Слайдер делал усилия, чтобы не дышать полной грудью. Обернувшись назад, он обнаружил за своей спиной Слотера, который, как оказалось, проследовал за ним в производственное помещение бара и был занят тем, что озабоченно разглядывал стоявшее там оборудование, как будто оно обладало даром речи и могло наконец ответить на мучивший его вопрос.

– Скажите, мистер Слотер, здесь всегда так плохо пахнет? – спросил Слайдер.

Тот несколько помедлил с ответом, потому что в своих мыслях был где-то далеко от этого места.

– Ну как сказать, – начал он, как бы извиняясь, – иногда подванивает, особенно в жаркую погоду. Это ведь рыбные отходы и все остальное. А мусорщик приезжает только два раза в неделю. Я завязал мешки потуже – кошки, понимаете, и всякая другая живность. Но запах все равно пробивается. Когда здесь работаешь, то постепенно привыкаешь и просто перестаешь замечать.

– Как, вы привыкли к этому запаху? – удивился Атертон. Слотер на несколько шагов приблизился к двери и осторожно при нюхался.

– Да, пожалуй, сегодня он посильней, чем обычно, – признал он. – Не пойму, может, я уже и нюх потерял. Если постоянно приходится жарить рыбу, то ее запахом пропитывается вся одежда.

– Меня заинтересовали эти мешки. Что может быть, например, в этом? – спросил Слайдер, выбрав на удачу один из мешков.

– Отходы, сами понимаете, – картофельные очистки, рыбные обрезки, объедки и вообще всякий мусор.

– Вы сами заполнили все эти мешки?

– Вроде как сам, – с долей осторожности согласился Слотер. Он вообще сделался сдержаннее в своем поведении. И не в последнюю очередь от того, что до него наконец дошло, насколько сильной была вонь, исходившая от мешков.

– Можно вас попросить развязать этот мешок?

Попросить-то да. А вот насчет развязать было уже сложнее. Но Слотеру ничего не оставалось, как только подчиниться. Он распутал веревку и в следующее же мгновение как можно дальше отстранил лицо от горловины мешка, как бы спасаясь от ударившего в нос тяжелого запаха. Верхний слой отходов представлял собой мешанину из поломанных и раскисших ломтиков картофеля и раздавленной рыбы.

– Это, кажется, сельди? – поинтересовался Атертон.

– Объедки, – уточнил Слотер с некоторым облегчением.

– А если мы их поднимем, то что окажется под ними? – изрек Атертон.

Сказав это, он оглянулся по сторонам в поисках метлы, а когда метла оказалась в его руке, перевернул ее и концом рукоятки отбросил часть мусора. Под слоем объедков обнаружилась ступня левой ноги.

– Проклятье, – едва мог выговорить остолбеневший от ужаса Слотер.

– Вот я и думал, не слишком ли спокойно было в последние дни, – пробормотал Слайдер.

– И эта мысль преследовала тебя неотступно, – подхватил Атерон.

– Я как раз боялся, что ты так и скажешь, – признался Слайдер, Вдруг, к удивлению обоих, молчавший в стороне Слотер зарыдал.

– Кажется, нам потребуются помощники, – сказал Атертон, пользуясь тем, что его слова не могут быть услышаны. По тому, как Атертон облизал свои губы и как у него подрагивали крылья носа, можно было судить о том, какое сильное отвращение он испытывал в данный момент. Но с равной вероятностью это могло свидетельствовать и об азарте охотника, что Слайдер отнюдь не исключал.

– Конечно, потребуются. Кому-то придется переворошить целый мешок дохлой рыбы в поисках вещественных доказательств, – согласился Слайдер.

– А сколько их здесь, этих мешков! Вполне достаточно, чтобы упрятать все тело, если речь идет о расчлененном теле.

– Вот именно, – сказал Слайдер. – Отведи Слотера в переднюю половину бара и присмотри за ним. А я тем временем вызову подмогу. И вот еще что. Прошу тебя будь с ним поласковее. Если тело спрятано где-то здесь, он не может не знать об этом.

– О'кей, – сказал Атертон. Его лицо вновь приобрело естественный цвет, а кровь прилила к мозгу. – Если тело спрятано где-то здесь, – как бы смакуя, повторил он слова Слайдера, – то у нас будет дело об убийстве.

– Ну и чему же тут радоваться?

– Как же, это ведь лучше, чем бесконечные кражи и хулиганства.

– Да, – отчасти согласился Слайдер. У него тоже поначалу участился пульс, когда впереди замаячила перспектива удачной охоты, но он всегда старался подавлять в себе то достойное осуждения чувство азарта, которое охватывает человека, когда он приступает к расследованию убийства. Ведь в конце концов речь идет о чьей-то смерти. – Ну так за работу!

Когда уехал наконец бродячий цирк – судебно-медицинская экспертиза, дактилоскопия, фотография, – Слайдер, не сходя с места, принялся осматривать производственное помещение бара. Это была небольшая темная комната, в которой дышалось с трудом даже при открытой наружной двери. Пол был кафельный, из уложенных в шахматном порядке красных и черных керамических плиток, потертых и побитых в течение многих лет. Стены были облицованы крупными плитками белого цвета. Вход со двора защищала массивная черная дверь из толстых досок, никак не сплоченных между собой. В трех дюймах выше замка виднелась пробоина – след того взлома, о котором упоминал Слотер. А оконный проем он заложил – довольно грубо, и даже не снял с кирпичной кладки наплывы раствора.

Две стены были полностью скрыты за полками, на которых хранились мешки с сухой смесью для приготовления теста, банки с фримаксовским кулинарным жиром, банки с яйцами в маринаде и корнишонами, картонные коробки с хрустящим картофелем и порошковыми напитками. Вдоль третьей стены располагался объемистый холодильник, набитый пирожками с мясной начинкой и баночными напитками. К нему была приткнута вместительная морозильная камера, но ничего зловещего внутри себя она не содержала – там хранились всего-навсего упаковки с рыбой, цыплятами и сосисками. Замыкался этот ряд стеллажами, которые были забиты доверху бумажными мешками, с картофелем.

Возле четвертой стены, с одной стороны от входа находилась огромная мойка с раковиной из нержавеющей стали, а в другой – металлический разделочный стол, над которым помещался впечатляющий набор мясницких ножей. В полу под разделочным столом был устроен сток, а сам пол имел уклон, так что его можно было поливать из шланга, что значительно упрощало уборку помещения. Рядом с разделочным столом возвышалась картофелечистка – огромный металлический барабан на массивной станине, которая выглядела, как гибрид старого корабельного нактоуза и деревообрабатывающего станка. А за картофелечисткой была овощерезка. Слайдер осторожно потрогал остро заточенную гребенку и поспешил отдернуть руку.

Затем он вернулся к раскрытой двери и выглянул наружу. Двор окружал высокий деревянный забор. В нем имелись ворота с висячим замком, которые закрывали въезд с аллеи. Вдоль противоположной стороны аллеи тянулась высокая кирпичная стена, за которой находились хозяйственные дворы магазинов, выстроившихся в ряд на соседней улице, являвшейся боковым ответвлением от главной. А вдоль той стороны аллеи, на которой находился сам бар, дальше за двориком шли сады. Это были сады тех домов, передние фасады которых располагались вдоль другого бокового ответвления, параллельного первому. Окна на их задних фасадах не были видны Слайдеру, потому что были закрыты от взора кроной раскидистой сикоморы, росшей на небольшом расстоянии от забора. Единственными окнами, из которых можно было видеть происходящее в хозяйственном дворе бара, были окна второго этажа химчистки. Но Слайдер уже знал, что супруги Пэйтель используют его в качестве склада, а сами живут в Перивэйле, где у них есть дом. Другими словами, если воспользоваться аллеей, то вполне можно было прийти в бар и уйти из него никем не замеченным.

Патологоанатом Фредди знал, где искать Слайдера.

– Ну, Билл, я пошел. А мое заключение ты получишь в кратчайший срок.

– Почему ты так рано уходишь?

– Из-за запаха, старина. Теперь это зловоние, застряв у нас в ноздрях, будет напоминать о себе еще несколько дней.

– И вы будете благоухать!