Кэрри
После не очень приятной, неловкой встречи с моим грубым соседом я решаю прогуляться в город, чтобы найти продуктовый магазин и место, где продаются банные полотенца и постельное белье. Мне не нужно беспокоиться о покупке одеяла, учитывая, как сейчас тепло, и в ближайшем будущем, не думаю, что это изменится, а с увеличивающимся животом станет лишь хуже.
Так что мне нужны только простыни, подушки и наволочки. И солнцезащитный крем. Потому что, если не буду им пользоваться, то поджарюсь, как ломтик бекона.
А еще мне нужен тональный крем.
Может, поэтому он был со мной груб. Возможно, увидел на лице синяк и подумал, что от меня жди беды. Что я стану для соседей проблемой.
Ну, теперь я мало что могу сделать, чтобы его скрыть. Поэтому использую единственный способ. Схватив расческу, зачесываю волосы в сторону, так что они падают мне на глаза и закрывают щеку.
С помощью Google-карты направляюсь туда, где указано расположение ближайшего продуктового магазина, потому что в данный момент мои ноги — это мой транспорт. Надеюсь, смогу купить там все нужное.
Может, стоит поразмыслить над приобретением машины.
Но это означало бы потратить больше грязных денег Нила, чем необходимо.
Нет, спасибо.
Сначала нужно найти работу. Потом, возможно, купить машину.
Прогулка до супермаркета очень приятная. Каньон Лейк — красивое место.
Он более зеленый, чем я ожидала от Техаса.
Приближаясь к центру города, замечаю на другой стороне улицы закусочную. «У Сэди» — гласит вывеска над витриной.
Прошло много времени с тех пор, как я ела в последний раз, так что, может, мне стоит перекусить здесь, прежде чем отправляться в супермаркет.
Когда я подхожу к закусочной, то вижу в витрине вывеску: «Здесь подают лучшие пироги по эту сторону Техаса». А также еще одну вывеску в окне, которая заставляет сердце воспрянуть: «Требуется помощь: официант на неполный рабочий день. Опыт предпочтителен, но не существенен. Но улыбка — обязательное условие. Заявления принимаем внутри».
Ладно, зайду сюда перекусить и попытаю удачу с работой.
Открыв дверь, вхожу в закусочную. На заднем плане играет музыка. За столиками и в кабинках сидят несколько посетителей.
Боже милостивый, здесь пахнет как в раю. Аромат кофе наполняет воздух, но мое внимание привлекает запах вишневого пирога.
Желудок урчит от восторга.
Присев на табурет у стойки, пытаюсь припомнить, когда в последний раз ела в кафе. И не могу вспомнить.
Мы всегда ели дома. Нил не любил ходить куда-то. У него был пунктик насчет чужих людей, прикасавшихся к его еде.
Готовила всегда я. Иногда моя стряпня приходилось ему по вкусу. Иногда нет.
— Заказ на восьмой столик, — раздается мужской голос из кухни.
Секундой позже появляется его обладатель, ставя две тарелки на раздаточную стойку. Он похож на латиноамериканца. Волосы коротко подстрижены. Угловатое, красивое лицо. Чисто выбрит.
Мимо меня проносится официантка и хватает тарелки, которые латиноамериканец, который, как я предполагаю, является поваром, только что поставил на стойку. Она берет их и, проходя мимо, улыбается мне.
— Подойду через минуту, милочка.
— Не спешите, — говорю ей. Взяв со стойки меню, начинаю его изучать.
На моем лице появляется улыбка. Это потому, что мне здесь нравится. В закусочной действительно теплая атмосфера счастья.
Через несколько минут передо мной снова возникает официантка.
— Готовы сделать заказ? — весело спрашивает она.
Я отрываю голову от меню и смотрю на нее.
В руке у нее блокнот и карандаш. На бейдже написано «Сэди». Закусочная называется «У Сэди». Предполагаю, она владелица.
Она очень хорошенькая. Примерно моего роста, пять футов шесть дюймов. Старше меня. Я бы сказала, где-то около тридцати. Светло-каштановые, заколотые наверх, волосы. Яркая улыбка.
Которая тускнеет, когда она видит мое лицо.
Синяк.
Смущенно склоняю голову набок, прикрывая щеку волосами. Улыбка, которая только что расцвела на моем лице, увядает.
— Можно мне кусочек вишневого пирога? — Я запала в ту же секунду, как только ощутила аромат, когда вошла. — И чай без кофеина, если можно.
— Конечно. Что-нибудь к пирогу — сливки, мороженое?
— Только пирог, — отвечаю я.
— Поняла, — она снова улыбается. Не записав мой заказ, кладет блокнот и карандаш на стойку.
Смотрю, как она ходит за стойкой, берет тарелку, кладет на нее кусок вишневого пирога и ставит передо мной вместе со столовыми приборами.
— Подсластитель или сливки для чая? — спрашивает она, беря чашку и заваривая мне чай из автомата.
— Нет, спасибо.
Она ставит чайник, чашку и блюдце рядом с пирогом.
— В отпуск? — приветливо спрашивает она.
Могу сказать, что она старается не смотреть на мой синяк, и я ценю это, но, честно говоря, в этот момент чувствую, что устала его скрывать.
Я поднимаю голову, позволяя волосам открыть лицо.
— Нет, я только что сюда переехала, — отвечаю я.
— У нас здесь не так много новых жителей, зато много туристов.
— Понимаю почему. Место чудесное.
— Да. Так что же вас привело сюда? Семья? Может, я их знаю. Трудно не знать всех в таком городке, как этот.
Отламываю кусочек пирога и качаю головой. Положив его в рот, жую, медля с ответом.
— Нет, не семья. Просто захотелось сменить обстановку.
— Ох. Конечно. — Она кивает, ее взгляд скользит по моему рту — ране на нем — и обратно к щеке, прежде чем посмотреть мне в глаза. — Это хорошее место для переезда. Я приехала сюда десять лет назад, чтобы начать все сначала. — Она замолкает, что-то обдумывая.
Я наблюдаю за выражением ее лица. Похоже, у нее какой-то внутренний спор. Я вижу, когда она решается.
Затем говорит:
— Простите, что я это говорю, но у вас чертовски большой синяк. Уверена, вы в курсе, но...
— Все в порядке. — Я мгновенно прикрываю щеку рукой. Вилка, которую я держала, со стуком падает на стойку.
Приятное чувство в груди начинает съеживаться.
— Послушайте, можете сказать, чтобы я не лезла не в свое дело, но десять лет назад я была на вашем месте. Прикатила в город, вся в синяках…
— Я не вся в синяках. Я всего лишь ударилась лицом о дверь. Это все. Ничего больше. И вы правы, вам действительно не следует лезть не в свое дело, — огрызаюсь я.
Это на меня не похоже — быть такой напористой, но я расстроена, что эта женщина отняла у меня чувство прекрасного. Точно так же, как ранее чувство прекрасного украл мой мудак-сосед.
Некоторые люди на самом деле могут похитить ваш свет.
А я не хочу быть рядом с такими людьми.
Встав, засовываю руку в карман и вытаскиваю деньги, чтобы заплатить за еду и убраться отсюда к чертовой матери.
Вот вам и пирог и возможность получить работу.
— Слушай, прости, — успокаивает она, кладя руки на стойку. — Я не хочу вмешиваться. Просто знаю, каково это — быть новичком в городе с... — она показывает на свое лицо, — убегая от человека, который наградил ими тебя.
Я прикусываю щеку изнутри.
— Это была дверь.
— Ладно, — она кивает, — это была дверь. Я тебя услышала. И мне жаль, что я тебя расстроила. Пирог за мой счет. Пожалуйста, останься и доешь.
На мгновение я замираю, глядя на выражение ее лица, на теплоту в нем, и понимаю, что она только искренне пыталась проявить заботу. И еще понимаю, что смотрю на женщину, которая прошла через нечто подобное тому, через что прошла я.
Медленно сажусь обратно и беру вилку, отделяя от пирога еще один кусочек.
— Зови, если тебе что-нибудь понадобится, — говорит она мне, прежде чем отойти к другому клиенту, подошедшему к стойке, чтобы оплатить счет.
Я ем и пью чай в тишине, слушая музыку, звук кастрюль, гремящих на кухне, и низкий гул болтовни.
Я как раз допиваю чай, когда она снова появляется передо мной.
— Принести что-нибудь еще? — спрашивает она.
— Нет, спасибо.
— Я сожалею о том, что сказала раньше, — говорит она. — Все моя настойчивость.
— Все в порядке. Наверное, я немного погорячилась, — признаюсь я.
— Нет. Ты имела полное право сказать то, что сказала.
Ее слова заставляют меня чувствовать себя немного лучше.
— Можно я кое-что скажу... — продолжает она. — И только потому, что в городе ты новенькая и никого не знаешь, но чай без кофеина... Обычно есть только одна причина, по которой женщина заказывает здесь что-то без кофеина, и это потому, что она беременна. Так вот, я не спрашиваю, а просто говорю, что если это правда, то тебе понадобится врач, а лучший здесь — доктор Мазерс.
— Доктор Мазерс, — повторяю я. — Я ему позвоню. Спасибо.
Ее взгляд скользит по моему все еще плоскому животу.
— Итак... какой срок? Если не возражаешь, что я спрашиваю.
Я понимаю, что она — единственный человек, кроме миссис Форд, которому я рассказала о ребенке.
У меня такое чувство, что на самом деле она не слишком любопытна. Она заботливая. Вот почему я не против ответить.
— Точно не знаю. Но не такой уж большой.
Она одаривает меня доброй улыбкой.
— Ну, в этом тебе поможет доктор Мазерс. И, кстати, поздравляю.
— Спасибо. — Я соскальзываю с табурета и встаю.
— Ну, если тебе что-нибудь понадобится… — Она замолкает, ожидая, что я назову свое имя.
— Кэрри, — восполняю я пробел.
— Кэрри. Я Сэди, как ты, наверное, уже догадалась. — Она указывает на свой бейдж. — И ты, вероятно, уже поняла, что заведение принадлежит мне.
— Для этого не нужно быть гением.
Я улыбаюсь, и она смеется.
— Ну, я просто хотела сказать, что если тебе что-нибудь понадобится — пирог, чай без кофеина, — ты знаешь, где меня найти.
— Вообще-то, мне кое-что нужно… — Я бросаю взгляд на вывеску в окне, прежде чем снова посмотреть на нее. — Не знаю, как ты относишься к тому, чтобы нанимать беременных женщин, но мне очень нужна работа.
— Ты раньше работала официанткой? — спрашивает она.
Я прикусываю губу.
— Нет.
— Когда сможешь начать?
— Завтра, — предлагаю я.
Она задумчиво поджимает губы.
— Как смотришь на то, чтобы поработать в утреннюю смену?