— Он скоро вернётся, — быстро сказала я. — Тебе надо возвращаться.

Я указала на пустой стеклянный сосуд, лежащий на полу.

— П-прости меня, я не знала, что произойдет, если... Если бы я знала... это ошибка... я не собиралась тебя освобождать... — вырвалось у меня.

Меньше всего мне хотелось познать гнев Соляного Короля.

— Эмель, подожди, — сказал он, успокаивая меня, и поднял руки, повернув ко мне свои ладони. — Я ничего не скажу твоему отцу, если ты этого боишься.

Он знал мое имя. Я не называла ему своего имени.

Мне надо было убираться отсюда.

На его лице отразился страх, когда он посмотрел на меня. Но его голос прозвучал ровно:

— Подожди. Я ещё не готов возвращаться домой.

Он щелкнул пальцами, и вдруг все звуки исчезли. Даже факелы, горящие по периметру шатра, затихли. Это было удивительно, но они застыли на месте и больше не мерцали — пламя каждого из них замерло, словно это были сверкающие камни. Воздух вокруг меня тоже застыл, и все стало казаться сюрреалистичным, магическим. Я снова повернулась к джинну.

— Что случилось? Что ты сделал?

Я обошла трон сзади, выставив руки вперёд, готовясь неизвестно к чему.

— Время остановилось. Никто сюда не войдёт. Никто не может нас побеспокоить.
Казалось, он был удовлетворен и рад тому, что сделал. Уголки его рта приподнялись в лёгкой улыбке, хотя она едва доходила до его щек. Но когда он увидел моё лицо, его улыбка исчезла.

— Я не причиню тебе вреда, — сказал он и шагнул вперёд, медленно сокращая пространство между нами. — Я не могу причинить тебе вреда, — его слова прозвучали очень серьёзно, я же стояла неподвижно. — Пожалуйста, — сказал он и протянул руку к моему лицу.

Он двигался неспешно, словно подходил к дикой птице. Он коснулся моего виска. Я вздрогнула и зажмурила глаза. Его тепло обдало меня, подобно порыву ветра, но его прикосновение было нежным. Он провёл указательным пальцем по моему лбу и вниз по щекам. Кончик его пальца слегка обжигал мне кожу, оставляя за собой след.

Его прикосновение было мягким. И хотя оно не было похоже на прикосновение Ашика, оно напомнило мне о том, что я потеряла.

Когда он убрал руку, я открыла глаза. Он продолжил медленно двигаться, периодически роняя взгляд на моё лицо, словно проверяя, всё ли со мной было в порядке. Когда он заметил мои дрожащие руки, я увидела, что его плечи осунулись.

— Ты можешь мне доверять, — снова прошептал он. — Смотри.

Он взял сначала одну мою руку, потом другую и провёл пальцем по моим ладоням. Я раскрыла рот. Кровь начала исчезать от его прикосновения.

— Так лучше. Ты не привлечешь внимания, когда вернешься к своим сёстрам.

Не в силах вымолвить ни слова, я коснулась своих чистых ладоней.

— А теперь, — продолжал он. — Поскольку ты освободила меня из моего сосуда, я должен выполнить твои желания.

— Желания?.. — пробормотала я.

— Ты моя хозяйка. И я служу тебе.

Он упал на колени и поклонился мне. Это напомнило мне о слугах во дворце и о моих сёстрах.

— Нет. Перестань. Встань.

Я коснулась его плеча. Его кожа была горячей, и я одёрнула руку, словно прикосновение к его коже обожгло ее.

Он поднял на меня глаза, но не встал с колен.

Его предложение был заманчивым, мои мысли заполнились сотней возможных вариантов. О, я столько всего могла пожелать: свободу для себя, свободу для своих сестёр, слиток соли для Фиро, свободу для своей матери, смерть отца, тысячу дха, холодную ванну, сытный обед.

Но в этот момент я могла думать только об одной вещи, которую я хотела больше всего, и меня не волновало, что легенды учили быть осторожными с джиннами.

— Прямо сейчас? Я могу пожелать что-то прямо сейчас?

Он кивнул и улыбнулся:

— Все, что угодно.

— Верни Ашика, — мой голос задрожал, когда я произнесла его имя. Я сжала руки и сказала уверенным голосом. — Я желаю, чтобы ты вернул Ашика к жизни.

Я упала перед ним на колени, снова почувствовав надежду. Возможно, не всё ещё было потеряно.

— Пожалуйста. Это всё, что я у тебя прошу.

Раб умолял раба.

Он опустил голову.

— Я не могу этого исполнить.

Моя улыбка испарилась.

— Что? — сказала я, и меня снова накрыло болью скорби.

— Тот, кого забирает Мазира, уже не может вернуться, — его голос был тихим, и он с грустью посмотрел на меня. — Я не могу вернуть его тебе.

— Тогда что ты можешь? — сказала я, вставая. Слёзы снова потекли из моих глаз. — Какой от тебя тогда прок?

Мои слова ударили его, точно плети.

— Эмель… — он поднялся на ноги. — Магия имеет свои пределы. Твой отец точно так же...

Мой отец. Этот джинн принадлежал Соляному Королю, а джинны были опасны. Он не был кем-то, или чем-то, чему я могла доверять, невзирая на то, что он говорил.

— Мой отец? — сказала я недоверчиво. — Я не хочу сейчас говорить о твоём хозяине, — я фыркнула. — Мне надо вернуться к сёстрам. А ты должен вернуться вон туда, — я указала на сосуд. — И я хочу, чтобы ты не рассказывал об этом Королю.

Он кивнул, уголки его губ опустились.

— Как пожелаешь. Может быть, в следующий раз ты пожелаешь то, что я смогу исполнить.

— Я больше никогда тебя не увижу. Отпусти меня.

Он вздохнул.

— Я принимаю твоё решение. Но знай, что если тебе что-то понадобится, только подумай обо мне, и я приду, если смогу.

Сказав это, джинн подошел ко мне совсем близко. Он крепко взял меня руками за плечи. Я поморщилась и попыталась отойти от него, боясь того, что он мог выдать меня, так как был предан моему отцу, но прежде, чем я смогла высвободиться, всё помещение начало двигаться, и я вдруг оказалась перед своим домом.

Я развернулась. Джаэль и Алим стояли у входа, их руки предусмотрительно лежали на рукоятях мечей, и они застыли точно так же, как и пламя факелов. Я посмотрела на дорожку перед собой и увидела лёгкий след из золотой пыли. Ничего не двигалось, не было слышно ни звука. Время застыло. Мысли у меня в голове перепутались, и из-за этого мой череп пульсировал. Я прижала пальцы к своему лбу.

Когда я вошла в шатер, я увидела, что сёстры, одетые в свои сверкающие одежды ахир, собрались в кучку и сидели неподвижно. Я увидела слёзы и ужас на их застывших лицах, их рты были раскрыты. Вероятно, они находились посреди разговора. Огромный факел в центре шатра вздымался к небу, он словно потерял надежду и застыл. У меня было только одно мгновение, чтобы рассмотреть эту сцену, прежде чем все опять изменилось и помещение снова ожило.

— Эмель! Слава Эйкабу, ты в порядке! — вскрикнула Рахима.

Нас окружили причитания обо мне, моём отце и братьях. Когда я увидела их, боль, которую я испытала сегодня днём, снова ужалила меня. Я едва ли могла осмыслить всё это. И у меня всё ещё кружилась голова из-за того, что произошло. Они спросили меня, где я была, и видела ли что-нибудь. Я пожала плечами и покачала головой, не зная, как объяснить им то, что со мной произошло нечто такое, что было таким далеким от них.

— А что с Ашиком? — спросила Тави.

Наши взгляды встретились, и я покачала головой. Я не хотела сейчас об этом говорить. Она поняла. Она осторожно обхватила меня руками, и мы сидели, обнявшись, пока мои сёстры говорили, и говорили, и говорили.

Когда стражники сообщили нам, что мы были в безопасности, и что угроза миновала, я пошла к своему тюфяку. Мне хотелось провалиться в глубокий сон. Но когда я легла, я почувствовала спиной какую-то выпуклость. Я в недоумении просунула руку по тюфяк и нащупала огромный фиолетовый сверток рядом с картой и чернилами. Он был довольно широким для меня, и обе мои руки могли потеряться внутри него. Это был не тот маленький мешочек, который я обычно прятала здесь. Я раскрыла его.

Внутри было больше соли, чем я видела за всю мою жизнь, больше, чем я украла у Короля. Я посмотрела на сестёр. Никто не обращал на меня внимания. Целая семья могла комфортно жить в течение нескольких лет на то количество соли, которое я сейчас сжимала в своих ладонях. Я не воровала эту соль. Тогда кто ещё мог осмелиться украсть её мне в подарок и положить туда, где я прятала все свои вещи? Кто ещё, кроме моих сестер, знал об этом? Это было похоже на магию.

Магия.

Быстро затянув веревки и закрыв мешок, я засунула его под кровать. Кто был этот джинн, и что он хотел от меня?

Я свернулась калачиком и накрыла глаза одеялом, чтобы поспать.

Я надеялась, что Эйкаб будет ко мне милосерден и оставит меня навечно в моих снах.