Служивший в то время атташе в посольстве Германии в Японии дипломат Ханс Отто Майснер позднее писал про Рихарда Зорге: „Он был самым удивительным человеком, с которым мне когда-либо доводилось встречаться“. Подобных отзывов об Андрее Власове можно привести очень много, из каждой поры его жизни.

Тут Андрею Власову в сравнении с Рихардом Зорге не повезло больше. Если Зорге признали нашим разведчиком через 23 года после его ареста в Токио: присвоили звание Героя Советского Союза, улицу, параллельную той, на которой находится здание ГРУ, назвали именем Рихарда Зорге, в ста метрах от здания ГРУ, подчеркиваю, что Рихард Зорге не из КГБ, что на Лубянке, а из ГРУ, ему поставлен великолепный памятник, – то Андрея Власова не признали до сих пор. Почему? Меньше сделал? Или настолько больше, что страшно сказать? А если сказать, то придется признать, что Власов был „человеком, который… предопределил исход Второй мировой войны“? Ничего, признают… В глубоких подвалах спецхрана, за толстенными дверями лежат в тиши и безмолвии документы, они запаяны в цинковые коробки, на них даже не значится срок вскрытия… Никогда? Что это за документы, которые „глаза бы не видели никогда“? Все тайное когда-нибудь становится явным.

Рихард Зорге на шесть лет старше Андрея Власова, он родился 4 октября 1895 года в Адшибенте под Баку, где отец его работал инженером на нефтяных промыслах. После окончания гимназии в Берлине и начала Первой мировой войны Рихард Зорге ушел добровольцем на фронт защищать „законные интересы германской империи“. Делал он это хорошо, после нескольких ранений был уволен в запас и стал студентом. По некоторым сведениям, с 1916 года он уже поддерживал тесные связи с социал-демократическими и марксистскими организациями. А в начале 1925 года его след затерялся в Москве, где он, как предполагают, учился в разведшколе. Не в той ли, в которой позже преподавал Андрей?

Пять лет спустя журналист Р. Зорге объявился в Шанхае, имея при себе многочисленные и блестящие рекомендации. Андрей Власов в Китае появится восемь лет спустя и будет воевать на подступах к Шанхаю. Считается, что там Зорге занимался созданием разведсети, так как руководство СССР опасалось японской экспансии на советский Дальний Восток и Сибирь. Для подобных опасений были веские основания: ведь уже в 1931 году войска императорской Японии оккупировали Маньчжурию и создали на ее территории марионеточное государство под названием Манчжоу-Го во главе с императором Пу-И.

В конце 1932 года Р. Зорге покидает Китай и через Германию и США перебирается в Японию. В 1933 году в Иокогаме впервые появляется представительный немецкий журналист, опять имеющий при себе блестящие рекомендации, в частности адресованные военному атташе германского посольства в Токио подполковнику Ойгену Отту.

В японской столице Р. Зорге приступает к созданию агентурной сети и устанавливает контакты с германским посольством. Благодаря обширным знаниям журналиста по части проблем Азиатского региона германские дипломаты охотно обращаются к нему за советами и рекомендациями. У Андрея Власова точно такая же ситуация сложилась в Берлине, где он в короткий срок стал у немцев главным „специалистом“ по СССР. Росту авторитета разведчика Зорге способствует тот факт, что с 1936 года он – собственный корреспондент влиятельной газеты „Франкфурте цайтунг“. У Власова таких „фактов“, „способствующих росту авторитета“ в глазах немцев, было во множестве: от – „любимец Сталина“ до – „спаситель Москвы“.

В 1938 году военный атташе О. Отт занимает пост посла гитлеровской Германии в Японии, а Р. Зорге к тому времени уже является его близким другом и доверенным лицом. Может быть, благодаря именно этому обстоятельству в 1939 году Р. Зорге поручается создание информационной службы посольства. Разведчик получает практически полный доступ к дипломатической переписке между Берлином и Токио и возможность передавать копии важнейших документов в Москву.

В мае 1941 года Р. Зорге одним из первых сообщил в Москву о точной дате предстоящего нападения гитлеровской Германии на СССР. В этом месте обязательно следует такая фраза: „Однако этому сообщению Сталин не верил вплоть до 22 июня 1941 года“. Все это правильно на ум маленький, для которого разведка что-то вроде подглядывания в замочную скважину, подслушивание, стоя за портьерой, а сами разведданные – причина, чтобы начать рвать на себе волосы, сигнал куда-то бежать, кого-то куда-то гнать, строчить умные и грозные приказы, которые при всем желании выполнить нельзя по неумолимым объективным причинам…

В 1941 году Советскому Союзу угрожала реальная опасность войны на два фронта. На дальневосточной границе стояла мощная японская армия, готовая к вторжению в Сибирь. К этому Японию активно подталкивала Германия. Но официальный Токио принял в августе 1941 года другое решение: главное внимание будет уделяться завоеванию Тихоокеанского региона. Сообщение об этом радист Рихарда Зорге передал в Москву в октябре 1941 года.

На сей раз Сталин почему-то поверил Зорге. Не верил, не верил, и на тебе – вдруг поверил! С чего бы это? Все пишущие о Зорге в этом месте набирают в рот воды и даже не задаются подобным вопросом. А ведь гораздо логичнее было бы, чтобы Сталин вначале поверил, а потом – не поверил. Дело в том, что Сталин поверил Зорге и когда тот сообщил дату нападения Германии на СССР. Однако предотвратить нападение он не мог, это было не в его силах. Оттого что человек знает свой смертный приговор, еще не значит, что он не будет расстрелян. А сообщение Зорге было тем приговором, который Сталин знал и без Зорге. Дело было не в Зорге и Сталине, а в возможностях страны. СССР мог отреагировать на сообщение Зорге так, как он отреагировал. Но на сообщение Зорге о том, что японцы „разворачиваются фронтом на Тихоокеанский регион“, стране, Сталину было по силам отреагировать мгновенно, и они отреагировали мгновенно: ожидавшие японского вторжения наши армии были в кратчайший срок переброшены из Сибири и с Урала на Западный фронт против немцев, уже находившихся на подступах к Москве. Советские историки ни словом не обмолвливаются об этом русском чудо-маневре, об этой фантастической переброске русских стратегических сил на гигантские расстояния при фантастически ограниченных транспортных возможностях. В 1941 году я мальчишкой жил в Магнитогорске и помню, что от нас под Москву отправляли воинские подразделения даже пешком, в надежде, что где-нибудь по пути их смогут подбросить в сторону Москвы каким-либо транспортом: гужевым, моторным или паровым.

Свежие силы дали возможность Красной Армии 6 декабря 1941 года начать победное контрнаступление под Москвой. Захватчики понесли большие потери и были отброшены от столицы, а в ходе Великой Отечественной войны наметился перелом.

Японская контрразведка схватила Зорге 18 октября 1941 года. Его арест был настолько неожиданным для германского посольства, что оно даже поначалу собиралось заявить Японии протест в связи с „антигерманской акцией“.

Примерно через два года после тщательного следствия токийский суд 29 сентября 1943 года вынес Рихарду Зорге смертный приговор, который и был приведен в исполнение 7 ноября 1944 года – в день очередной годовщины Октябрьской революции 1917 года в России.

Ну а что же Власов? А ничего – продолжал, как и Зорге когда-то, „пьянствовать“ по ресторанам. Но однажды, в декабре 1939 года, вдруг „протрезвевший“ советник Чан Кайши не спеша собрал чемодан и отбыл в сторону Москвы. 29.12.39 года за подписью комбрига Ильина поведение Власова в Китае было оценено такой аттестацией: