Сегодня я убедилась, что способна справиться с поцелуем. А к объятьям пока не готова, и он уже знает, как я к ним отношусь.

Я упираюсь лбом ему в плечо и закрываю глаза.

Слышу, как Самсон дышит — тяжело и глубоко — и слегка прислоняется головой к моей.

Какое-то время мы так и стоим, и я не знаю, что думать и чувствовать. Не знаю, нормально ли, чтобы ощущаемая внутри тяжесть после поцелуя возросла в тысячу крат.

Мне кажется, будто я все делаю неправильно, но в то же время возникает чувство, словно мы с Самсоном, возможно, единственные во всем мире люди, которые все делают правильно.

— Бейя, — шепотом обращается он, прижавшись губами к моему уху, отчего по шее и рукам бегут мурашки, едва он произносит мое имя. Я так и стою, закрыв глаза и прижавшись к нему лбом.

— Что?

Повисшая пауза по моим ощущениям тянется гораздо дольше, чем длится в действительности.

— Я уезжаю в августе.

Я не знаю, что отвечать. Всего четыре слова, но ими он прочертил очень глубокую черту на песке. Черту, к которой мы, в конце концов, непременно подойдем.

— Я тоже, — говорю я.

Приподнимаю голову, и мой взгляд оказывается прикован к кулону на его шее. Я прикасаюсь к нему, водя пальцами по дереву. Самсон смотрит на меня, будто снова хочет поцеловать. Сегодня я бы разделила с ним еще тысячу таких поцелуев. На этот раз я вообще не испытывала неприятных эмоций. Поцелуй был приятным, но пронизывающим. Будто он поцеловал меня наоборот, как-то изнутри, в точности как порой смотрит на меня. Словно сначала видит то, что скрыто внутри меня, и лишь потом то, что снаружи.

Парень приподнимает мой подбородок пальцами и снова приникает к моим губам в поцелуе. Но на сей раз с открытыми газами, впитывая меня. Затем отстраняется, но несильно. Когда он заговаривает, его слова как будто просачиваются в мой рот.

— Если рискнем попробовать, то нужно оставаться на мелководье.

Я киваю, но тут же мотаю головой. Не понимаю, соглашаюсь я или нет.

— Что ты имеешь в виду под мелководьем?

Его взгляд такой же напряженный, как и ощущения в моей груди. Он проводит языком по верхней губе, будто обдумывает, как озвучить свои мысли, не ранив при этом мои чувства.

— Я просто хочу сказать… если у нас что-то получится. Курортный роман. Я хочу, чтобы этим все и ограничилось. Не хочу уезжать отсюда в августе, состоя в отношениях.

— Я этого тоже не хочу. Мы будем на разных концах страны.

Самсон проводит тыльной стороной ладони по моей руке. Ведя ей обратно, он не останавливается на плече, а ведет пальцами по ключице, пока не касается щеки.

— На мелководье люди тоже иногда тонут, — говорит он еле слышно.

Мрачная мысль. Наверное, он не собирался ее озвучивать. Но я все равно снимаю с него слой за слоем, нравится ему это или нет.

Множество слоев.

Не знаю, как возможно, что целуя его, я почувствовала, будто обошла все слои и пробралась к самой сердцевине, но так и есть. Я словно бы вижу его настоящего, невзирая на все тайны, что по-прежнему его окружают.

— Что это был за парень, который подошел за ужином? — спрашиваю я.

Самсон с трудом сглатывает, отводя взгляд, отчего мне хочется нежно провести ладонью по его шее, чтобы успокоить.

— Я не хочу тебе врать, Бейя. Но и честным быть тоже не могу.

Понятия не имею, что это значит, но мне кажется, Самсон не из числа тех, кто хочет привлекать внимание и устраивать драму. А значит, сдается мне, все гораздо хуже, чем он преподносит.

— Какой самый ужасный поступок ты совершил в жизни? — спрашиваю я.

Он вновь смотрит мне в глаза и предсказуемо мотает головой.

— Все настолько плохо?

— Плохо.

— Хуже, чем мой поступок с Дакотой?

Самсон плотно поджимает губы с ноткой раздражения, а затем, опустив голову, напряженно смотрит на меня.

— Дурные поступки бывают разными. Одни совершаются из-за слабости, а другие из-за силы. Ты сделала такой выбор, потому что была сильной, и тебе нужно было выживать. А вовсе не из-за того, что была слабой.

Я хватаюсь за каждое слово, потому что хочу, чтобы это было правдой.

— Ты ответишь мне всего на один вопрос? — спрашиваю я. Он не дает ни утвердительного, ни отрицательного ответа, а просто ждет вопроса. — Ты совершил какое-то нападение?

— Нет. Ничего подобного.

Его ответ приносит мне облегчение, и он это замечает. Обеими руками смахивает мои волосы с плеч, а затем прижимается губами к моему лбу. Целует меня, а потом прижимается ко мне лбом.

— Я расскажу тебе за день до твоего отъезда в колледж.

— Если собираешься в итоге рассказать мне, то почему не можешь сделать это сейчас?

— Потому что я хочу провести остаток лета с тобой. Сомневаюсь, что ты захочешь этого, если я расскажу.

Даже не знаю, что такого он мог бы мне сказать, после чего я не захочу с ним больше разговаривать, но знаю, что только разнервничаюсь, если буду думать об этом.

Подожду.

При том темпе, с которым прогрессируют наши с ним разговоры, я выведаю все еще до августа.

А пока я просто киваю, потому что сегодня он мне ничего рассказывать не хочет. И единственное, что я могу сейчас сделать, это проявить то же терпение, которое он проявил ко мне вечера.

Он целует меня снова. Лишь быстрый поцелуй на ночь.

Я молча отстраняюсь и иду к двери, потому что все слова кажутся такими значительными, что не хватит сил произнести их вслух. Мне сейчас трудно выйти за порог его дома. Не могу представить, каково мне будет третьего августа.

Я выхожу, и ПиДжей ждет меня снаружи. Преданно следует за мной вниз по лестнице и сопровождает домой. Когда я поднимаюсь к двери нашего дома, он идет к своей лежанке и устраивается на ней.

Когда я вхожу в дом, в гостиной, к счастью, никого нет. Запираю дверь и тихо крадусь наверх. Я останавливаюсь у порога своей комнаты и поглядываю на дверь в спальню Сары.

Думаю, мне бы хотелось сказать ей, что мы целовались. Очень странно испытывать желание поделиться чем-то с другой девушкой. Я даже никогда не рассказывала Натали о том, что было между мной и Дакотой. Мне было стыдно сказать ей.

Я тихонько стучу в дверь ее комнаты, чтобы не разбудить никого в доме. Сара не отвечает. Наверное, она все еще на пляже.

Я приоткрываю дверь, чтобы проверить, не легла ли она спать, но едва заглянув внутрь, захлопываю дверь.

Маркос был на ней. В одежде, но все же. Я такого не ожидала.

Направляюсь в свою комнату, но вспоминаю, как Сара на пляже сказала, что достаточно молча подать знак.

Я возвращаюсь в ее комнату. Они с Маркосом перестают целоваться и смотрят на меня. Наклоняюсь к ее кровати и протягиваю ладонь, чтобы она дала пять.

Сара смеется и ударяет по моей ладони.

— Да, черт возьми! — восклицает она шепотом, и я ухожу.