У него возникло ощущение — полускрытый занавесом, он не мог этого видеть, — будто кто-то начал осторожно спускаться по верхним ступеням. Появилась надежда, что незнакомец дальше не пойдет. Он двинулся, однако, вниз. И вдруг раздался возглас — спускавшийся заметил витрину, разбитую, наполовину опустошенную.

По запаху духов Арсен Люпэн понял, что это женщина. Ее платье почти касалось занавеса, который его скрывал, и ему показалось, что он слышит, как бьется сердце этой женщины, и еще — что она угадывала присутствие другого существа позади себя, на расстоянии вытянутой руки… «Ей страшно, — подумал он, — она сейчас уйдет… Не может быть, чтобы не ушла…» Она, однако, не уходила. Свеча, вздрагивавшая в ее руке, перестала колебаться. Она повернулась, преодолела мгновенное колебание, слушая, казалось, пугающую тишину, затем резко откинула занавес.

Они увидели друг друга.

Арсен, потрясенный, проговорил:

— Вы… это Вы… мадемуазель…

Перед ним стояла мисс Нелли.

Мисс Нелли! Пассажирка трансатлантического лайнера, та самая, чьи грезы сливались с грезами молодого человека на протяжении того незабываемого плавания, та, которая присутствовала при его аресте и которая, не желая его выдавать, выбросила в море фотоаппарат, в котором он спрятал драгоценности и банкноты Мисс Нелли! Милое, улыбающееся существо, чей образ так часто радовал или наводил грусть на него в долгие дни заключения!

Случай, поставивший их лицом к лицу в этом замке, в ночной час, был столь невероятным, что оба окаменели, не говоря ни слова, изумленные, словно завороженные фантастическим видением, которое представляли друг для друга.

Шатаясь, сломленная волнением, мисс Нелли опустилась на стул.

Он остался перед нею на ногах. И постепенно, в нескончаемые мгновения, которые пролетели друг за другом, он почувствовал, какое впечатление должен на нее произвести, — с руками, нагруженными безделушками, с набитыми карманами, с доверху наполненным мешком. Небывалое чувство неловкости охватило его, он покраснел до корней волос, в скверном положении вора, застигнутого на месте преступления. Для нее с этих пор, что бы ни случилось, он останется вором, тем, кто лезет в чужой карман, кто отпирает отмычками двери и тайком забирается в чужие жилища.

На ковер скатились часы, за ними — другие. И другие предметы начинали соскальзывать вниз по его рукам, он не знал уже, как их удержать. Тогда, внезапно решившись, он бросил часть добычи на кресло, опорожнил карманы, высыпал содержимое мешка.

Почувствовав себя свободнее, он шагнул к ней, в намерении заговорить. Но она отшатнулась; затем, торопливо поднявшись, словно охваченная страхом, бросилась в гостиную. Портьера упала за нею, и он поспешил следом. Она была там — ошеломленная, дрожащая; ее глаза с ужасом разглядывали огромное, разоренное помещение.

И он ей сказал:

— Завтра, в три часа, все будет на своих местах… Мебель, все… все…

Она не ответила. Он повторил:

— Завтра, в три часа, обещаю Вам… Ничто на свете не помешает мне это сделать… Завтра, в три часа…

Долгое молчание установилось между ними опять. Он не смел его нарушить, волнение девушки причиняло ему подлинное страдание. Осторожно, не говоря ни слова, он стал от нее удаляться.

И думал при этом: «Пусть уходит!.. Пусть почувствует себя свободной, чтобы уйти!.. Чтобы меня более не бояться!..» Но она вздрогнула и прошептала:

— Послушайте… Там — шаги… Кто-то идет… Он посмотрел на нее с изумлением. Она казалась взволнованной, как будто опасность грозила ей самой.

— Ничего не слышно, — сказал он. — И все-таки…

— Как так? Надо бежать… Скорее, бегите…

— Бежать? Но к чему?..

— Надо… надо… Ах, да не стойте же!..

Мгновенно подбежав к повороту галереи, она прислушалась. Нет, никто к ним не шел. Может быть, шум доносился извне? Несколько секунд она еще ждала; затем, успокоившись, повернулась.

Арсен Люпэн исчез.

В ту минуту, когда Деванн узнал об ограблении его замка, он сказал себе: «Это сделал Вельмон, и Вельмон — не кто иной, как Арсен Люпэн». Все объяснилось таким образом, и ничто не могло объясниться иначе. Эта мысль, однако, лишь коснулась его на лету, таким невероятным представлялось, чтобы Вельмон не был Вельмоном, известным живописцем, товарищем по клубу его кузена д'Эстевана. И когда срочно оповещенный бригадир жандармов прибыл, Деванн не подумал даже сообщить ему о таком нелепом предположении.

В течение всего утра в Тибермесниле царила неописуемая суета. Жандармы и полевой сторож, полицейский комиссар из Дьеппа, жители селения — весь этот люд волновался в коридорах» либо в парке, либо вокруг замка. Приближение маневрирующих частей, ружейная пальба усиливали красочность этих живых картин.

Первые поиски не дали никаких объяснений. Окна были целы, двери не взломаны; все предметы, следовательно, могли быть вынесены только через потайной ход. На коврах, однако, не было следов, на стенах — тоже.

Единственное, чего никто не ожидал и что несомненно напоминало повадки Арсена Люпэна: знаменитая «Хроника» XVI века вновь заняла прежнее место, и рядом с нею красовалась точно такая же книга, не что иное, как второй экземпляр, похищенный недавно в Национальной библиотеке.

В одиннадцать часов прибыли офицеры. Деванн встретил их весело — какую досаду ни причиняла ему утрата таких художественных сокровищ, его богатство позволяло ему не слишком по этому поводу горевать. Его друзья — д'Андроль и Нелли — тоже спустились вниз.

Когда закончились представления, все заметили отсутствие одного из гостей. Орас Вельмон. Неужто он не придет?

Его отсутствие возобновило подозрения Жоржа Деванна. Но ровно в полдень Вельмон появился. Деванн воскликнул:

— В добрый час! Вот и Вы наконец!

— Разве я не точен?

— Конечно, но Вы могли бы и опоздать… после столь бурной ночи! Разве до Вас не дошла еще новость?

— Какая новость?

— О том, что Вы ограбили замок.

— Ну вот еще!

— В точности, как я говорю. Но предложите вначале руку мисс Ундердоун, и пройдемте к столу… Мадемуазель, позвольте мне представить…

Он прервал свою речь, удивленный волнением молодой девушки. Затем, вспомнив, заметил:

— Ведь это правда, кстати, Вы совершили путешествие в обществе Арсена Люпэна, причем — не так давно, перед его арестом… Вас удивляет сходство, не так ли?

Она не ответила. Стоя перед нею, Вельмон улыбался. Он склонился, она оперлась о его руку. Он подвел ее к ее месту и сел напротив.

Во время обеда разговор был только об Арсене Люпэне, о похищенной мебели, о подземном ходе, о Шерлоке Холмсе. Лишь к концу трапезы, когда перешли к другим темам, Вельмон вмешался в беседу. Он был поочередно веселым и серьезным, красноречивым и остроумным. Все его речи, казалось, имели целью пробудить у девушки интерес. Но она, погрузившись в себя, по-видимому, и не прислушивалась к ним.

Кофе был подан на террасе, которая господствует над парадным двором и французским садом, что перед главным фасадом. На лужайке играл полковой оркестр, и толпа солдат и крестьян рассыпалась по аллеям парка.

Нелли, однако, помнила слова Арсена Люпэна: «В три часа все будет на месте, обещаю Вам…»

В три часа! Стрелки больших часов, украшавших правое крыло замка, показывали два сорок. Она поглядывала на Вельмона, который мирно раскачивался в удобном кресле-качалке.

Два часа пятьдесят… Два пятьдесят пять… Странное нетерпение, смешанное с беспокойством, сжимало сердце девушки. Было ли возможно, чтобы чудо сбылось и совершилось в назначенную минуту, тогда как замок, вся местность вокруг были полны народу, а прокурор республики и следователь продолжали как раз расследование?

И все-таки! Все-таки Арсен Люпэн так торжественно обещал! Все будет так, как он сказал, думала она под впечатлением угадываемых в этом человеке энергии, решительности, уверенности. Такой исход не показался бы ей чудом, но естественным поворотом, долженствующим осуществиться самой логикой вещей.