Ей показался голос отца, говорящий ей коснуться мертвого.

Амичия не могла представить, что с ней спорил бы труп королевича, но спорить хотелось. Логичная часть ее гадала, зачем ей вообще открывать проклятый саркофаг.

Внутри будет лишь гниющий труп. Она еще не видела трупы, и от одной мысли ее мутило.

Она знала, что в этом месте давно жили только Жути. Значит, тело в саркофаге уже не выглядело как тело. Там мог быть только скелет, все остальное уже пропало.

Но от этого проще не стало. Тело внутри ходило по земле когда-то, говорило с семьей и друзьями, жило жизнью, о которой Амичия ничего не знала. Хотя ее разум мог выдумать события.

Холодный голос снова зазвучал в ее ухе:

— А если там не тело? А если там нечто более ценное, запертое в этой гробнице?

Ее ладонь двигалась сама. Ледяное прикосновение задержалось под ее запястьем, подняло ее руку без разрешения. Но призраков не было. Мертвые оставались мертвыми. Разве не так она сказала?

Но казалось, что духи, живущие в этом месте, взяли ее за руку и опустили ее ладонь на гроб. Ее ладонь легла на крышку, резьба впилась в кожу, пока она проводила рукой по саркофагу.

— Толкай, — шептал голос ей на ухо. — Толкни, и ты увидишь все, чего желаешь.

«Я хочу лишь правды», — ответила Амичия.

— Так открой ее.

Она нахмурилась, глубоко вдохнула и закрыла глаза. Она не хотела этого делать. Но тело толкало каменную крышку. Ее руки дрожали от усилий, а потом камень поддался.

Толстая крышка подвинулась и упала на землю с грохотом, от которого дрожали ее кости. Это было слишком громко. Жути поймут, что она тут. Они прибегут и обнаружат человека, на которого охотились.

Она открыла глаза от страха и увидела, что лежало в стенках саркофага.

Не труп. Она не слышала о таких трупах. Тело перед ней было идеально целым и красивым.

Мужчина лежал на белых перьях. Его лицо было вырезано из мрамора, мечта, а не человек. Ни у кого не могло быть таких высоких скул, острой челюсти и полных губ. Золотые кудри обрамляли ангельское лицо, на которое было почти больно смотреть.

Его широкие плечи задевали стенки саркофага, ладони были скрещены на груди. Но это были не ладони аристократа. Они были в мозолях.

Он был красивым и ошеломляющим, и она не знала, как осознать это. Ее ладони дрожали, тянулись к нему. Касаться щеки было нагло. Он был ей незнаком, и он не оценил бы, чтобы чужаки трогали его щеки. Его губы были чувственными, и она не пережила бы такого. Но ладони… ладони идеально подходили для прикосновения.

— Коснись его, — шепнул призрачный голос. — Коснись и разбуди Небесного.

— Что? — Амичия застыла, ее ладонь была над его. — Что за Небесный?

— Ты уже знаешь.

— Нет.

Вес надавил на ее ладонь, опуская ее все ниже, и Амичия не могла остановиться. Ее палец коснулся его кулака.

Гул сотряс поместье. Амичия отшатнулась в сторону, схватилась обеими руками за край саркофага. Ее уши заложило, земля задрожала, и она знала, что произошло нечто ужасное.

Она не могла это остановить.

— Теперь я нашел тебя, девочка, — рев зазвучал в поместье, сотрясая гробницу и ее душу. — Беги, как мышка! Я иду.