- Я бы хотела поговорить с господином Хокинсоном.

- Ах да. - Она дотронулась до виска, словно ее мучил тяжелый приступ мигрени. - Мой отец умер на прошлой неделе.

Из зимнего сада виллы Хокинсона открывался вид прямо на море. За живой изгородью простирался пляж с желтыми плетеными стульями и сложенными зонтиками от солнца. Из-за сильного ветра по берегу гуляли лишь несколько парочек. В воздух запускались бумажные змеи, время от времени кто-то подбрасывал мяч, за которым бегала собака.

Грета Хокинсон принесла из кухни поднос с чашками и чайником для заварки.

- Эвелин... Я ведь могу Вас так называть?

Не дожидаясь ответа Эвелин, она кивнула глядя на окно.

- Знаете, эта идиллия обманчива. Ватт [10]  мокрый и вязкий. Повсюду соленая вода. Ветер постоянно шумит в ушах. К этому либо привыкаешь, либо это сводит тебя с ума. Так же как и крики чаек.

Поставив поднос на плетеный столик, Грета села рядом с Эвелин на ротанговый [11] стул. Закинув ногу на ногу, она начала болтать сапогом.

- Что связывало моего отца с венским адвокатом? Только не говорите, что в Вене есть завещание, и у него две внебрачных дочери. Только этого еще не хватало.

Несмотря на неприятную ситуацию, Эвелин не смогла сдержать улыбку. Грета Хокинсон была уникальной женщиной. Однако у Эвелин возникало какое-то странное ощущение внутри, когда она смотрела на беспокойные руки Греты.

- Речь идет об одном путешествии на корабле, которое Ваш отец организовал пару лет назад, - начала Эвелин. - В нем приняли участие двое наших клиентов. Хайнц Пранге и Рудольф Кислингер.

Она наблюдала за Гретой, но на ее лице не было никакой реакции.

- Кислингер был детским врачом на пенсии из Вены, а Пранге городским советником из Мюнхена.

- Был? 

- Оба ушли из жизни в течение последних двух месяцев при загадочных обстоятельствах.

Вновь никакой реакции. Грета Хокинсон все также качала ногой.

- Что вы называете загадочными обстоятельствами?

Эвелин рассказала о том, что знала об их смертях, но скрыла тот факт, что в непосредственной близости от места гибели обоих была замечена молодая девушка в голубом платье на тонких бретельках.

Грета поморщилась.

- Как по мне, то похоже эти господа просто много выпили.

- Возможно. Но то, что они познакомились на корабле Вашего отца под названием "Фридберг" - это факт.

Грета прекратила качать ногой.

- Яхта покинула Бремерхафен и через 9 дней снова вернулась туда. - Эвелин налила себе чаю. - Вам знаком этот корабль?

- "Фридберг"...? - Грета задумчиво постучала ногтем по зубам. После чего выпрямилась. - Смотрите, у моего отца раньше было несколько яхт и пассажирских кораблей, которые он сдавал туроператорам. На самой большой лодке было немногим более пятидесяти кабин. Возможно, что один из кораблей назывался "Фридберг". Я почти не занималась делами отца, а сам он оставил эту отрасль несколько лет назад.

"Потому что он мог прекрасно жить на деньги от шантажа?" - мысленно спросила себя Эвелин.

- О чем Вы сейчас думаете? - спросила Грета.

Эвелин старалась не подавать виду.

- Хокинсон не типичная немецкая фамилия.

- Многие американские солдаты оккупационной армии остались здесь после войны. Мой дедушка был родом из Иллинойса, а бабушка из Гамбурга.

Эвелин указала на рамки с фотографиями, стоящие на комоде. На одной из них была Грета Хокинсон в ковбойской шляпе и с хлыстом в руке рядом с благородным вороным конем. Рядом стоял господин приятной внешности с седыми висками.

- Это Ваш отец?

Грета встала и дала фотографию Эвелин.

- Отца всегда тянуло к морю. Он любил маяки, прогулки на машине вдоль побережья или многодневное плавание под парусом на Фёр, Зильт или к восточно-фрисландским островам. Меня все это не особо восхищает. Видите ли, я развожу лошадей южнее Куксхафена. Мой мир - это лошади, а не море.

Эвелин вернула ей фотографию.

- Ваш отец был привлекательным мужчиной.

Она улыбнулась.

- Не волнуйтесь, он знал, что неплохо выглядит и у него было достаточно денег. Часто его подружки были даже моложе меня.

В ее голосе промелькнули нотки отвращения.

Такое же неодобрение Эвелин уже слышала в голосе Патрика, когда он говорил о своем отце. Возможно, матери Греты не было в живых, а если у нее не было братьев и сестер, то она была единственной наследницей виллы и другого имущества, которое оставил Хокинсон.

- Могу я узнать, как он умер?

- По глупости...

Грета подошла к стеклянной двери и долгое время смотрела на пляж.

- Это не секрет, и было написано во всех газетах, - наконец сказала она. - Он умер из-за одной из своих причуд. По выходным отец любил ездить по побережью в Бремерхафен, иногда даже в Вильхельмсхафен или даже на границу с Голландией. Он называл это командировкой. Часто встречался там с друзьями. Они посещали казино и ночные клубы, ночевали в дорогих мотелях и разговаривали о финансовых рынках. После продажи кораблей, отец вложил деньги в акции - один из своих коньков.

Грета задумчиво гладила листья юкка-пальмы.

- Но в прошлую пятницу он далеко не уехал. На побережье возле Вурстерского ватта есть крутой скалистый склон недалеко от маяка. Отец ехал на своем кабриолете, на нем был длинный шелковый шарф с жемчужинками, который развевался на ветру. Вобщем, каким-то образом шарф запутался в заднем ходовом механизме...

Эвелин затаила дыхание, хотя уже знала, чем закончилась эта история.

- Отец задушился. Он упал в пропасть вместе с машиной и при падении сломал себе шею.

- Какой ужас. Мои искренние соболезнования.

- Спасибо.

Грета оторвала взгляд от моря и снова села за стол. Она до сих пор не притронулась к своему чаю.

- Самое странное во всей этой истории то, что у моего отца не было шелкового шарфа. Он ни за что в жизни не надел бы такую ужасную вещь, даже будучи пьяным в ночном клубе.

- Тогда откуда он появился у него?

Грета снова постучала ногтем по зубам.

- Знаете, я тоже задавалась этим вопросом. Я знаю одного бывшего юриста, который в хороших отношениях с прокурором. Короче: криминальная полиция начала расследование. Вобщем-то я не надеялась, что что-то прояснится, однако полицейские выяснили, что шарф был продан в одном бутике в Куксхафене за день до несчастного случая отца.

- Кому?

У Эвелин закралось мрачное предчувствие, и она невольно содрогнулась.

- Владелица магазина вспомнила покупательницу,- рассказала Грета. - Был составлен фоторобот, который напечатали все местные газеты.

Эвелин уже не слушала. У нее в голове все перемешалось. Немного помедлив, она все же вытащила из сумочки фотографию с камеры банкомата, сделанную в ту ночь, когда умер Рудольф Кислингер. Она протянула снимок Грете, которая долго рассматривала фото молодой блондинки в голубом платье на тонких бретельках.

- Откуда у Вас это фото?

- Вам знакома эта женщина? - задала встречный вопрос Эвелин.

Вместо ответа Грета встала и подошла к комоду. Порывшись в ящике, она вытащила стопку документов. Эвелин разглядела среди прочего штамп юридической конторы. Наконец, Грета протянула ей лист бумаги.

- Это фоторобот женщины, купившей шарф.

У Эвелин перехватило дыхание. Ей хорошо были знакомы эти длинные волосы, также как и тонкие, хрупкие черты лица и этот взгляд, мечтательно устремленный вдаль.

Девушка в платье на бретельках.

Эвелин смотрела то на фоторобот, то на снимок с камеры. Сходство этих двух молодых девушек было настолько очевидным, что не было никаких сомнений: это был один и тот же человек.

- Что все это значит? - спросила Грета.

- Если бы я только знала.

Поехав в Германию, Эвелин сама надеялась получить ответы. Но вместо этого вопросов стало еще больше.

- Эту молодую девушку видели рядом с городским советником Пранге незадолго до его смерти. Она также была в том месте, где умер Кислингер.

Эвелин заметила, что ей с трудом удавалось избегать слов "место преступления".

- Вы полагаете, что эта женщина как-то связана со смертью этих мужчин?

- Все указывает на это.

- Вы уже были в полиции? - спросила Грета.

Опять это странное ощущение внутри. Что же здесь было не так? Эвелин покачала головой.

- Это бы все равно ничего не дало, - вздохнула Грета. - Криминальная полиция уже несколько дней прогоняет этот фоторобот через СМИ, но до сих пор никаких зацепок, как будто такого человека вообще не существует. Я уж было подумала, что у владелицы бутика разыгралось воображение, однако...

- Эта фотография - лучше доказательство, что девушка существует.

- Но ее никто не знает, - пробормотала Грета.

- В любом случае возникает вопрос, какая тайна связывала Пранге, Кислингера и Вашего отца. - Эвелин сделала долгую паузу. - Что случилось тогда на корабле?

Эвелин не знала, стоит ли доверять Грете. Она также, как сама Эвелин не понимала, что происходит, или все же кое что знала? На всякий случай Эвелин не стала упоминать о том, что кто-то, имеющий счет в Гамбурге, шантажировал обоих мужчин с тех пор как они совершили путешествие на этом корабле.

- Как Вы сказали называлась лодка? "Фридберг"? - Грета задумалась. - Боже мой, невозможно реконструировать события десятилетней давности. Может, в рабочем кабинете отца остались какие-то бумаги. Но я не заходила в бюро еще когда была девочкой, а после его смерти тем более.

Грета на мгновение непроизвольно посмотрела в темный коридор.

- Этот бывший юрист, который знаком с прокурором, был близким другом отца. После падения с лошади он вышел на пенсию, однако, по-прежнему занимается финансовыми делами, оставшимися после отца. Без его помощи я бы не справилась. Сейчас я просто не в состоянии заниматься всей этой бюрократией. Примерно два месяца назад в этот дом проникли грабители и украли все семейные драгоценности. Отец вбил себе в голову, что нам нужна сигнализация, но эта чертова штуковина до сих пор не работает. Что-то не в порядке с проводами. К тому же только что начался сезон верховой езды, и у меня полно работы с лошадьми... и вот, за день до похорон Вы показываете мне эту фотографию. - Она приложила руки к вискам.