— Нет. Думаю, не знаешь.

— Давай, скажи.

— Ты зануда, — засмеялся я.

Она играючи поджала губы и улыбнулась. Погладила меня по бедру. Это было мучительно, я был уверен, Меган точно знала, что со мной происходит.

— Если бы с тобой что-то случилось, ты бы мне сказала?

Я снова рассмеялся.

— Зависит от того, находится ли решение в твоих руках. Тогда да. Я бы сделала это.

Внезапно Меган стала серьёзной и замолчала. Мы приехали на университетскую стоянку. Я открыл для неё дверцу машины — жест, которому я научился у отца. Тот всегда так поступал с моей матерью. Меган вышла, не глядя на меня.

— Я знаю одно место… — начал я, надеясь снова побыть вместе и выкинуть из её головы все тревоги.

Меган встала передо мной, схватилась за полы моей куртки, приподнялась на цыпочки и поцеловала меня. Не говоря ни слова, взяла меня за руку и повела в свою комнату. Я знал, в тот момент она ни с кем её не делила. Я желал Меган, только бог знает, как сильно я её хотел. В мыслях я целовал её, раздевал и представлял своей. Прежде чем открыть дверь, Меган снова схватила меня и сказала:

— Я решу эту проблему, — она прильнула к моему телу. — Только я.

Это был первый раз, когда я вошёл к ней в комнату. Я не обратил внимания на обстановку маленькой гостиной, видел только три закрытые двери. Молча последовал за ней в маленькую комнату, где, стоя у кровати, мы обнялись и начали целоваться с возбуждением и потребностью, которые меня не удивили. Я долго целовал её, сильно дрожа и не говоря ни слова, пока Меган не сняла свой джемпер, потом стала расстёгивать мою куртку и отстранилась от меня, чтобы дать возможность снять её.

Мы не потрудились раздеться полностью, нас охватило внезапное удивительное желание.

Мы рухнули на кровать. Она снимала джинсы, оставаясь в маечке, пока я сражался с брюками и ботинками. Презерватив я раскатал с невиданной доселе скоростью. И проник в неё молча, без игр, не затягивая. Меган приняла меня, содрогаясь с силой, равной моему желанию. В пылу эротического дурмана я сказал ей, как сильно возбуждён, влюблён.

Эта встреча стала не только физическим освобождением. Прежде чем мы слились полностью, между стонами я признался Меган, что не могу без неё жить, она вошла в моё сердце, под кожу. Я никогда не чувствовал ни к кому другому всего того, что испытывал к ней в тот момент. Хотелось дышать ею до конца своих дней.

Мы наслаждались друг другом, и когда одновременно испытали невероятный оргазм, то от удивления рассмеялись. Конечно, не так я себе всё представлял. Затем я раздел её догола. Вопреки тому, что вы можете подумать, Меган молчала. Во время, до и после секса все разговоры вёл я. Я не мог перестать восхищаться её телом и говорить ей об этом нежными и вульгарными словами. Она обняла меня и закрыла глаза, не произнеся ни слова.

— Любовь моя, проснись, ты, наверное, проголодалась.

Меган открыла глаза, моргнула, смутившись, и поняла, что находится в постели со мной. Мне очень хотелось сделать это снова по-другому, но, по правде говоря, я не жаловался на нашу первую встречу (хотя, возможно, Меган могла бы, женщины более чувствительны). Я же обладал деликатностью слона в посудной лавке. Обязан был сделать это снова, или, по крайней мере, я так думал, пока Меган не потянулась и не улыбнулась мне. Я нежно прикусил её губы.

— Как тебе пришла в голову идея пригласить меня поесть? Когда это было более срочным... — она зевнула и застонала от удовольствия от моих ласк.

— Я не мог сказать тебе — «я хочу тебя трахнуть», или «пойдём трахнемся», или «я хочу тебя на ужин», согласна?

— Почему нет? Ты можешь это сделать. Я же, напротив, не могу.

— Но ты это сказала.

— Нет, не говорила. Я осторожнее подбирала слова.

— Это то же самое.

Она улыбнулась.

— Возможно, косвенно. Если бы я ждала, пока ты сделаешь предложение...

Я засмеялся и притянул её к себе.

— Это было лучшее предложение, которое я когда-либо получал. Ты можешь придумать другое?

Меган толкнула меня в плечо, легла на меня и произнесла:

— Трахни меня ещё раз.

Я отрицательно мотнул головой.

— Я снова займусь с тобой любовью, — ответил ей и нежно поцеловал.

*

В середине августа наш маленький волшебный пузырь разбился. Иногда мы ссорились, я не отрицаю — у нас обоих были сильные темпераменты — особенно когда Меган приходилось ехать в то ужасное и опасное место. Но весомый аргумент появился однажды вечером, когда я с удивлением понял, что мисс Меган Картер хранит секреты. Не «секреты», нет... «Секрет», если быть точнее. Я проводил её в прачечную и воспользовался случаем, чтобы самому принести несколько вещей для стирки. В тот уик-энд мы собирались поехать в Напу вместе с другой парой. Я забронировал номер в отеле, который обошёлся мне в кругленькую сумму, но мне было всё равно: для моей девушки — только лучшее. Кроме того, она сказала, что поможет мне с расходами.

Меган встретила рыжеволосая девушка.

— Привет.

— Привет.

Я заметил, как Меган напряглась, словно не хотела, чтобы я тоже поздоровался, но я не стал обращать внимание и представился. Тогда я узнал, что это была однокурсница Меган, Аманда Фаррелл, и что в следующем семестре они обе участвуют в программе обмена с Колумбийским университетом в Нью-Йорке, что означало — моя девушка через несколько недель уедет в другой город. Меня охватил гнев, потому как она мне ничего не сказала. Из разговора или, скорее, из монолога девушки, поскольку Меган хранила странное молчание, я узнал: в классе у профессора имелось всего несколько мест, очень желанных молодыми людьми страны, и они, Меган и Аманда, оказались в рядах счастливчиков. Наконец, Аманда попрощалась и ушла, не заметив молчания Меган и моего потрясения.

— Когда ты собиралась рассказать мне?

Она продолжала молчать. Стирально-сушильная машина завершила свой цикл, я взял холщовый мешок и наугад побросал в него вещи. Я почувствовал её приближение.

— Я боялась.

Я с яростью бросил мешок на пол.

— Чего? Это твоя грёбаная жизнь, не так ли? Отправляйся в Нью-Йорк! Отлично! — обиженно бросил ей. — Я бы не стал просить тебя остаться.

«Не уходи, твою мать. Я люблю тебя», — подумал я. И разозлился ещё больше. Ни за что не хотел доставить ей такого удовольствия.

— Я не хотела, чтобы это заканчивалось, — прошептала Меган.

Посмотрев на Меган, я увидел на её лице разочарование, ей тоже было жаль, но это не умерило мой гнев. У меня болело в груди, будто кто-то сжал моё сердце.

— Ты скрывала это от меня! Ты день за днём видела, как я влюбляюсь в тебя, как дурак. А чего ты ожидала? До каких пор ты собиралась скрывать это от меня?

На её глаза навернулись слёзы.

— Мне жаль.

Я схватил её за плечи. Возможно, я был резок, не знаю.

— Когда ты узнала о поездке? — впервые с тех пор, как мы были вместе, она отвернулась. — Бля, Меган!

Затем она посмотрела мне в глаза. Её лицо было грустным.

— Не будь дураком, мы даже не помолвлены. Ты скоро закончишь учёбу, мне остался год. Это неизбежно.

— Ты скрыла это от меня! Не знаю, что меня бесит больше.

Я продолжал держать Меган за плечи. Затем отпустил и повернулся, закинув обе руки за голову.

— Ты продолжишь свой путь, а я пойду своим, — услышал я её голос.

Я резко обернулся.

— Такой была твоя идея с самого начала! Подцепить дежурного идиота и убежать прочь.

— Не обижай меня! Ты глупый. Я сказала тебе, мне очень жаль, Ян.

Я отрицательно замотал головой. Схватил сумку и, прежде чем уйти, сказал:

— Нет, Меган, это я прошу прощения… Ты иди своей дорогой, а я пойду своей.

Ускоряя шаг, я вылетел из прачечной. Не отрицаю, я чувствовал себя дерьмово. Будто крутился на огромной скорости на колесе обозрения, и кто-то толкал мою задницу вниз. Что, чёрт возьми, случилось? Мы любили друг друга, по крайней мере, я так думал. В подавленном состоянии я не знал, что делать и тут понял, — я был эгоистом, потому что хотел, чтобы Меган осталась. И, возможно, если смогу её убедить… если она любит меня, она так и поступит. Но я не буду чувствовать себя мужчиной, который ей нужен, если сделаю такое. Меня воспитали не быть эгоистом и не навязывать свои желания людям. Это стало бы лучшим доказательством того, что в любви можно превратиться в идиота, потому как рано или поздно приходит расплата.

Добравшись до своей комнаты, я успокоился. Я любил Меган и не собирался отказываться от неё только из-за простой детали — более четырёх тысяч километров, которые нас разделят… Я должен был сказать ей, и мне всё равно, если она не захочет выслушать меня. Когда я открыл дверь, чтобы отправиться на её поиски, то увидел Меган с красными от слёз глазами.

— Я не хочу с тобой расставаться, — сказала она, обнимая меня за шею.

Я глубоко вздохнул. Я не осознавал, что задерживал дыхание, пока не почувствовал её аромат.

— Я люблю тебя так сильно, ты даже понятия не имеешь, Меган Картер, но не отказывайся от своей мечты ради меня. Мы оба должны делать то, что должны. — Я обхватил её лицо ладонями, и слёзы намочили мои пальцы.

— Я тоже тебя люблю.

— Мы справимся, мы сможем это сделать.

Меган утвердительно кивнула, перестала плакать и одарила меня своей загадочной трепетной улыбкой.

За день до поездки я пригласил её на танцы в место, где атмосфера и музыка, казалось, возвращали в начало шестидесятых. Там мы услышали то, что стало нашей песней. Элегантно одетые мы танцевали под Майкла Бубле, который пел «Оставь последний танец для меня»:

Ты можешь танцевать любой танец с парнем,

Который приглянулся тебе, можешь

Позволить крепко прижимать тебя,

Ты можешь улыбаться как угодно

Мужчине, который бережно держит тебя

За руку в бледном свете луны,

Но не забывай, с кем ты пойдешь домой

И в чьих объятиях ты будешь,

Поэтому, дорогая, оставь последний танец для меня.

Я хотел попросить Меган выйти за меня замуж. Да, можно было подумать, что это поспешно или от страха потерять её, ведь в путешествии она могла встретить другого и влюбиться в него. И в этом была доля правды, моя уверенность переживала не лучшие времена. Наши с ней родители воззвали бы к небесам, но в тот момент мне это казалось правильным.