– Но зачем же тогда молодому, полному сил мужчине и красивой девушке добровольно хоронить себя в канализации? Ведь вы приличный врач и, судя по вашим словам, профессионал-кукловод, который как пить дать мог бы заработать на хорошую квартиру в Бруклине, – продолжал гнуть свою линию Сплинтер.

Джулиан с минуту пристально смотрел на Сплинтера, а затем сказал:

– Вы просто не знаете, где живёте. Здесь, под землёй, – прекрасный, ни на что не похожий мир, который я очень полюбил. И я хочу жить именно здесь. Мне не нужен ни Бруклин, ни Манхэттен, ни Беверли-Хилл.

– Что же здесь прекрасного? – с удивлением переспросил Леонардо, окинув взглядом комнату Джулиана.

– Ты не там смотришь, старик, – с улыбкой ответил мулат. – Это всё камуфляж. Настоящая подземная жизнь не здесь.

– А где же?

– Я обязательно покажу её как-нибудь тебе. Вот Марика, например, уже видела. И она никуда отсюда не уедет.

– Да, но вы вчера говорили, что только недавно переселились в эту комнату, – вспомнил подозрительный Сплинтер. – А где вы жили до этого?

– Мы жили в Бостоне. Но тоже под землёй. Там было сыровато для Марики. Она у нас любит покашлять.

Джулиан обнял девушку за плечи и прижал к себе.

– Но тогда ей лучше было бы и в самом деле переселиться в нормальную отапливаемую квартиру, – заметил учитель.

– Нет, Сплинтер, я уже пробовала, – ответила Марика. – У меня сильная аллергия на пыль. Достаточно одной пылинке появиться в воздухе, как меня всю начинает просто выворачивать от кашля.

– Да, это так, – подтвердил Джулиан. – Поэтому Марика летом почти не выходит на улицу. И поэтому она у нас такая бледненькая.

Гости как по команде дружно посмотрели на Марику. Та невольно поёжилась.

– Итак, я рассказываю дальше? – переспросил Джулиан, выпуская через ноздри очередную порцию дыма.

– Да, конечно, – подтвердил Дон. – Извини, Джуд, что перебили тебя.

– Ничего, – отмахнулся Джулиан и продолжил свой рассказ:

– Мать моя умерла во время родов. Отец работал врачом в одной из частных клиник в Бостоне. Он очень много поездил по свету и почти всегда брал в очередное путешествие и меня. Больше всего меня тянуло, как это ни банально, в Африку. Побывав как-то раз в Каире, я навсегда полюбил Египет. Отец говорил, что наши предки жили когда-то в этой стране и уехали оттуда в позапрошлом веке. Вернее, их вывезли работорговцы. С тех пор, как я узнала об этом, белые люди начали меня раздражать. Единственное исключение – это Марика…

Джулиан затянулся и немного помолчал. Затем встал, открыл шкаф и достал оттуда несколько фотографий.

– Вот, посмотрите, это – Каир.

И он протянул Сплинтеру фото. На любительских чёрно-белых снимках были видны плоские черепичные крыши грязноватых лачуг и стройные высокие небоскрёбы. На одной из фотографий на фоне какого-то здания стоял юноша, чем-то напоминающий Джулиана и высокий темнокожий мужчина в феске.

– Это ваш отец? – спросил Сплинтер.

– Нет. Этого человека зовут Делихьяр. Я познакомился с ним во время одного из путешествий. Он, кстати, и научил меня всему тому, что я сегодня умею.

Джулиан снова уселся в своё кресло и начал набивать новую трубку. Черепашки взяли у Сплинтера фотографии и с интересом рассматривали их.

– Нас познакомил отец. Делихьяр работал в то время в цирке. Он дрессировал змей, глотал огонь и вгонял иглы себе в ноги. Обычный балаган, в общем. Только Делихьяр на самом деле умел гораздо больше. Он был настоящим врачом, пожалуй, единственным в своём роде в Северной Африке. Делихьяр мог поднять на ноги любого безнадёжного больного за пару дней.

– А почему же тог да он выступал в цирке, а не лечил людей? – спросил Сплинтер.

– Ему не разрешали приближаться к больным. Делихьяра подозревали в занятиях чёрной магией. А в Египте есть закон, который под страхом смертной казни запрещает заниматься чернокнижием, или койу, как это у них называется. Когда мы познакомились, отец сказал, что Делихьяр очень серьёзно болен и не в состоянии помочь себе. Он должен был умереть через несколько месяцев. Поэтому ему нужен был ученик, которому можно было бы передать все знания и опыт, которые накопил колдун. Я с радостью согласился… О чём ещё ни разу не пожалел.

– И этот Делихьяр научил тебя делать кукол? – полюбопытствовал Леонардо.

– Да, именно он, дружок. Конечно, по мастерству мне пока так и не удалось приблизиться к своему учителю. Но впереди ещё долгая жизнь.

– Странно как-то, – произнёс задумчиво Мик, – искусный врач и вдруг занимается изготовлением каких-то игрушек.

– Ничего странного, старик, тут нет, – перебил его Джулиан. – Если бы Делихьяр не был кукловодом, он никогда бы не стал врачом. И наоборот. Весь фокус в том, что настоящие кукловоды делают кукол как две капли воды похожих на людей. И поэтому они должны до мелочей знать, как устроен человек, как работает его организм и всё такое прочее. А с другой стороны, совершенствуясь в изготовлении кукол, Делихьяр больше узнавал о внутреннем устройстве человека. Понимаешь?

Микеланджело почти ничего не понял, но на всякий случай кивнул.

– Я проучился у Делихьяра полгода. И когда отец прилетел в Каир, чтобы забрать меня, я знал и умел достаточно, чтобы совершенствоваться дальше самостоятельно.

– А что Делихьяр? – спросил Раф.

– Он умер через день после моего отъезда. Делихьяр сделал все свои дела на земле и спокойно перешёл в лучший мир… А я, – продолжал Джулиан, – очень скоро потерял и отца. По глупому и досадному недоразумению большая часть денег, которые он оставил мне, оказалась в руках проходимцев. Я с четырнадцати лет был вынужден обеспечивать себя сам. Я работал на стройке, в магазине. Почти целый год я пахал на военном заводе, где делают баллистические ракеты. Мне довелось работать даже на бойне… Короче, насмотрелся я всякого. В конце концов мне удалось устроиться в передвижной цирк-шапито. Но и здесь мне не повезло. Я подрался с директором, который посмел обозвать меня «черномазым» и очень скоро вновь оказался на улице. Вот тогда-то меня и занесло в Даллас, в ортопедический центр, где я познакомился с Марикой.

Джулиан заулыбался.

– Чтобы не попасть впросак, как Делихьяр, я обучаю её всем премудростям, которые успел узнать. Она очень способная ученица.

Усмехнувшись, Марика поднялась и начала убирать чашки.

– Может, кто-нибудь хочет ещё кофе? – спросила она у черепашек.

– Нет, спасибо, – ответил за всех Раф. – Боюсь, что потом не уснём.

– А кем ты работала в этом ортопедическом центре, Марика? – спросил Дон.

– Обычной медсестрой, – ответила она. – И до сих пор, наверное, прозябала бы там, если бы не Джулиан. Он меня буквально вызволил из этого ужасного города.

– Это она сейчас так говорит, – продолжал улыбаться Джуд. – А тогда я только и слышал, какой Даллас замечательный, современный и красивый.

– Было, было, – согласилась девушка. – Но стоило тебе показать мне подземный город, как я поняла, что такое настоящая жизнь.

– Подземный город? – переспросил Сплинтер. – Какой такой подземный город?

Джулиан и Марика переглянулись.

– Обычный подземный город, как и все подземные города, – пожав плечами, ответил мулат. – Я показал его Марике на второй день нашего знакомства. Вот как она меня очаровала. И хотя меня в Далласе в конце концов стали называть колдуном, секретом настоящего колдовства всё-таки обладает именно эта симпатичная девушка, а не я.

– Джуд, расскажи всё-таки про подземный город, – тряхнул головой Донателло. – Если начал, то не тяни уже резину.

– Ну, ладно, – вздохнул Джулиан. – Делихьяр когда-то посвятил меня в эту тайну. Оказалось, что под землёй, где, по обычным понятиям только черви, кроты и полезные ископаемые, течёт своя жизнь, такая же сложная и разнообразная, как и на поверхности. Очень давно, ещё в восемнадцатом веке, когда в этих краях процветала работорговля, небольшая группа рабов, которая вкалывала на медном руднике под Цинциннати, обнаружила огромную просторную шахту. Она сохранилась, видимо, ещё с тех пор, когда коренное индейское население обладало необычайно высоким уровнем культуры. Посовещавшись между собой, рабы решили никому ничего не говорить о находке. В один прекрасный день им удалось незамеченными ускользнуть от надсмотрщиков и укрыться в шахте. Готовя побег, они тайком носили сюда продукты, и у них образовался довольно солидный запас, которого должно было хватить на несколько недель. Беглые рабы не теряли времени даром и тщательно обследовали шахту. Оказалось, что она имеет массу ответвлений, которые тянутся на многие километры под землёй и имеют несколько выходов на поверхность. Таким образом проблема с избавлением от преследования, казалось, была решена. Рабы могли выйти наружу уже на территории другого штата. Правда, стоило это сделать, как одного из них тут же схватили. Власти трёх соседних штатов устроили настоящую травлю на беглых рабов. Увы, бедолагам ничего не оставалось, как снова спуститься под землю. Среди рабов был один знахарь из Северной Африки. Он раньше жил в небольшом племени, которое было подчистую вывезено работорговцами в Америку. Это был хороший, умный человек, который в совершенстве знал искусство койу – того самого колдовства, которое ныне преследуют власти современного Египта. Знахарь сказал своим друзьям, что, видно, само провидение спустило их под землю и что они должны дать начало новой цивилизации. Они работали не покладая рук, расширяя и углубляя шахту, строя подземные жилища, систему вентиляции и многое-многое другое. Еду подземные жители добывали, делая ночные набеги на военные форты и поселения. Постепенно молва о них дошла до других рабов, и под землю стали стекаться чернокожие, которым удалось убежать от своих хозяев. Появилось оружие. Появились целые подземные деревни, готовые насмерть бороться с белыми людьми. Только силы пока что были слишком неравны. Подземные люди попытались провести крупную операцию по освобождению рабов на одной из плантаций. Только ничего не получилось. Чернокожие начали отвыкать от большого пространства и плохо ориентировались. Очень много людей тогда погибло. Единственное, чего удалось добиться людям из шахты – это того, что суеверные бледнолицые стали пугать ими своих детей.