— Эй, прекрати это, — мягко пожурил ее Фолк. — Я вернусь.

— Через год? Через два? — Она не смогла удержаться и ее голос начал повышаться. Через минуту она станет кричать, как одна из торговок рыбой на пристани.

— В канун Рождества, — ответил он. Джеремия вытянул ноги и посмотрел ей прямо в глаза. — Тебе нужно знать вот что — Адмиралтейство предложило мне командовать фрегатом в составе каравана судов, сопровождающих осужденных в Австралию. Он отплывает в марте, как я полагаю. Мне нужно поехать в Плимут и сообщить командиру порта о своем согласии, которое он направит в Лондон.

Ианта не хотела больше ничего слышать. Она снова подняла руку к губе и прижала сильнее. Сделала глубокий вдох, потому что ощутила, что у нее начинает кружиться голова. Не уезжай, не покидай меня, подумала она. Говорить это Джеремии не имело смысла, ведь он выглядел таким довольным. Вероятно, он не может дождаться, когда снова выйдет в море. Чего ты ожидала, Ианта? упрекнула она себя. Он приехал сюда только на Рождество.

Она подождала несколько минут, пока не смогла снова контролировать себя, и обнаружила, что еще больше ее волнует выражение в его глазах. Ианта не знала, видела ли она когда-нибудь другого человека с таким печальным взглядом.

— Это хорошая новость, — сумела выдавить она. — Я знаю, что ты хотел получить другой корабль.

— Превосходные новости, — заверил ее Фолк. — Когда наступил мир, то трудно знать, что готовит тебе будущее.

Не говори мне о будущем, подумала она. Я страшусь того, что ждет меня, а теперь еще и ты уедешь.

— По крайней мере, ты будешь здесь на Рождество.

Капитан поднялся.

— Это я обещаю, но сейчас я должен идти. Я упакую свой мешок.

Должно быть, ее лицо выглядело таким же безрадостным, как она ощущала себя, потому что Джеремия присел на корточки рядом с ней. Ианта вздохнула с облегчением, потому что у нее не было сил подняться.

— Я вернусь в канун Рождества, — напомнил он ей и коснулся ее щеки. — Эй, послушай. Не стоит ли мне взять с собой Джима для гарантии?

— Ни за что! — воскликнула Ианта, испугавшись, но потом внимательнее посмотрела на него. — Ты поддразниваешь меня.

— Немного. Ианта, я сделаю то, что обещал. Я даже оставлю здесь свои дневники. Ты же знаешь, что я вернусь за ними.

Она вцепилась в его руку.

— Ты написал в них о том, как на самом деле погиб Джим? Я… я хочу знать, Миа. Это мое право.

После этих слов Фолк выпрямился, слишком быстро, чтобы она могла утешиться.

— Я никогда не расскажу тебе.

Ианта тоже, покачиваясь, поднялась на ноги.

— Только одно письмо я получила от тебя, и я не поверила ему. Ты написал, что он умер быстро и не испытывал боли. Неужели ты посылал такие письма всем, кто погиб? Не так ли?

Теперь капитан пятился к двери, выставив перед собой руку, словно не желая подпускать ее к себе.

— Он умер быстро. Кроме этого, ничего тебе не скажу. Мне нужно уходить немедленно, Ианта, если я хочу успеть на прибрежное судно. — Затем Фолк вышел из комнаты, поднялся наверх и начал бросать вещи в парусиновый мешок, тогда как она упала обратно в кресло, чрезвычайно встревоженная тем выражением, которое снова увидела в его глазах.

Я хочу знать, подумала Ианта, чувствуя себя несчастной, но почему я спрашиваю? Она все еще сидела в кресле, когда Джеремия спустился вниз. Он поставил мешок у подножия лестницы и вошел в кухню, где Джем и Диана, как услышала Ианта, попрощались с ним, а затем рассмеялись над чем-то, что сказал капитан.

Затем он вошел в гостиную и поцеловал ее в голову.

— Я оставил свои дневники на твоей кровати. В прошедшие двадцать два года я не всегда вел себя как святой.

— Я никогда и не ожидала от тебя этого, — тихо проговорила женщина. После того, как за Фолком закрылась дверь, она откинулась назад в кресле, ощущая страшную усталость.