Глава 5

Доминика прижалась лицом к спине Ранда, положив руки на его твердый живот.

Большой мотоцикл скользил по изгибам пустынного шоссе, мурлыча, как хищная кошка. Волосы Доминики развевались у нее за спиной, ветер обдувал ее лицо.

От жара Ранда она крепче сжала пальцы. Контраст между горячим мужчиной и прохладным воздухом будоражил.

Чувствуя вибрацию мотоцикла и прикасаясь ногами к бедрам Ранда, Доминика распалялась. Что он сделал с ней раньше… вздрогнув, она потерлась подбородком о его спину. Этот мужчина подарил ей самый сильный оргазм из всех, испытанных ею в жизни, и это было потрясающе. Доминика хотела большего.

Вдруг они могли никогда не останавливаться? Доминика крепче обняла Ранда. Могли ли они просто ехать по дороге, куда бы она ни вела? Подальше от Лас-Вегаса, подальше от Вилейна, подальше от того, что омрачало взгляд Ранда. Только они вдвоем.

На минуту Доминика позволила себе предаться фантазиям, но затем подавила их. Ранд не собирался связываться с вампиром. И ее побег не остановит Вилейна.

Глядя в темноту, она впитывала в себя мужское тепло. Доминика точно знала, что Вилейн будет ее искать. Чувствовала в самой своей крови.

Она задрожала. Ей нужно было лишиться девственности с Рандом и убраться от него подальше.

Если бы Вилейн застал ее с охотником…

Доминика сжала пальцы так крепко, что стало больно. Ранд был вишаддха, сильным и умелым, но не могущественней Вилейна.

Твердые пальцы накрыли ее руку и сжали. Ранд чувствовал волнение Доминики, как бы она ни старалась контролировать свою бурлящую энергию.

Через несколько мгновений он свернул с шоссе. Они проехали по тропинке вглубь пустыни и остановились перед зданием.

Уютный дом из стекла и дерева стоял в пустыне, словно там ему было и место. С одной его стороны была большая деревянная терраса, за которой темнела пустыня Мохаве.

Ранд соскочил с байка.

— Идем.

Доминика последовала за ним. Он щелкнул выключателем, зажигая свет в большой открытой кухне и гостиной.

На стенах висели снимки пустыни. Мебель выдавала, что здесь жил мужчина — слишком большая, кожаная, потертая. Панорамные застекленные двери раздвигались и вели на террасу. Кухня была компактной, но постоянно используемой.

Просто поразительно, как легко было представить Ранда на этой кухне в джинсах с низкой посадкой, без рубашки и со сковородой в руке. В своей фантазии Доминика смеялась, сидя на столе в мужской рубашке и с распущенными волосами.

Она покачала головой и подошла к стеклянной двери. Откуда взялись эти образы? Доминика никогда не видела таких отношений в кругах аджна. И уж точно не между своими родителями.

Придворные были холодными и безжалостными. Они не показывали своих истинных чувств. Никто не осмеливался проявить такую слабость.

— Тебе нравится пустыня, — всмотрелась Доминика в темноту ночи.

— Да. Здесь меня никто не донимает.

Никого не нужно убивать. Не о ком заботиться. Она прижала ладонь к стеклу. Ранд жил посреди пустоши, но его обиталище было настоящим домом. Святилищем.

— Гостевая спальня в твоем полном распоряжении. Первая дверь налево. Если я тебе понадоблюсь, моя комната в конце коридора.

Доминика резко обернулась. Ранд стоял в дверях, прислонившись к косяку. Он смотрел на нее, прикрыв глаза.

Ей нужен был самый злой охотник, но пока что он вел себя благороднее, чем она рассчитывала.

— Тебя нужно покормить? — поразил ее Ранд своим вопросом.

— Нет. Пока нет.

Доминика почувствовала первый слабый укол голода, но ей было под силу продержаться ночь.

— Я не питаюсь из вены. Нужно найти банк крови, — многие люди зарабатывали на поставках крови вампирам.

— Ты никогда не кормилась живыми?

Она изучала безучастное выражение лица Ранда.

— Двор аджна считает, что это осталось в прошлом, — хотя ходили шепотки, что многие позволяли себе подобное за закрытыми дверьми. Причем с удовольствием. — Я никогда не питалась от человека.

В его зеленых глазах отразилось удивление.

— А я никогда не позволял вампиру питаться от меня.

Они уставились друг на друга в напряженной тишине. Доминика посмотрела на загорелую шею Ранда, слушая сильный размеренный стук сердца. У нее сжался живот. Было слишком легко представить, каково вонзать клыки в его кожу.

Ранд прочистил горло.

— Ладно, я иду спать.

Доминика потерла ладонями свои голые руки. Внезапно ее ужаснула перспектива остаться в одиночестве. После жестоких нападений Вилейна ее сны превратились в извращенные кошмары, где она снова и снова переживала каждую минуту той жути.

Доминика подошла к настенной полке, где стояла маленькая деревянная фигурка орла и фотография в рамке. Она взяла снимок.

— Твой отец?

— Да.

Как одно слово может отражать столько эмоций? Доминика скользнула пальцем по лицу на фотографии. Совсем юный Ранд — не старше десяти-одиннадцати лет — с дерзкой улыбкой стоял возле отца. Парнишка был похож на Броуди Уайлдера — оба крупные и широкоплечие с грубоватыми, но красивыми лицами.

В глазах мальчика читалось обожание, любовь и родственная связь. Обернувшись, Доминика сквозь ресницы посмотрела на Ранда. В мужчине перед ней не осталось ничего от мальчишки со снимка. Вне всяких сомнений, он умер той ночью, когда один из ее сородичей убил Броуди.

— Ты похож на него, — она хотела, чтобы Ранд улыбнулся, как в те времена.

— У меня глаза моей матери, — он подошел ближе.

Доминика подняла взгляд. Лицо Ранда оставалось бесстрастным, но вездесущие тени затемняли его глаза, словно дым.

— Что с ней случилось?

— Она умерла вскоре после моего рождения. Отец горевал о ней каждый день.

Значит, у него был только отец, пока даже его не отняли. Доминика поставила фотографию обратно на полку.

— Соболезную твоей утрате.

— Он умер, чтобы спасти меня, — Ранд провел ладонью по ее руке и сжал запястье. — Зан был слишком силен. Этот ублюдок заставил меня смотреть, как мучил отца. Жег его, резал, сдирал кожу. Даже после этого отец сопротивлялся достаточно долго, чтобы я смог уйти.

Доминика читала отчет о смерти Броуди Уайлдера.

— Мне очень жаль.

— Паладины ничего не сделали.

— Зан был сыном одного из старейших придворных. Его отец скрыл убийство, — она накрыла ладонью руку Ранда. В его глазах кипело множество эмоций. На секунду Доминика увидела в нем мальчика, потерявшего отца. — К тому времени как старейшины узнали, Зан был убит другим аджна, чью жену изнасиловал.

— Я зациклился на нем. Оттачивал свои навыки, жил и дышал желанием прикончить ублюдка, — голос Ранда был пропитан жаждой мести. — Узнав о его смерти, я твердо решил, что не позволю вампирам, вышедшим из-под контроля, оставлять детей сиротами.

Так родился Мрак.

Потребность утешить Ранда была чуждой, но такой сильной, что Доминика не стала бороться с ней и обняла его.

Ранд не пошевелился и ничего не сказал. Это было неважно. Она обнимала его — одинокого мальчика, наблюдавшего за смертью отца. Охотника, сеявшего смерть. Бесконечно одинокого человека.

Он обвил Доминику обеими руками. Прижал к себе.

— Разве такой жизни хотел для тебя отец? — прошептала она.

— К ней он меня готовил, — Ранд отстранился. — Он сказал, что наш долг как вишаддха — защищать тех, кто слабее.

Доминика посмотрела на фотографию. Броуди Уайлдер обнимал сына за плечи, словно защищал.

— Есть нечто большее, чем тьма, Ранд. В жизни есть кое-что важнее танцев со смертью каждую ночь. Глядя на твоего отца, я вижу, что он это знал.

— Мне приходится постоянно напоминать себе, что ты вампир, — он нежно провел пальцами по ее подбородку.

Признание Ранда было для нее как нож в сердце. Вот что всегда будет стоять между ними. Отстранившись, Доминика проглотила ком в горле.

— Я иду спать. Спокойной ночи.

Кошмар душил Ранда, с головой утягивая в темный омут прошлого.

Он боролся, мечась в постели. Будто пытался пробить себе путь на поверхность. Простыни спутались вокруг его тела.

Ужасные воспоминания сковывали его, как жадные руки. Ему снова было пятнадцать, и он вернулся в грязный подвал, где умирал отец.

Цепи впивались в запястья Ранда, но он все равно боролся, и по его рукам струилась кровь. Крики отца эхом отдавались вокруг. Ранд старался не смотреть на Зана, но когда кровь брызнула на стены, и крики отца превратились в мучительные стоны, уже не смог отвести взгляда.

Спина отца была исполосована, кожа содрана. Теперь Зан замахнулся кошкой-девятихвосткой.

Удар. Отец дернулся. Удар. Удар.

Ранд попытался вырваться из цепей. Железные оковы впились до самых костей, но не поддались. Он был беспомощен. Бесполезен. Ранд крепко зажмурился.

Внезапно крики изменились. Стали тоньше, женственней. Он распахнул глаза.

Перед ним была Доминика, связанная и рвавшаяся из цепей. Ее обнаженная спина блестела, волосы цвета ночи падали на лицо.

Взмах хлыста и пронзительный женский крик. Хвост рассек кожу, потекла кровь.

— Нет! — взревел Ранд.

Вампир с хлыстом обернулся. На смену Зану пришел мужчина, выглядевший так, словно только что вернулся со званого обеда. За исключением крови, покрывавшей шелковую рубашку. Ястребиное лицо отражало холодность и безжалостность.

Ранд остро чувствовал темную извращенную ауру. Этот вампир определенно выбрал скользкую дорожку, выпустив свою энергию из-под контроля.

— Теперь ты не сможешь ее спасти, — злобно ухмыльнулся Вилейн. — Она моя. Нетронутая, готовая к тому, что я вылеплю из нее.

Доминика подняла голову, фиалковые глаза блестели от слез. Невинность в ее взгляде превратилась в мрачное принятие.

Ранд собрал всю свою силу и дернул цепи. Одна вырвалась из стены.

— Я убью тебя, Вилейн.

Ранд проснулся. Один в темной спальне.

Он сел в холодном поту. Откинув одеяло, Ранд уронил голову на руки. Ему уже несколько месяцев не снились кошмары.

«Господи», — он провел ладонями по щетине на щеках. Видеть сильную отважную Доминику такой беспомощной, такой разбитой… это разрывало его на куски.