Но она надолго замолчала, и в конце концов Луиза спросила:

— С тобой все в порядке, моя дорогая?

— Да, конечно. Все хорошо, — ответила она так легко, что это могло быть только ложью.

— Ты никогда не рассказывала мне, что произошло между тобой и Титусом. Не хочешь ли ты сделать это сейчас?

Элис колебалась. Она сообщила своим родителям о причине, по которой оставила Титуса, сказав, что все еще переполнена чувством непреодолимого гнева, и их реакция оказалась настолько сильной, что она пожалела о своей откровенности. С тех пор она стала более осмотрительной. Ни рассказывать об этом кому-нибудь, ни даже думать о происшедшем разрыве ей не хотелось. Она покачала головой и неуверенно сказала:

— Очень сожалею, но не сейчас и не здесь.

— Конечно, моя дорогая, я все понимаю. Я не должна была спрашивать.

— Я думаю, что ты имела право спросить. Просто сейчас я не в состоянии говорить об этом.

— Тогда, может быть, познакомимся с программой дня? — предложила тетушка, чтобы сменить тему разговора. — Лекция о растительном мире Средиземноморья в три часа. Это будет в фойе. Приблизительно в четыре тридцать мы войдем в Коринфский канал. — Она перевернула отпечатанную на одном листке дневную программу. — А когда будем проходить канал, на палубе состоится лекция Титуса по истории.

— В самом деле? — Элис старалась говорить так же спокойно, как тетушка. Но это вовсе не его предмет, уверена, что он как ненормальный зубрил в своей каюте.

— Ты пойдешь на ботаническую лекцию?

— Ты не обидишься, если я пропущу ее? Мне больше хочется позагорать в солярии.

— Конечно, нет. Но только смотри, не обгори, солнце после полудня очень жаркое, ты знаешь.

— Я буду осторожна, — обещала Элис и ушла в каюту надеть купальник.

Несмотря на кажущуюся хрупкость, фигура Элис была стройной и спортивной, почти мальчишеской, от постоянных физических упражнений. Для загорания Элис выбрала купальник без бретелек, с глубокими вырезами, высоко обнажавшими ее ноги. Купальник вроде бы ничего не открывал, но и скрывал совсем немногое. Элис уже приготовилась было его надеть, но мысль о том, что в таком виде ее может увидеть Титус, повергла ее в непроизвольную дрожь. Сев на кровать, она попыталась взять себя в руки. Это же сумасшествие, подумала она почти со злостью. Но Элис испытала такой шок, снова увидев Титуса, что вряд ли могла ожидать, что придет в себя за несколько часов, на это требуется время. Время, которое, как Элис обещала тетушке и самой себе, она вовсе не станет проводить, запершись в каюте — так что лучше ей поступить так, как она намеревалась, и пойти загорать. Элис приняла решение, надела купальник, накинула поверх него купальный халат, вернулась на верхнюю палубу, стараясь не глядеть туда, где должны были сидеть Титус и Гэйл, и поднялась по трапу, ведущему на узенький мостик для загорания над бассейном.

Здесь уже было несколько пожилых людей, наслаждавшихся солнцем, их кожа была покрыта загаром. Элис живо представила себе, как они каждый день сидят в садиках на раскладных стульях и наслаждаются своим пенсионерским бытием. Никто не обратил на нее внимания, когда она расположилась в уголке и раскрыла принесенную с собой книгу. Ее руки и ноги успели благодаря игре в теннис покрыться золотистым загаром, но плечи еще оставались бледными. Не то, что Гэйл, у которой просто великолепный загар, подумала она.

Незадолго до трех часов пары стали собираться и спускаться в фойе на лекцию о растениях. Элис же попробовала сосредоточиться на чтении. Полагая, что в ее распоряжении теперь уйма свободного времени, она решила посвятить его нескольким «развлекательным» книгам, большей частью романам.

Элис собиралась прочитать их, но это было до появления Титуса. Теперь она поняла, что совершенно не в состоянии погрузиться в чтение. Вместо этого она откинулась на спину и закрыла глаза. Тут же в памяти стали зримо всплывать эпизоды прошлого, связанные с Титусом, теперь почему-то плохие. Элис постаралась решительно выбросить все из головы, сосредоточиться на чем-нибудь другом, но всякий раз выяснялось, что ее мысли вновь возвращаются к Титусу.

Элис быстро встала, бросила солнечные очки на шезлонг, сбежала по ступенькам и прыгнула в бассейн. Ширина его была всего несколько ярдов, он никак не годился для гашения внутреннего огня, но Элис старалась, как могла, ныряла до дна, поднимаясь вверх и снова погружаясь в воду, она считала количество непрерывных кувырков, которые могла совершить, пока не устала и не остановилась. Тогда она медленно вышла из бассейна и ступила на доски палубы. Тут же ее атаковала жара. Вытянувшись всем телом, она откинула волосы назад и стряхнула с них воду. Лицо ее было обращено к небу, глаза закрыты, фигура, обтянутая мокрым купальником, выглядела юной и притягательно женственной.

Возможно, какой-то инстинкт подсказал Элис, что за ней наблюдают. Взглянув в сторону бассейна, она увидела молодого грека-бармена с восхищенной улыбкой на лице и сидящего на одном из стульев человека постарше, возможно, лет сорока с небольшим, с таким же вниманием в глазах. Думая о том, что вот она и нашла себе зрителей, Элис отвернулась и поразилась, увидев Титуса.

Сейчас он был один и одет по-другому — в шортах и рубашке навыпуск. Все остальные пассажиры были на лекции, и она не заметила, когда он неожлданно вышел на палубу — увидеть его из бассейна было невозможно. Но знал ли об этом он? Может быть, он думал, что она там вытворяет свои номера ради него?

Его широко раскрытые глаза были устремлены на нее, и первым ее инстинктивным движением была попытка прикрыться — жест совершенно нелепый, ведь она жила с этим мужчиной более двух лет. Не было такого местечка на ее теле, которого бы он не знал, не ласкал, не целовал и не восхищался при этом гладил ее, вызывая то нарастающее желание, которое только он и мог утолить.

Титус с книгой в руке уселся в ближайший шезлонг. Стыдясь своих мыслей, Элис быстро огляделась, ища халат, но она оставила его на мостике, а захватить полотенце не догадалась. Мужчина, сидящий у кромки бассейна, повернулся к ней и протянул полотенце:

— Вам нужно?

— О, да. Спасибо.

— Похоже, вы затратили массу энергии, — заметил мужчина, когда она, встав спиной к Титусу, начала вытираться.

— Неужели? — Она нервно засмеялась, в сущности, даже не замечая этого человека, настолько хаотичны были сейчас ее мысли.

— Вы загорали? Вам следует быть осторожной, я бы не хотел приводить вас в чувство после солнечного удара.

— Приводить меня в чувство? — Она моргнула и попыталась сосредоточиться. О, понимаю. Вы корабельный врач.

— Совершенно верно. Джек Рид. Вы уже немного обгорели. Пойдемте, выпьем чего-нибудь и остынем в прохладе.

Элис колебалась, прикидывая, слышит и видит ли их Титус, но потом подумала: а ну его к черту. Она вздернула подбородок и кивнула.

— Спасибо, это будет приятно.

Они сели в баре на табуреты, и Элис наблюдала, как грек-бармен смешивает для них коктейли; польщенный ее вниманием, он сделал из этого процесса настоящее представление.

— Это ваш первый круиз? — спросил доктор.

— Да, хотя на самом деле я его вовсе не выбирала. Приятельница моей тети в последнюю минуту не смогла поехать, и я заняла ее место.

Элис не знала, слышал ее Титус или нет, но нарочно произносила каждое слово отчетливо, в надежде, что он услышит.

— Я не удивляюсь, компании не удается заполучить слишком много молодых девушек по их собственному желанию, мисс…?

— Ах, извините. Элис Куртис. — Она сделала глоток из своего стакана. — А вы постоянно работаете на судне?

Он засмеялся и покачал головой.

— Нет, нанялся только на этот рейс. — Он наклонился к ней и, понизив голос, сказал:

— Зато я ничего не плачу за круиз в обмен за свои услуги, как и лекторы.

— О, понимаю. — Элис улыбнулась ему, подумав, что он, должно быть, или слишком занят в больнице, или не занят вообще. — А вам не хотелось бы остаться здесь подольше?