Он замолк, когда телефон в том конце коридора зазвонил.

Пронзительный звук заставил всех троих посмотреть на него.

— Кто это? — в голосе второго парня появилась озабоченность.

— Откуда, черт возьми, мне знать? Хотя, подожди, это могут быть копы. Может быть, они вызвали вертолет. — До этого момента, никто и не двинулся, чтобы ответить на звонок телефона, который повелительно продолжал звонить. Сейчас же Оранжевый комбинезон схватил ее за руку и потащил к телефону.

— Шевели своей задницей, — сказал он, когда она споткнулась в своих трижды проклятых туфлях, прежде чем обрела равновесие.

— Вертолет? — спросил второй.

— Я дал им пятнадцать минут, чтобы они прислали вертолет, или я прикончу ее. — Оранжевый комбинезон явно гордился собой. — Эй, мисс Обвинитель, сколько времени?

Кейт не хотела этого знать, но посмотрела на часы.

— Девять-двадцать, — ответила она.

— У них еще одиннадцать минут.

— Думаешь, это сработает?

— Да откуда мне знать? Но если они хотят увидеть ее живой, то должно сработать.

— Ты уверен, что она обвинитель?

— Черт, да, я уверен.

Телефон все еще звонил, когда они подошли к нему. Кейт шла первая, прямо за ней Оранжевый комбинезон, а новый парень уже за ним. Оранжевый комбинезон толкнул ее к стене возле телефона. Тот снова зазвонил. Делая все возможное, чтобы настроиться, она осталась возле стены, покрытой штукатуркой, и сконцентрировалась на том, чтобы держать дыхание и пульс под контролем. Гипервентиляция не принесет ей ничего хорошего. Она должна иметь ясные мозги, чтобы придумать другой план.

А потом, в отчаянии, поняла, что ясный разум ни капли ей не поможет, потому как суровая правда заключалась в том, что свежих идей не было.

— Даже не думай шевелиться, — сказал он ей, отпуская руку. Пушка переместилась. Холодное, твердое дуло теперь было на уязвимой стороне ее шеи, прямо под подбородком. Она закрыла глаза, когда он взял трубку, и телефон, наконец, замолк.

— Да? — сказал он. Затем, секундой позже. — Не надо мне этого дерьма. Вы не получите больше времени.

— Скажи, что тебе нужны деньги. — Добавил новый парень. Он стал беспокойным, покачиваясь с пятки на носок. Она ощущала движение, слышала шорох его одежды. — Сто тысяч долларов, вместе с вертолетом.

— Еще я хочу денег. — Сказал Оранжевый комбинезон в трубку. — Сто тысяч долларов. Наличными. Немечеными купюрами, достоинством не больше двадцати. Чтобы они были в вертолете. У вас десять минут. — Он послушал, затем сказал: — Конечно. Поговорите с ней. Только помните, что часики тикают.

Поговорите с ней. Глаза Кейт распахнулись.

Оранжевый комбинезон прижал трубку к груди и сказал.

— Говорит, хочет убедиться, что ты жива. — Сказал он, проводя пистолетом по ее коже, пока не дошел до места под ухом, где пульс бился как маленькая пойманная птичка. Ее широко распахнутые глаза встретились с его. Она быстро дышала ртом. От ощущения пистолета на ее коже кружилась голова. Одно медленное или быстрое движение его пальца, и она станет историей.

Это больно?

— Следи за собой, сука, потому что я слежу за тобой.

Затем прижал трубку к ее уху.

Пожалуйста, Господи, Пожалуйста.

— Алло, — сказала она в телефон, облизывая пересохшие губы,

— Кейт Уайт? — спросил мужчина в трубке. Это был коп из зала суда, тот самый, со спокойными, ободряющими глазами. Голос его тоже был спокойным и ободряющим. Она оперлась на ту устойчивую силу, которую он вложил в нее.

Должна оставаться спокойной, должна оставаться холодной… Колени слабели. О Господи, не дай мне умереть…

— Да, — она не знала, как долго ей будет позволено разговаривать, и хотела быть уверенной, что сказала самое главное в первую очередь. — У меня маленький сын. — Несмотря на ее намерение оставаться холодной и спокойной, ее голос больше не был ровным. Он был хриплым и надломленным от страха, а дыхание — прерывистым. — Я мать-одиночка. Пожалуйста, дайте этому человеку все, что он хочет.

Оранжевый комбинезон одобрительно кивнул.

— Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы вытащить вас оттуда целой и невредимой, — сказал коп. Оранжевый комбинезон пристально наблюдал за ней. Она думала, что он может слышать только ее реплики, но не была в этом уверена.

— Вы единственная заложница?

— Да, — она подумала о телах, лежащих в той камере, а также о другой камере, которой она не видела изнутри — Я думаю так.

Оранжевый комбинезон нахмурился.

— Достаточно.

Он отобрал у нее телефон. Пистолет вжался глубже. Она чувствовала свой пульс, отчаянно бьющийся напротив жесткого металлического круга. Глубоко, прерывисто вздохнув, она снова приложила щеку к штукатурке и закрыла глаза.

Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

— Ты слышал ее. Она мать-одиночка. — Сказал он в трубку. В голосе звучала насмешка. — Перезвоните мне, когда получите вертолет. И деньги. И помните: часики тикают.

Когда он клал трубку, Кейт слышала, как коп говорит что-то на том конце.

— Ты не получишь вертолет, — сказал второй парень.

Она открыла глаза.

— Что ты имеешь ввиду? Почему, черт возьми, ты говоришь подобное дерьмо? — Оранжевый комбинезон так резко повернулся лицом к говорящему, что она почувствовала ветерок. Или он был настолько возбужден, что забыл о ней, или решил, что она не представляет угрозы и никуда не денется потому, что пушка с ним. Кейт издала тихий вздох облегчения потому, что дуло пистолета больше не вдавливалось в ее кожу.

— Они только дергают тебя за веревочки, — второй парень стоял на своем — Ты не получишь этот вертолет.

— Они не дергают меня за веревочки. Вертолет будет. Они знают, что я убью ее.

— И что хорошего случится от того, что ты убьешь ее? Это не поможет нам выбраться отсюда.

На это не было ответа. Очевидно, Оранжевый комбинезон знал это также хорошо как Кейт, потому что задумался, прежде чем ответить. Она чувствовала в нем внезапную неуверенность, злость, поднимающийся страх. Напряженность между двумя мужчинами накалила атмосферу.

— Они хотят ее живой. Значит дадут то, чего я хочу. — Но в этих словах не было прежней уверенности.

— Предположим тебе предоставили вертолет. Как ты собираешься получить его?

— Что?

— Как ты собираешься получить его? Где он должен быть?

— Я сказал им — на крыше.

— Там есть посадочная площадка, — казалось, второй парень думает вслух, взвешивая возможности. — Но как ты собираешься пробраться на крышу, чтобы они не взяли тебя?

— Использую ее, как чертов щит, вот как. И скажу им, что если я увижу копа, или почувствую запах копа, я разнесу ей голову.

Второй парень покачал головой.

— Не сработает.

— Что, дьявол тебя возьми, ты имеешь в виду «не сработает»?

— Слишком далеко идти. Пройти к лифту, подняться на крышу, выйти на нее, и дойти до вертолета. С ней. Они, как пить дать, расставят снайперов. — Оранжевый комбинезон дрожал от ярости и расстройства. Он перекатывался с пятки на носок и вызывающе сложил руки. — У тебя есть план получше? А? Есть? Если да, давай послушаем его.

— Да, есть, — сказал второй парень. — У меня план получше. По крайней мере, для меня.

Кейт даже не успела увидеть движения руки. Один оглушающий щелк и Оранжевый комбинезон врезался в стену справа от нее, ударившись с такой силой, что затылок отскочил от стены. Ее сердце подскочило. Крича, она отпрыгнула от него. Огромными глазами, с отпавшей челюстью, в то время как ее крик еще отдавался эхом в стенах, она, не веря, смотрела, как его рот беззвучно открылся, словно он хотел закричать, но не мог. Затем он сполз по стене, как тряпичная кукла, и остался сидеть на полу, с перекошенными ногами. Его глаза, как и рот, были до сих пор открыты. Голова скользила в сторону, пока не оказалась на плече. Она знала, что он мертв, еще до того, как увидела струйку крови, сочившуюся изо рта, и еще больше крови, заливающей его комбинезон. Она ошеломленно посмотрела на второго парня. Он смотрел вниз, на Оранжевого комбинезона, с кривой улыбкой, держа только что выстреливший пистолет. Запах пороха и свежей крови ударили в нос в тот момент, когда он поднял глаза чтобы встретиться с ней взглядом.

Кровь застыла. Она перестала дышать.

— Привет, Китти-Кэт, — сказал он. — Не надо так пугаться. Помнишь своего старого дружка Марио?