Николас был в ярости. Она и так настрадалась достаточно, а теперь еще и это!

– Когда ты жалеешь ее, не забывай о том, что бедная Сара не смогла уйти без колец, ожерелья, моих запонок и часов.

Селия уставилась на него.

– Что?

– Да. Бедная девочка перед отъездом захватила наши драгоценности.

– Вы уверены, что это она? – спросила Селия.

– Может, это вы взяли?

– Николас! – одернула его мать.

Селия безразлично взмахнула руками.

– Обыщите мою комнату, если вам станет от этого легче.

– Обязательно.

– Я бы никогда не поверила, – произнесла Леда, вкладывая письмо обратно в конверт, – если бы кто-то сказал мне такое. Но это письмо не оставляет сомнений.

Она медленно встала и посмотрела на Николаса с такой болью в глазах, что ему отчаянно захотелось найти эту женщину и придушить ее.

– Понимаешь, – сказала Леда, – даже зная то, что я знаю сейчас, я по-прежнему очень жалею, что она ушла. А теперь я пойду отдохну.

– Не думаю, что она обокрала вас, – грустно произнесла Селия, покачав головой.

Николас сел, вспоминая все, что произошло в доме за последнее время. Он должен все понять. Она взяла письма Стефана, чтобы узнать что-нибудь о нем. Каждый раз, когда он задавал вопрос, она увиливала или лгала. Ведь именно так он о ней и думал. Она обманывала его, и это его злило. Но она причинила боль его матери. И за это она заплатит.

Он найдет Сару Торнтон.

На следующее утро Николас съездил на станцию и узнал, что записи о покупке билета ни Сарой Торнтон, ни Клэр Холлидей у них нет. Николас еще раз обошел все ювелирные лавки. В одной из них за стойкой он встретил женщину, с которой еще не разговаривал.

– Я Николас Холлидей, – представился он.

– Приятно познакомиться. Чем я могу вам помочь?

– Я не видел вас здесь раньше.

– Я замещаю своего мужа, когда у него другие дела.

– Понятно. Я оставлял ему свою карточку и просил его сообщить, если кто-нибудь появится с этими вещами. – Он показал ей перечень, который предварительно составил.

– Я не знала о вашей просьбе, но эти вещи приносили позавчера.

– Кто их продал?

– Женщина.

– Вы не могли бы ее описать?

– Ну, она была в трауре. Я не смогла рассмотреть ее лица, потому что на ней была вуаль. У нее была детская коляска. Ребенок спал.

– Я бы хотел купить драгоценности.

– Сейчас я принесу их.

Было все, кроме одного кольца.

– Вы уже продали кольцо?

– Нет, это все.

Он закрыл атласную коробочку и положил ее в карман пиджака.

Его мать приняла украшения без эмоций. Это испугало Николаса. Она справилась со смертью его отца, со смертью Стефана, но это оказалось, похоже, последней каплей. Ее страдания убивали Николаса.

Сара продала побрякушки всего два дня назад. Это означало, что она все еще может быть в Янгстауне. Он проверил отели. Безрезультатно. Возможно, она вернулась к отцу…

Он одевался, шел на фабрику, ходил по цехам, разговаривал с каждым бригадиром, сидел за столом… но его мысли были далеко.

Он сидел за столом, сложив руки под подбородком, когда Милош постучал по краю стола.

Николас поднял на него глаза.

– Ты в порядке?

Милош бросил стопку писем в корзину, а один конверт протянул Николасу.

– Ты, наверное, захочешь посмотреть это.

– Что такое?

– Я только что из «Вестерн юнион». Сэм Пирс держал это для… – он замялся, – для Клэр. Сары.

Николас взял конверт и открыл его. Он развернул телеграмму.

– Обнаружено местонахождение тела, очевидно Клэр Холлидей. Она была похоронена на бостонском кладбище. Под именем Сары Торнтон.

Бостон, Массачусетс

Николас стоял перед трехэтажным особняком из коричневого камня. Он постучал латунным молоточком, украшавшим одну из двойных, покрытых черным лаком дверей.

Дверь распахнулась.

– Мистер Холлидей?

Да.

– Мистер Торнтон ждет вас. Сюда, пожалуйста.

Николас последовал за слугой в библиотеку. Тучный мужчина со стального цвета волосами встал и протянул Николасу руку.

– Вы не указали в письме причину своего визита, – начал мистер Торнтон, сразу переходя к делу.

– Это деликатное дело, поэтому я решил, что лучше обсудить его лично.

– Это связано с вашей фабрикой?

Николаса не удивило, что о нем навели справки.

– Нет, это связано с вашей дочерью.

Мужчина напрягся.

– У меня нет дочери.

– Есть, – поправил Николас. – У вас есть дочь.

Выражение лица Мориса Торнтона ожесточилось, и он поднял голову.

– Если вы здесь не из-за инвестиций, то мне не о чем с вами говорить.

– У меня шокирующие новости, – без вступления объявил он. – Сара жива.

Мужчина сел, даже не предложив сесть Николасу, открыл коробочку и извлек сигару.

– Вы похоронили мою невестку и ребенка моего брата. Вы ведь не опознавали тело?

Отец Сары оглядел комнату и только потом поднял глаза на Николаса.

– Нет. После крушения поезда прошло несколько недель, прежде чем меня известили, прислали тело и ее багаж. Глупая девчонка. Я похоронил ее рядом с ее матерью.

– Теперь понятно, почему вы не опознали ее.

Он все подробно рассказал Морису.

– Так что, вы видите, ваша дочь очень даже жива.

Мужчина откинулся в кресле и некоторое время так и сидел, потом поднялся и встал.

– У меня нет дочери. Для меня, для этого города Сара Торнтон умерла.

В эту самую секунду Николас понял, в какого человека он сам может превратиться.

И он понял еще кое-что. Он понял, почему молодая женщина была вынуждена уйти из дома и сесть в тот злосчастный поезд.

– Вы правы, – тихо произнес Николас, контролируя себя. – У вас нет дочери. Такой человек, как вы, не заслуживает дочери.

Жесткое выражение лица Мориса Торнтона не изменилось.

– Вы можете забрать тело, но сделайте это тихо.

– Я обязательно позабочусь об этом перед отъездом из города.

Через несколько дней Николас разговаривал с Милошем в своем кабинете.

– Я встречался с Морисом Торнтоном, – сказал Николас, устраиваясь в кресле и зажигая сигару.

Милош отрезал кончик своей сигары и взял у Николаса горящую спичку.

– Ты привез сюда тело Клэр?

Николас кивнул.

– Все эти месяцы Морис Торнтон считал свою дочь погибшей при крушении поезда. Тут прихожу я, сообщаю, что его дочь жива, а он недоволен, потому что правда ему неудобна. Он предпочел продолжать считать свою дочь умершей.

– Ты считал, что она сбежала из-за денег. Теперь тебе будет труднее разобраться в ее поступках.

– Мне кажется странным, что она в первую очередь продала браслет своей матери, – проговорил Николас. – Он так много значил для нее, а она продала его до наших драгоценностей.

– Действительно, это нелогично, – согласился Милош. – Ты уверен, что их не взяла Селия?

– Абсолютно. Кроме того, жена ювелира описала Сару.

Николас повторил описание.

– Ты когда-нибудь видел на ней вуаль, кроме панихиды? – спросил Милош.

– Нет.

Они курили и думали.

– Возможно, это была маскировка, – первым произнес Николас.

– Что такое?

– Джудит! – вскричал Николас, резко вскакивая с кресла.

– Актриса? Когда она могла украсть их?

– В тот день, когда была в доме и ждала Сару.

– Что ты теперь будешь делать?

– Я по-прежнему намерен найти ее. И Вильяма. Для матери.

Милош скептически на него посмотрел.

– Конечно, – понимающе произнес он. – Для матери.

– Мне приходили какие-нибудь сообщения? – разгоряченный и уставший, Николас ждал ответа.

Клерк за стойкой отеля «Голд» терпеливо проверил.

– Нет, сэр.

– Если мне придет телеграмма, неважно, в котором часу, будите меня.

– Хорошо, сэр.