Наконец раздалось шуршание ткани, и мой взгляд упал на мужчину, которого сопровождал Нассар. Его возраст удивил меня; наши женихи обычно были моложе. Он же был старше моего отца. Его лицо обрамляла темно-синяя гутра, а одет он был в просторные одежды из золотой и голубой ткани. На его поясе висели два ятагана. Его борода, скорее седая, чем черная, была длинной, а само лицо холодным и коварным. Он взглянул на Короля, после чего оглядел всех нас.

Король продолжил болтать, не замечая ничего вокруг:

— Добро пожаловать! Нассар столько рассказывал мне о твоём доме. Думаю, мои дочери придутся тебе по душе.

Ашик напрягся, так же как и я. Что-то было не так с этим Матином. Его движения были сдержанными, руки согнуты, голова низко наклонена. Он быстро оглядел пространство, словно искал что-то или готовился к чему-то.

Нассар ничего не замечал, он отвлекся на факел, пламя которого начало угасать. Он подошёл к слуге, чтобы указать ему на эту оплошность, и не заметил, как руки Матина двинулись к поясу. Соляной Король был так пьян от арака и гордости, что только и делал, что болтал, не замечая происходящего.

Матин резко развернулся и выдернул ятаганы из ножен. Звук металла разнесся по помещению. Раздался крик, и стражник, стоящий рядом с Матином, схватился за горло, широко выпучив глаза и раскрыв рот. Кровь хлынула сквозь его пальцы, и он упал на пол.

Всё произошло в мгновение ока.

Разразился хаос. В центре шатра раздались крики. Мои сёстры увидели, как упал стражник. Одна за другой они побежали из шатра, словно дым от потушенного пламени свечи. Увидев весь этот ужас, я повернулась к Ашику и попыталась утащить его за собой. Он широко раскрыл глаза, оценивая происходящее. Его рука потянулась к ятагану. Выставив руку передо мной, он закричал:

— Беги!

Боги, я и сама этого хотела, но меня парализовал страх.

Король заревел, точно сумасшедший, призывая стражу, но сам он двигался так, словно преодолевал вброд медовую реку. Он ошеломленно повернулся, хватаясь руками за пояс. Наконец он достал меч, висевший у него на поясе, и начал нелепо размахивать им перед Матином, который уже повернулся к Королю.

— Где он? — закричал Матин.

В его голосе чувствовалось глубокое отчаяние. Он направился к Королю, выставив клинки ятаганов перед собой.

Вдруг в шатер ворвались незнакомые люди, одетые в черные и голубые одежды, и начали атаковать солдат моего отца. Зазвенели мечи, люди орали и кричали. Мой отец приготовился отступать. Покачиваясь на ногах, он развернулся и перевернул свой стол. Всё, что на нём стояло, с громким звоном упало на ковры.

Этот звук вырвал меня из оцепенения.

— Нам надо уходить! Идём со мной! — крикнула я Ашику, резко дергая его за руку.

— Я не могу! Мой долг защищать твоего отца! Беги, прячься.

Я в ужасе уставилась на него.

— Беги! — крикнул он и толкнул меня вперёд.

Я упала на колени, сердце бешено стучало у меня в груди. Я заползла за трон. Я не собиралась его оставлять. И тут же рядом со мной раздался звон мечей. Я выглянула из-за трона и увидела, что Ашик отражает атаки Матина.

Нет. Я едва могла дышать. Я была в таком ужасе. Я остолбенела, но это зрелище всецело заворожило меня. Борьба шла теперь прямо перед троном. Я не могла убежать, так как Матин был слишком близко. С каждым взмахом Ашика, я видела вспышки своего будущего. Вот оно здесь, и вот пропало. Я отвернулась. Я не хотела смотреть на их бой. Я села, прижавшись спиной к трону отца и подтянув колени к груди и крепко сжав пальцами голени ног.

Куда убежали мои сёстры? Нашли ли они безопасное место, или люди Матина настигли их? Прижавшись лбом к коленям, я начала молиться Эйкабу. Если бы у меня была соль, я бы принесла её всю в жертву, лишь бы погасить огонь, если это гарантировало бы, что Мазира услышит меня и защитит Ашика и мою семью.

Стража Короля ворвалась внутрь с ятаганами наготове и присоединилась к стычке. Они начали кричать. Теперь сражались уже не двое, а дюжина человек.

Не в силах терпеть нарастающих шум, я снова выглянула из-за трона и увидела, что людей из армии Матина прибавилось. Рассекая воздух мечами, они наступали на солдат моего отца — моих братьев и соседей. Матин переместился в самую гущу. Он размахивал своими двумя ятаганами, словно танцор. Лезвия рассекали мягкую плоть. Я больше не видела Ашика.

Мой отец стоял на периферии, без толку махая ятаганом у себя над головой и крича. Его лицо сделалось бордовым, пот стекал по его вискам. Он в панике оглядывал помещение. Казалось, его раздражали солдаты, которые тесно окружили его и защищали от сражающейся толпы своей плотью и горячими сердцами.

Один из солдат охранял теперь трон моего отца, не давая захватчикам добраться до его сокровищ, упавших со стола, и до соли, которая находилась за троном. Он не знал, что он также охраняет ахиру.

Одежды начали окрашиваться в алый цвет. Люди падали, как только мечи вонзались в сокровенные места: проникали между ребер, врезались в животы, рассекали пульсирующие вены, которые проходили через жизненно важные органы.

Я начала задыхаться от страха и отвращения. Мне хотелось убежать и найти место, где я могла бы спрятаться, но я знала, что эти люди умертвят меня, как только заметят. Я была дочерью Короля, которого они хотели убить. Я была их врагом.

Во всём происходящем не было никакого смысла. Никто не мог захватить трон, застав Короля врасплох. Это было бесчестно и противоречило традиции. Именно в этом был смысл ритуала, согласно которому Короля нужно было вызвать на бой. Поэтому такие позорные предательства не могли происходить. Никто не стал бы уважать Короля, который воспользовался доверием своего оппонента, как это сделал Матин. Так чего же он хотел?

Предупреждение Фироза всплыло в моём замутненном мозгу, и меня вдруг накрыло истерикой. Я закрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться вслух. Ну, вот, Фиро! Всё как я тебе и обещала. Я сейчас в полной безопасности за королевским троном!

Истеричные слёзы возродили мой страх. Я ещё сильнее прижала колени к своей груди. Я сидела так, словно сжавшийся кулак, пока шум вокруг не начал затихать. Когда пьяные крики моего отца прекратились, я выглянула из-за трона, чтобы найти его.

Я задержала дыхание. Страх и надежда сражались сейчас внутри меня, но затем я увидела, что несколько наших стражников тащат его из шатра. И хотя отец был пьян и слаб, он умудрялся сопротивляться тащившим его мужчинам. Он попытался рвануть в центр шатра к своему трону, но сила молодых и трезвых стражников перевесила силу их повелителя, и вскоре все они исчезли из виду.

Бой почти закончился. По полу были разбросаны тела людей, кинжалы торчали из их грудных клеток и животов. Внутренности забрызгали их голубые одеяния, а кучки соли были покрыты кровью и содержимым желудков моих родных и врагов. Я увидела, как один из моих братьев воткнул свой меч в горло врага. Тот выпучил глаза, после чего его жизнь оборвалась, и он упал на пол с глухим стуком.

Ни один из солдат Матина не остался в живых. Я не знала, сбежали ли они или были умерщвлены. Оставшиеся стражники выскочили из шатра, либо чтобы догнать сбежавших солдат, либо чтобы обезопасить периметр дворца.

Зазвонил колокол. Звук был громким и неистовым. Вскоре ему начали вторить и другие колокола в поселении, создав какофонию звуков, из-за которой весь мой позвоночник сотрясся: этот звон предупреждал жителей о том, что им надо было вооружиться и приготовиться к бою. Моё дыхание стало частым и отрывистым, сердце неистово колотилось. Неужели сюда придут ещё мужчины? Или, может быть, сбежавшие солдаты перемещались теперь по деревне, без разбора убивая всех на своём пути? Я сидела, не двигаясь, зажав уши руками. Я боялась пошевелиться, но и боялась оставаться здесь.

Через несколько мгновений — а может быть дней (я не могла сказать точно) — звон прекратился. Меня поглотила тяжелая тишина.

Я была одна. Я медленно встала, мышцы моих ног напряглись. Я была готова побежать в любую секунду, если кто-то войдет сюда. На полу грудами лежали мертвые люди. Люди Матина, люди отца. Я крепко схватилась за трон, уставившись перед собой. Среди них могли быть мои братья, и теперь они лежали мёртвые, униженные и поверженные. Никто не произнёс молитву об освобождении души над их трупами. Матери не оплакивали их, не обхватывали руками окровавленные головы сыновей, которых они взрастили. Суждено ли им было быть похороненными в песках под солнцем?

Я бесшумно направилась к убитым. Мне надо было увидеть их раны, и мой взгляд то и дело падал на истерзанную плоть. Металлический привкус крови и зловонный запах вывалившихся внутренностей были очень сильны. Желчь подступила к моему горлу. Я зажала нос и отвернулась, решив вместо этого смотреть на лица мужчин и мальчиков. Кем они были? Их безжизненные глаза ничего мне не говорили.

Тело Матина распростерлось поверх всех остальных. Он не двигался, его сердце больше не билось. Я села на пол, меня захлестнуло волной облегчения. Я пристально вгляделась в человека, который принёс столько боли. Огромный меч торчал у него из живота, его мышцы подергивались, продолжая сопротивляться. Его маленькие глазки были раскрыты. Они были пустыми и блестели каким-то мутным светом. Я посмотрела на его голубые одежды. Они были запачканы багряно-коричневой кровью, сочившейся из его ран. На воротнике его одежд было изображение полумесяца, вышитого золотой нитью. На другой части воротника такой же нитью было вышито солнце с толстыми лучами, которое было залито кровью.

Выжил ли кто-то из его солдат? И куда они теперь направлялись?

Из-под Матина торчали края ярко-желтых одежд, залитые кровью. Внутри меня всё упало, и наполнилось страхом. Я взглядом проследила за тем, куда уходила ткань, и подняла руку нашего врага, чтобы посмотреть, что находилось под ним.