- Твои колодки сделаны из серебра, добытого на рудниках Тарны, сказала татрикс.

Я был ошарашен. Действительно, мои колодки и ярмо были сделаны из чистого серебра. Такому богатству позавидовал бы любой убар.

- Мы, люди Тарны, не жалеем сокровищ на колодки своих рабов.

Мой негодующий взгляд сказал ей, что я не считаю себя рабом.

Из кресла поднялась женщина в прекрасной серебряной маске и серебряной мантии. Она величественно встала рядом с татрикс. Бесстрастная маска смотрела на меня. Отблески факелов на ней делали ее ужасной и зловещей. Она обратилась к татрикс, не отрывая от меня сверкающих глаз:

- Уничтожь это животное! - сказала она холодным, звенящим, решительным голосом.

- Разве законы Тарны не дают право говорить, Дорна Гордая, вторая в Тарне? - спросила татрикс также холодным и повелительным голосом, который однако понравился мне больше, чем голос Дорны.

- Разве законы писаны для зверей? - спросила Дорна Гордая. Ее голос прозвучал как вызов татрикс и я подумал, что она не совсем удовлетворена положением второй. Сарказм в ее голосе был тщательно замаскирован.

Но татрикс даже не удостоила ее ответом.

- У него есть язык? - спросила татрикс человека, который приволок меня, а теперь стоял сзади.

- Да, татрикс, - ответил тот.

Мне показалось, что женщина в серебряной маске, которую звали второй в Тарне, застыла от неожиданности и негодования, услышав это. Серебряная маска медленно повернулась к человеку и тот дрожащим голосом проговорил, трепеща от ужаса всем своим огромным телом:

- Татрикс пожелала, чтобы я привел его сюда как можно быстрее, не нанося повреждений.

Я улыбнулся про себя, вспомнив о зубах урта и кнуте, которым он терзал мое тело.

- Почему ты не встал на колени, пришелец? - спросила татрикс.

- Я воин.

- Ты раб, - прошипела Дорна Гордая из-под серебряной маски. Затем она повернулась к татрикс: - Вырви ему язык!

- Ты приказываешь Первой в Тарне? - спросила Лара.

- Нет, татрикс, - ответила Дорна.

- Раб, - сказала татрикс.

Я сделал вид, что не понимаю этого обращения.

- Воин, - сказала тогда она.

Я поднял глаза на ее маску. В руке, покрытой золотой перчаткой, она держала кожаный мешочек с монетами. Я решил, что это монеты Оста и подумал, где же сам заговорщик.

- Признайся, что ты украл эти деньги у Оста из Тарны, - сказала татрикс.

- Я ничего не крал, - сказал я, - освободи меня.

Торн рассмеялся неприятным смехом.

- Я советую тебе, - сказал он, - признайся.

Мне показалось, что он хочет просьбы о пощаде и милости, но я был невиновен и не желал каяться.

- Я ничего не крал.

- Тогда, пришелец, - сказала татрикс, - мне жаль тебя.

Я не понял смыслы ее замечания, да мне было не до этого: спина моя стонала под тяжестью колодок, шею ломило. Пот тек по спине и раны жгло огнем.

- Приведите Оста! - приказала татрикс.

Мне показалось, что Дорна беспокойно заворочалась в кресле. Нервными движениями рук она расправляла складки мантии.

Сзади меня послышался шум и к моему удивлению один из солдат дворцовой стражи швырнул закованного и избитого Оста к подножию трона. Его колодки были меньше моих, но все равно они были слишком тяжелы для его тщедушного тела.

- На колени перед татрикс, - скомандовал Торн, держа кнут в руке.

Ост, корчась от страха, попытался подняться, но не мог совладеть с весом колодок.

Рука Торна с кнутом поднялась. Я ожидал, что татрикс и на этот раз остановит его, но она молчала, смотря на меня. Интересно, какие мысли таятся под этой бесстрастной маской из чистого золота.

- Не бей его, - сказал я.

Не отводя глаз от меня, Лара сказала Торну: - Будь готов к удару.

Желтоватое с красными прожилками лицо капитана изобразило улыбку и рука сжала кнут. Он не отрывал глаз от татрикс, боясь пропустить ее сигнал.

- Поднимись, - сказала татрикс Осту, - не хочешь же ты умереть на брюхе, как червяк?

- Я не могу! - простонал Ост.

Татрикс медленно подняла руку в перчатке. Как только она опустится, последует жестокий удар кнута.

- Нет, - сказал я.

Медленно, с трудом преодолевая боль в мышцах всего тела, стараясь не свалиться, я протянул ему руку и помог встать на ноги, приняв на себя всю тяжесть его колодок.

Женщины в серебряных масках ахнули, а солдаты приветствовали мой поступок ударами копий о щиты.

Раздраженный Торн швырнул кнут человеку.

- Ты силен, - признала татрикс.

- Сила - признак зверя, - сказала Дорна Гордая.

- Это правда, - сказала татрикс.

- И все же, это прекрасное животное, - сказала одна из женщин.

- Отправим его в Дом Развлечений Тарны! - предложила другая.

Лара подняла руку, требуя тишины.

- Почему, - спросил я, - ты не позволила ударить кнутом воина и не захотела защитить этого жалкого человека?

- Я думаю, что ты невиновен, - ответила она, - а вину Оста я знаю.

- Я невиновен, - подтвердил я.

- Но ты же признался, что не воровал монеты!

Я ничего не понимал.

- Конечно, - сказал я, - я ничего не воровал.

- Значит ты виновен, - прозвучал голос Лары и мне показалось, что в нем прозвучала нотка печали.

- В чем я виновен?

- В заговоре против трона Тарны, - ответила татрикс.

Я онемел.

- Ост, - сказала татрикс ледяным тоном, - ты виновен в измене. Мне известно, что ты затеял заговор против трона.

Один из воинов, которые привели Оста, сказал:

- Так докладывают шпионы, татрикс. В его доме найдены письма и инструкции. Все доказывает, что он хотел свергнуть тебя. Там были мешки с золотом, чтобы вербовать сторонников.

- Он признался в заговоре? - спросила Лара.

Ост стал жалобно молить о пощаде. Шея гнулась под тяжестью ярма.

- Кто, змея, дал тебе золото? От кого ты получил письма и инструкции?

- Не знаю, татрикс, - стонал Ост, - письма и золото принес воин.

- К уртам его! - злобно крикнула Дорна Гордая.

Ост завизжал, моля о пощаде. Торн пнул его, заставив замолчать.

- Что ты еще знаешь о заговоре против трона? - спросила Лара.

- Ничего, татрикс, - пробормотал тот.

- Отлично, - сказала Лара и повернулась к воину, - брось его к уртам.

- Нет, нет, нет! - завопил Ост, - я знаю, знаю!

Женщины в серебряных мантиях наклонились в креслах, чтобы не упустить ни слова. Только татрикс и Дорна не шевельнулись. Хотя в комнате было прохладно, я заметил как по лицу Торна покатились крупные капли пота. Руки его судорожно сжимались и разжимались.