

Хочу пойти вместе с Тилом. Не только, потому что это моё задание.

У меня не должно быть таких мыслей. Особенно о нём. Он манерный и порочный, и немного жестокий. Тем более с его репутацией. Я искала информацию о нём в межзвёздной сети, нашла упоминания в социальных сетях и в новостных лентах. О его многочисленных интрижках, скандалах… Вдобавок ко всему тот факт, что Императрица всегда прощает его, и никто не знает почему… Не один только Зендер распространяет слухи, не один только он становится предметом для сплетен.

— Это правда? Слухи о тебе… — выпаливаю я и обрываю себя на середине, чтобы не спалиться.

Он ухмыляется этой своей коварной усмешкой, от которой что-то внутри меня кувыркнулось. Что я делаю? Он использует меня, и я это прекрасно знаю. Потому что я делаю ровно то же самое с ним. Нужно быть полной дурой, чтобы очаровываться его поведением.

Но правда есть правда.

Я очарована, и я дура.

— Правдивы? Все до единого, мой дорогой генерал, — он снова предлагает мне руку. — Дадим повод для новых пересудов? Только представь всеобщий шок, когда мы войдём в зал вместе?

О предки, какое искушение. Представляю лицо Зендера. И Тома. И Джондара. О, бедный Джондар будет поражён в самое сердце.

Когда-то я была просто Петрой Кел и даже подумать не могла, что стану капитаном, что уж там говорить про генерала. Учитывая историю моей семьи, я понимала: этому никогда не бывать. Кто в здравом уме на Вейриане доверил бы такой пост кому-то из семьи Кел?

Слова Зендера всё ещё эхом звучали в моей голове — мол, я забыла, что я вейрианка. Помню, как он окинул меня взглядом и отметил, «как много медалей», а потом кричал, что я ему не нужна. Я помню всё, что он мне наговорил…

К чёрту его и всех ему подобных. Я сыта этим по горло.

Почему бы и нет? На мне всё равно будет маска. Этим вечером каждый может стать кем-то другим. Для этого маски и нужны. Разве я не могу сделать что-то, чего обычно не делаю?

— Хорошо, лорд Тил. Давайте сделаем это.

Он надевает собственную маску — полумесяц из серебряной ткани того же оттенка, что и его глаза.

Мы идём вместе. Он держит мою руку очень нежно, и это прикосновение щекочет мне нервы. Я уже много лет не была ни с кем так близко.

— Прошу, зови меня Вел. Хорошо, Петра?

Улыбаюсь, совершенно искренне.

— Хорошо, Вел.

Смеясь, мы чуть ли не вбегаем в бальный зал. Моя ладонь лежит в его руке, и он уверенно ведёт меня туда, где все танцуют, и закручивает под музыку перед собой, словно показывает меня всем присутствующим. И я знаю, что люди вокруг смотрят на меня так, как никогда раньше, даже если знают уже много лет.

Я заметила его в дальнем конце толпы кружащих в танце пар: он упирает руки в бока и смотрят прямо на меня. Разумеется, я не вижу его глаз. Но чувствую его взгляд на себе. Зендер наклоняет голову к плечу, наблюдая за мной, а затем поднимает бокал к губам. Но не отпивает. На нём тоже надета маска — золотого солнца, — но я узнаю его где угодно. Точно так же, как он узнал нас обоих. Зендер улыбается и говорит что-то синеволосой женщине рядом с ним. Кейда, окутанная дымкой радужного шёлка и в маске, напоминающей птицу колибри, запрокидывает голову, смеясь, и обнимает его, неприлично прижавшись.

Так вот оно что.

Веселье обращается в пыль, оседающую где-то в глубине моей души.

Мысли возвращаются к Дуайеру. Мне не стоило приходить. Лишь ради этого.

Но Тила не сбивает перемена в моём настроении. Ни на секунду. Его пальцы переплетаются с моими, и я вспоминаю, как когда-то сержант говорил мне, что по тому, как люди держатся за руки, можно прочитать их намерения. Ладонь в ладонь, как говорил он, это братское рукопожатие. А когда вы переплетаете пальцы, прямо как мы сейчас, это значит, что вы хотите…

— Хочешь потанцевать? — спрашивает Тил, в его голосе дразнящие нотки, в глазах озорные огоньки. Словно он читает мои мысли и находит их очаровательными, забавными и удивительными одновременно. «Я никуда тебя не отпущу», — говорят его глаза. Это проверка, вызов и что-то ещё. — «Докажи мне, что ты не трусиха. Покажи, что не дашь другим определять, кто ты есть. Дай им всем увидеть ту Петру, которую вижу я. Сделай то, что хочешь сделать, на что осмелишься. Не подведи меня, Петра».

Всё ещё злясь на Зендера, я отдалась рукам Тила, и мы закружили по бальному залу вместе, словно были созданы друг для друга.

Возможно, это всего лишь сон. Возможно, я просто дура. Но будь я проклята, если останусь стоять в стороне, пока они смеются надо мной. Если так, то пусть это будет заслуженно. К чёрту последствия.

Не знаю, чего я ожидала. Что Зендер бросит вызов Тилу? Что они будут драться из-за меня? Едва ли. Люди вроде него не сражаются за таких, как я, а уж за свою честь я и сама могу постоять. Но бал продолжается, всё внимание Тила направлено только на меня, и остальные начинают это замечать. Не успеваю оглянуться, как у меня оказывается очередь из желающих потанцевать со мной. И возможных партнёров в ней больше, чем известных мне танцев.

Часть меня всё ещё подозревает страшный розыгрыш. Сложный, продуманный, возможно, включающий всех присутствующих. В полночь они сорвут свои маски, и сразу станет ясно, какая же я идиотка.

Вновь ловлю себя на том, что мне очень не хватает бронежилета и оружия. Да, у меня есть нож на бедре — как и сказала Зендеру, я не бываю безоружной, — и один маленький надёжно спрятанный бластер. Если это всё-таки дурацкий розыгрыш, мне будет сложно удержаться от массового убийства.

Но прямо сейчас, пока я танцую с самым завидным женихом в этом зале, у меня кружится голова. Тил — настоящий мастер: с ним я выгляжу так, будто знаю, что делаю.

Танец заканчивается, и Тил, взяв меня за руку, уводит в сторону от танцующих. Мы выходим подышать и насладиться вечерней прохладой на террасу, освещённую гирляндами на деревьях, а также свечами и фонарями на каждом этаже.

— Свежий воздух, — вздыхает Тил. — С ним ничто не сравнится. Переехав на Куоре, я не осознавал, как мне этого не хватает. Здесь красиво. Этот дворец, эти сады — всё просто волшебное.

Он тянется к цветку, к одному из тех, что окрашены сразу несколькими яркими красками: белый, сиреневый и зелёный — все соединены вместе. Своими изящными пальцами он нежно берёт бутон и подтягивает ко мне, не отрывая от стебля. Я смотрю на цветок. Тил хочет, чтобы я его понюхала или ещё что. Но это совсем не в моём стиле. Тил просто улыбается и сам наклоняется к бутону, закрывает глаза и вдыхает аромат.

— Чувствоцветы. Я знаю не так много миров, где они растут так же хорошо, как здесь.

— Я думала, ты родился на Куоре.

Он выпускает цветок из пальцев. И тот, брошенный, возвращается к буйной поросли вокруг колонны.

— О нет, я родом из Первомира.

Я внимательно смотрю на него, пытаясь понять, пытается ли он меня надуть. Никто из ныне живущих не был рождён в Первомире. Это мёртвая планета. Я даже не знаю, где она находится.

— Правда? А я думала…

Тил ухмыляется.

— Что там никто не живёт? Мои родители были учёными. Их отправили туда, чтобы попытаться возродить планету. Местами идеальное место. Но в основном… — пожимает плечами. — Не очень.

Я не могу сдержать любопытство.

— И где же он находится?

Тил наклоняет голову.

— Это секрет Империи, — дразнит он. — Только Императрица и её приближённые знают местонахождение Первомира. Я даже не уверен, что мои родители знали. Их просто перевезли туда, когда я ещё был в утробе матери.

— Беременную? Разве это не опасно?

— Ты просто не знаешь мою мать. Она уверяет, что ничего не знала. Но я подозреваю обратное. Тем не менее, её работа была её смыслом жизни, — он искренне улыбается, с теплом говоря о ней. — Я думаю, вы бы поладили. Ты бы ей понравилась.

Смущённая, я смотрю вверх, на россыпь звёзд на ночном небе, и гадаю, на орбите которой из них он родился. И как далеко это отсюда.

Тил наклоняется ко мне, от его тела исходит тепло, а приятный аромат обволакивает меня. Он поднимает руку рядом со мной, указывая в небо, и я чувствую себя так, будто он окружил меня со всех сторон. Это не плохое чувство. Совсем нет.

— Видишь вон там маленький огонёк? — тихо спрашивает он, словно любовник, шепчущий приятности. Он указывает пальцем на небо. — Вот оттуда мы родом. Мы все. Это солнце Первомира.

Я не совсем понимаю, на какую именно звезду он показывает, просто смотрю в нужном направлении, вглядываясь в темноту, где звёзды — и яркие, и тусклые — смотрят на нас в ответ, мерцая, сияя, сверкая, как бриллианты. Улыбаюсь. Не могу ничего с собой поделать.

— Так далеко, — шепчу, отстраняясь от него. Так надо. Искушение остаться рядом слишком велико. Что я творю?

— Давай я принесу что-нибудь попить? — предлагает он. Алкоголь — это последнее, что мне сейчас нужно. Но было бы неплохо, если бы он отошёл хоть ненадолго, чтобы я могла вернуть себе ясность мыслей. Поэтому я киваю ему, и он слова отвечает той же самой обезоруживающей улыбкой. — Оставайся здесь. Никуда не уходи. Ты так прекрасно выглядишь сегодня.