Глава 4

Изучаю содержимое холодильника. Мне ничего не удастся приготовить из баллончика взбитых сливок, банки шоколадной пасты и арахисового масла. Впрочем, Джесси мог бы придумать многое — например, «Аву-эклер». Вздрогнув, качаю головой.

— У тебя ничего нет.

Он подходит ко мне сзади и хватает банку с арахисовым маслом. Засунув банку под мышку, здоровой рукой отвинчивает крышку, бросая ее на барную стойку, и садится на стул, начиная обмакивать в содержимое палец и облизывать.

— Я съезжу в супермаркет. — Захлопываю дверцу холодильника и направляюсь к лестнице.

Он вынимает палец изо рта.

— Я поеду.

— Ладно. — Я продолжаю идти.

— Я поеду, потому что сам хочу, — тихо говорит он. Я останавливаюсь.

— Ладно.

— Ава, ты на меня посмотришь? — В его голосе слышится нетерпение. Мне это не нравится.

Я поворачиваюсь к нему, молча умоляя начать разговор, но он просто смотрит на меня, чуть ли не обезумевшим взглядом.

— Пойду собираться. — Поворачиваюсь и ухожу, оставляя его на кухне.

Я принимаю душ в ванной комнате для гостей, оставаясь под горячей водой целую вечность, будто она может смыть все проблемы. Когда я, в конце концов, выхожу из душевой кабины, роюсь в сумках и понимаю, что Кейт побросала туда буквально все и вся. Надеваю расклешенное от талии васильковое платье в стиле пятидесятых и кремовые балетки, после чего быстро сушу волосы и в беспорядке закалываю их на затылке. Легкий штрих румян и туши, — и я готова.

Предстаю перед зеркалом, но после всех попыток привести себя в порядок, выгляжу не намного лучше. Глаза по шкале пустоты, вероятно, под стать глазам Джесси, а чувство опустошенности, сохраняющееся с прошлого воскресенья, не исчезло с присутствием Джесси. Может, я поняла все неправильно. Может, мне лучше уйти, потому что я определенно не чувствую себя лучше, находясь здесь. Вздыхаю своему отражению, желая, чтобы оно дало мне некоторые ответы, но знаю, единственный, у кого я могу их найти, сидит внизу, поглощая арахисовое масло. Беру сумочку и спускаюсь к нему.

Он спит сидя на диване: одна нога задрана, другая свешивается с края, ладонь лежит на груди. Рот слегка приоткрыт, ресницы подрагивают. Я его не бужу, а направляюсь на кухню, чтобы принять таблетку и воспользоваться моментом для отправки короткого сообщения Кейт, давая ей знать, что все в порядке, — хотя это не так, — а затем звоню брату. После всего произошедшего я забыла, что сегодня должна была с ним встретиться.

— Ава?

— Дэн! — Как же приятно слышать его голос. — Где ты?

— Ну, отель, в котором я забронировал номер, меня подвел, так что я остановился у Харви, — поддразнивает он.

Я не обращаю внимания на его маленький подкол. Ему все равно, что пришлось искать другое место для ночлега. Он ненавидел Мэтта.

— Как мама и папа?

— Волнуются, — категорично заявляет он.

Так и знала.

— Это ни к чему.

— Ага, вот только они волнуются. И я тоже. Ты где?

Дерьмо!

Где я? Не думаю, что могу ему сказать, где я и с кем.

— У Кейт, — вру я. Вряд ли он будет говорить с ней или навещать, чтобы выяснить правду. И вообще, мама знает, что я должна быть у Кейт, и, уверена, она ему об этом сказала. Он что, проверяет меня?

При упоминании имени Кейт в телефонной трубке воцаряется тишина.

— Понятно, — коротко отвечает он. — До сих пор?

Ох, эта отстраненность в его голосе. Они не виделись много лет, но время, похоже, не лечит.

— Дэн, это временно. Пока мы разговариваем, я кое-что подыскиваю.

На самом деле, пока мы разговариваем, я сижу в пентхаусе «Луссо» и жду, когда сексуальный хозяин поместья — у которого жуткое похмелье и в которого я влюблена — проснется, чтобы я могла отвезти его в больницу и осмотреть его руку — ту самую, которой он вышиб окно, потому что я его разозлила. Начинаю расхаживать вдоль кухонного островка.

— Ты разговаривала с этим придурком, твоим бывшим? — спрашивает он. Злоба в его голосе почти осязаема.

— Нет, но я слышала, что он звонил маме с папой. Очень мило с его стороны.

— Гребаный мудак. Нам нужно поговорить об этом. Мама рассказала мне о своей милой беседе с Мэттом. Я знаю, что он гад, но мама беспокоится. И то, что ты не приехала в Ньюки, совершенно не помогло.

— Я же позвонила, — оправдываюсь я.

— Да, и я знаю, что ты рассказала ей не всю историю. Что это за новый мужчина?

Я замираю на середине шага. Хороший вопрос.

— Дэн, есть вещи, которые нельзя рассказывать родителям.

— Да, но ты можешь рассказать брату, — настаивает он.

— Могу ли? — выпаливаю я. Сильно в этом сомневаюсь. Старший брат, вероятно, загремит с сердечным приступом в ту же палате, что и папа. Настойчивые допросы — вот почему я не поехала в Ньюки. Рано или поздно мне придется иметь с этим дело, но не сейчас. Никогда меня так не радовало, что родители живут далеко.

— Да, можешь. Так когда мы сможем увидеться? — спрашивает он елейным голоском. Увидеться или выжать из меня информацию?

— Завтра? — делаю попытку.

— Я думал, сегодня? — Он кажется таким разочарованным.

Как и я. Мне, правда, хочется с ним увидеться, но в то же время и не хочется.

— Прости. Мне нужно посмотреть несколько съемных квартир, а потом закончить работу над чертежами. — Я снова лгу, но за такой короткий промежуток времени никак не смогу собраться с силами, чтобы выглядеть нормально. Быть может, к завтрашнему дню я выберусь из ямы депрессии и неуверенности. Очень в этом сомневаюсь, но, по крайней мере, у меня есть время попытаться.

— Отлично, проведем вместе целый день, — подтверждает он мои опасения.

Целый день уклоняться от его вопросов?

— Хорошо, позвони мне утром, — предлагаю я, втайне надеясь, что сегодня вечером он уйдет в загул с приятелями и на утро будет страдать от ужасного похмелья, которое отсрочит его звонок. Мне нужно время.

— Конечно. Увидимся завтра, малышка. — Он отключается.

Начинаю думать о том, как выкрутиться, и после часа бесцельного хождения по пентхаусу, ничего не придумываю. Я не могу избегать его вечно.

Звонит интерком, и я отвечаю Клайву.

— Ава, сейчас поднимется плотник, чтобы починить дверь. Да, и окно в машине мистера Уорда заменили.

— Спасибо, Клайв. — Положив трубку, направляюсь к двери.

Пожилой мужчина уже осматривает повреждения.

— На вас напал носорог? — спрашивает он, почесывая затылок.

— Типа того, — бормочу я.

— Пока я могу ее только подправить, здесь требуется замена. Я сделаю заказ и дам вам знать, когда дверь прибудет, — говорит он, ставя ящик с инструментами на пол.

— Спасибо.

Оставляю его отламывать куски дерева от дверного косяка и, повернувшись, обнаруживаю полусонного Джесси, подозрительно осматривающего дверь.

— Что происходит? — спрашивает он.

— Джон подрался с твоей дверью, когда ты ее не открыл, — сухо сообщаю я.

Его брови взлетают вверх, но потом он выглядит обеспокоенным.

— Я должен ему позвонить.

— Как себя чувствуешь? — спрашиваю я, оценивая его вид и приходя к выводу, что после часа дремоты он выглядит немного бодрее.

— Лучше. А ты?

— Нормально, пойду, возьму сумку. — Я обхожу его, следуя мимо.

Он протягивает руку и хватает меня за локоть.

— Ава.

Я останавливаюсь и жду продолжения, любых слов, которые улучшат ситуацию, но не получаю ничего, кроме жара, проникающего в мою плоть от его жесткой хватки. Взглянув на него, вижу, что он меня изучает, но по-прежнему не произносит ни слова. Тяжело вздохнув, высвобождаюсь, но потом вспоминаю, что моей машины здесь нет.

— Дерьмо, — тихо ругаюсь я.

— Следи за языком, Ава. В чем дело?

— Моя машина у Кейт.

— Поедем на моей.

— Ты не можешь вести машину одной рукой. — Я поворачиваюсь к нему лицом. Его вождение пугает меня до чертиков и в лучшие времена.

— Знаю. Но ты можешь.

Он бросает мне ключи, и я слегка паникую. Он доверяет мне вести машину стоимостью более ста шестидесяти тысяч фунтов?

Срань господня!

— Ава, ты ведешь машину, как мисс Дейзи. Не могла бы ты поддать газу? — стонет Джесси.

Бросаю на него сердитый взгляд, который он предпочитает игнорировать. Акселератор такой чувствительный, и за рулем я чувствую себя такой маленькой. Я до смерти боюсь поцарапать машину.

— Заткнись, — рявкаю я, прежде чем сделать то, что мне говорят, и с ревом несусь по дороге. Это он окажется по уши в дерьме, если я в кого-то врежусь.

— Так-то лучше. — Он смотрит на меня и улыбается. — С этим легче справиться, если отпустить напряжение.

Я могла бы сказать то же самое и о нем. Впрочем, он прав, но я ему этого не говорю. Вместо этого сосредотачиваюсь на дороге и на том, чтобы доставить его в больницу целым и невредимым.

После трех часов в отделении травматологии и рентген-кабинете врач подтверждает, что рука Джесси не сломана, но обнаружены незначительные повреждения мышц.

— Вы что, нагружали ее? — спрашивает медсестра. — Если с момента получения травмы прошло несколько дней, опухоль бы уже спала.

Джесси виновато смотрит на меня, пока медсестра перевязывает руку.

— Да, — тихо отвечает он.

Нет, он сжимал в ней бутылки с водкой.

— А не следовало бы, — упрекает она, — и надо держать ее повыше.

Я поднимаю брови, а он закатывает глаза, когда медсестра засовывает его руку в поддерживающую повязку и провожает нас до двери. Когда мы подходим к входу, он снимает перевязь и бросает ее в мусорное ведро.

— Что ты делаешь? — охаю я, глядя, как он выходит из дверей больницы.

— Я не буду носить эту штуку.

— Нет, черт возьми, будешь! — кричу я, выуживая повязку из мусорки.

Я в шоке. Этот мужчина не заботится о своем здоровье. Он атаковал свой организм галлонами водки, а теперь отказывается от помощи, чтобы рука зажила должным образом? Я иду за ним, но он не останавливается, пока не добирается до машины. Ключи у меня, но я не снимаю блокировку дверей. Мы смотрим друг на друга поверх крыши автомобиля.

— Ты откроешь машину? — спрашивает он.

— Нет, пока ты не наденешь это обратно. — Я поднимаю перевязь вверх.

— Ава, я же сказал. Я не буду ее носить.