- Формальность! - взорвался Карлайл. Крамер не обратил на него внимания.

- Гудвин видел, что вы пробыли в прихожей не более двух минут, ещё до того, как выбежали из кабинета.

- Когда мы спустились, я ждала, пока муж оденется.

- А до того вы были внизу?

- Только когда пришли на прием.

- Когда именно?

- В самом начале четвертого.

- Вы расставались с супругом хотя бы ненадолго?

- Нет. Ему хотелось полюбоваться цветами, а мне...

- Разумеется, не расставались, - раздраженно буркнул Карлайл. - Моя жена имеет обыкновение недостаточно ясно выражаться.

- На самом деле я вовсе не косноязычная, - возразила миссис Карлайл. - Кто бы мог подумать, что мое желание посмотреть кабинет Ниро Вулфа сделает меня причастной к преступлению...

- Нет, вы слышали? - возмутился Карлайл. - Причастной!

- Почему вам захотелось увидеть кабинет Вулфа? - спросил Крамер.

- Чтобы взглянуть на глобус.

Я недоуменно воззрился на миссис Карлайл. Естественно было бы предположить, что ею руководило желание увидеть кабинет великого и знаменитого сыщика. Похоже, Крамер ожидал услышать то же самое.

- Глобус? - переспросил он.

- Да. Я где-то читала о нем и хотела знать, как он выглядит. Я думала, что глобус таких размеров - три фута в поперечнике - будет выглядеть несколько необычно в самой заурядной комнате, но...

- Что "но"?

- Я не обнаружила его там.

Крамер кивнул.

- Зато обнаружили нечто другое. Кстати, вы были с ней знакомы?

- Вы имеете в виду эту...

- Мы никогда не видели её и не слышали о ней, - вставил мистер Карлайл.

- Ах, да, ведь она не была членом этого цветоводческого товарищества. А вы?

- Мой муж имеет членский билет.

- Который дает право членства и моей жене, - подхватил Карлайл. - Ты слишком неясно выражаешься. У нас совместное членство. Вы довольны?

- Вполне, - сказал Крамер. - Благодарю вас обоих. Мы больше не потревожим вас без крайней необходимости. Леви, проводите их.

Когда за ними закрылась дверь, Крамер пытливо взглянул сначала на меня, потом на Вулфа.

- Хорошенькое дельце, - мрачно изрек он. - Допустим, убийца Карлайл. Что тогда? Надо бы повнимательнее приглядеться к нему. Посмотрим, что он делал последние полгода. Для этого понадобятся три-четыре человека и две недели времени. Помножим это на... Сколько мужчин было здесь?

- Примерно сто двадцать, - ответил я. - Но вы скоро поймете, что половину можно исключить. Я говорю так, потому что уже сделал кое-какие выводы. Остается шестьдесят.

- Ладно, умножим на шестьдесят. Вы бы взялись за такое дело?

- Нет, - ответил я.

- Я тоже. - Крамер вытащил сигару изо рта и ухмыльнулся. - Конечно, когда она сидела тут, беседуя с вами, вам льстило, что она получает удовольствие от вашего общества. Вы не могли позвонить мне и сказать, что слушаете исповедь мошенницы, которая может показать пальцем на убийцу, и мне остается лишь прийти и взять его тепленьким. Нет, вам непременно надо было приберечь её для Вулфа. Еще бы, ведь вы могли получить гонорар!

- Не стройте из себя дурачка, - грубовато ответил я.

- Вам непременно надо было отправиться наверх в оранжерею. Вам непременно надо было... Что там еще?

Открылась дверь и вошел лейтенант Роуклифф. Среди полицейских немало таких, которыми я восхищаюсь, и ещё больше - таких, которых я презираю и едва терплю. Но только одному я хотел бы набить морду. Это Роуклифф. Лейтенант был высок, строен, хорош собой и невероятно дотошен.

- Мы закончили, сэр, - высокопарно возвестил он. - Все на местах и в полном порядке. Мы были особенно аккуратны, изучая содержимое ящиков стола мистера Вулфа, и даже...

- Моего стола?! - вскричал Вулф.

- Именно так, - с самодовольной ухмылкой подтвердил Роуклифф.

Вулф побагровел.

- А чего вы хотите? - закудахтал Крамер. - Ваш кабинет - место преступления! Нашли хоть что-нибудь?

- В общем-то нет, - удрученно признался Роуклифф. - Хотя отпечатки пальцев надо проверить в лаборатории. Что делать с кабинетом?

- Опечатайте, а завтра видно будет. Вас и фотографа прошу остаться, остальные могут идти. Только скажите Стеббинсу, чтобы прислал сюда эту дамочку, миссис Ирвин.

- Орвин, сэр.

- Погодите, - встрял я. - Что вы хотите опечатать? Кабинет?

- Вот именно, - с ухмылкой ответил Роуклифф.

Я повернулся к Крамеру.

- Вы не можете так поступить. Мы там работаем и держим все наши вещи.

- Действуйте, лейтенант, - велел Крамер Роуклиффу, и тот ушел.

Я был в ярости и очень хотел сказать Крамеру пару ласковых, но знал, что должен держать себя в узде. Такую свинью Крамер нам ещё ни разу не подкладывал. Теперь слово было за Вулфом. Я посмотрел на него. Он сидел, бледный от гнева, и так плотно сжимал губы, что временами их вовсе не было видно.

- Расследование есть расследование, - глумливо произнес Крамер, на что Вулф ледяным тоном ответил:

- Чепуха. Это не имеет ничего общего с расследованием.

- В таких случаях, как этот, мы действуем по уставу. Ваш кабинет теперь не просто кабинет. Нигде в Нью-Йорке не было сплетено столько хитрых интриг и сыграно столько сцен, сколько там. Когда в его стенах после беседы с Гудвином гибнет женщина, а у нас нет никаких подтверждений словам Гудвина, следователь первым делом должен опечатать помещение.

Вулф подался на дюйм вперед и чуть выпятил подбородок.

- Нет, мистер Крамер. Я скажу вам, что это такое. Это злобный выпад человека с ничтожной душой и тупым завистливым умом. Это трусливая месть уязвленой посредственности. Это жалкие потуги...

Дверь открылась, и вошла миссис Орвин.

Если миссис Карлайл сопровождал супруг, то миссис Орвин - отпрыск. Его лицо и повадка претерпели столь разительные изменения, что я с трудом узнал его. Если наверху он источал презрение, то теперь смотрел на меня открытым и почти теплым взглядом.

Перегнувшись через стол, он протянул руку Крамеру.

- Инспектор Крамер? Наслышан о вас! Меня зовут Юджин Орвин. - Он повернулся вправо. - Сегодня я уже имел удовольствие видеть мистера Вулфа и мистера Гудвина. Но это было до убийства. Какой ужас!

- И не говорите, - согласился Крамер. - Присаживайтесь.

- Нет-нет, предпочитаю остаться на ногах. Я хочу сделать заявление от собственного имени и от имени моей матери. Я член коллегии адвокатов. Моя мать плохо себя чувствует. По просьбе ваших подчиненных она пришла в кабинет, чтобы опознать труп, и это стало для неё потрясением. Кроме того, нас держат здесь уже больше двух часов...

Вид матери подтверждал слова сына. Она сидела, подперев голову рукой и закрыв глаза, и, казалось, ничуть не заботилась о том, какое впечатление производит на инспектора.

- Мы можем принять ваше заявление к сведению, если оно имеет отношение к делу, - сказал Крамер.

- Похвально, - проговорил Юджин. - Вы даже не представляете себе, сколько людей пребывает в заблуждении относительно методов работы полиции. Конечно, вам известно, что мисс Браун пришла сюда сегодня в качестве гостьи моей матери, поэтому вы можете предположить, что матушка знает её, но это не так.

- Продолжайте.

- В январе моя мать была во Флориде, где можно встретить кого угодно. Вот моя мать и встретила человека, который назвался Перси Брауном, британским полковником в отставке. Позднее он представил ей свою сестру Синтию. Мать вступила в деловые отношения с ним, ссудила его скромной суммой денег, оставшихся ей после смерти моего отца вместе с довольно большим поместьем.

Миссис Орвин вскинула голову.

- Всего пять тысяч долларов, - устало произнесла она. - И я не обещала ему новых займов.

- Конечно, матушка, - Юджин погладил её по плечу. - Неделю назад мать вернулась в Нью-Йорк, и Брауны приехали вместе с ней. Встретив их впервые, я подумал, что это проходимцы. Они не очень охотно рассказывали о своей жизни, но все же я узнал достаточно, чтобы попытаться навести справки, и послал запрос в Лондон. В субботу я получил ответ, а нынче утром подтверждение, и этого оказалось более чем достаточно, чтобы укрепиться в первоначальных подозрениях, но слишком мало, чтобы поделиться ими с матерью. Если она составляет о ком-то мнение, её потом не разубедишь.