Ее младший брат засмеялся.

– Да ты просто девчонка. – Где-то за зиму он превзошел ее в росте, и, очевидно, считал, что это сделало его неуязвимым, глупый мальчишка. – И ты первой попыталась запугать меня, – продолжил Дуглас, – когда сказала, что собираешься написать книгу о том, как совершить убийство.

Она забыла об этом. Сегодня это могло бы оказаться кстати.

– Ты говорил, что рептилии сожрут меня.

– Дети, пожалуйста. Если ты припоминаешь, Дуглас, – заявил их отец, проверяя время по карманным часам, – в то время как ты крепко спал прошлой ночью, твоя сестра спугнула вора. Я едва ли назову это демонстрацией трусости.

– Да ну, а если бы я наткнулся на Мародера Мэйфера, то всадил бы в него пулю или проткнул его. – Дуглас принял боксерскую стойку.

Изабель сомневался. Мистер Уоринг на несколько дюймов выше даже Филлипа, и казался в высшей степени… умелым. Переводя взгляд с одного брата на подъездной дорожке на другого, девушка порадовалась, что именно она наткнулась на вора, предоставив ему возможность ответить поцелуем, а не пулей.

– Наша храбрая девочка сделала именно то, что нужно, – парировал маркиз, – и я не стану слушать возражений. Теперь скажите мне снова, почему ваш брат вышагивает по улице, словно гончая, ожидающая хозяина.

Она сумела улыбнулся.

– Филлип сражен любовью к новому жеребцу. Мы ожидаем, что его доставят с минуты на минуту.

– Ах, ваш брат и его лошади. Я должен был догадаться.

Филлип, очевидно, услышал, как они разговаривают, потому что граф вернулся к дому по короткой подъездной дорожке и присоединился к ним.

– Это не просто какая-то лошадь, отец, – сказа он с широкой улыбкой, которая не сходила с его лица последние два часа.

– Это верно, – пропищал Дуглас. – Это чистокровный конь.

– Чья конюшня? – спросил маркиз.

– Салливана Уоринга.

На отца это произвело впечатление.

– Тогда ты, должно быть, заплатил кругленькую сумму.

– Сто двадцать фунтов за двух лошадей и тренировку для кобылы Тибби. – Он наклонился ближе. – Тренировку от самого Уоринга. Наша Изабель отлично умеет вести переговоры.

Дуглас схватил ее за руку, заставив подпрыгнуть.

– Ты мне не говорила! – воскликнул он. – Салливан Уоринг приедет сюда?

Девушка вырвала свою руку.

– Ради всего святого, Дуглас. Да, коннозаводчик приедет сюда, чтобы доставить пару лошадей, которых мы приобрели у него.

– Я думал, что девицы знают все интересные сплетни, – с ухмылкой проговорил ее младший брат. – Салливан Уоринг – не просто коннозаводчик, хотя ему и нет в этом равных. Предполагают, что он – побочный сын…

– Тихо. Он здесь, – прервал его Филлип, снова бросившись к началу подъездной дорожки.

Мистер Уоринг, верхом на потрясающем черном жеребце, с грохотом двигался по дорожке, ведя в поводу Улисса и Зефир. Согласно своему заведомо неопытному мнению, Изабель считала, что Филлип приобрел не самого лучшего жеребца в конюшнях Уоринга. Однако, как бы ни были красивы лошади, взгляд девушки устремился на легко и уверенно сидящего в седле Салливана Уоринга, чьи каштановые волосы отливали золотом, и на выражение в его льдисто-зеленых глазах, когда они скользнули по ее лицу и переместились на ее отца.

– Лорд Дэршир, – проговорил он, коротко кивнув, пока спешивался.

– Мистер Уоринг. Какие великолепные животные.

– Благодарю вас. – Уоринг снова бросил взгляд на Изабель. – Я прошу вас поговорить с дочерью, милорд. Зефир – прекрасная кобыла, но она не годится для новичка.

Встряхнувшись, Изабель сделала шаг вперед.

– Полагаю, вашей задачей является сделать ее такой. Это то, за что я заплатила вам.

– Изабель, – сурово одернул ее отец, чем удивил девушку. – Мистер Уоринг, неужели Зефир – опасное животное?

Не хватало только, чтобы ее отец освободил Салливана Уоринга от обязательства находиться рядом с ней; тогда этот вор сможет исчезнуть Бог знает куда и грабить волей-неволей. Даже хуже, она не сможет узнать, из-за чего он делает это. Потому что, несмотря на то, что Изабель обожала интересные загадки или секреты, ей совсем не нравилось, когда нечто подобное утаивалось от нее. Особенно тот секрет, который поцеловал ее.

– Нет, Зефир вполне уравновешена, – вмешался коннозаводчик, словно она ничего не говорила. – Однако она выращивалась для разведения. Я никогда не проводил с ней тренировок, только водил на поводу.

Нахмурившись, отец перевел взгляд на Изабель.

– Тогда я вынужден согласиться с мистером Уорингом, Тибби. Для первой верховой лошади тебе нужна кобыла постарше, с более мягким воспитанием, которая имеет большой опыт в том, чтобы нести на спине неопытного наездника.

Изабель вздернула подбородок.

– Я хочу Зефир, – заявила она тем же самым тоном, к которому прибегала, когда ей было двенадцать лет, и она хотела определенную новую шляпку. Но проклятие, кажется, она была единственной, кто знал, что именно делает этот тип, и, очевидно, у нее появилась навязчивая идея, узнать как и почему. Снова это ее глупое стремление к драмам и возбуждению. Можно было рассчитывать, что он обеспечит ей и то, и другое.

– Тибби, – поддержал отца Филлип, с гримасой глядя на нее, – будь благоразумной.

– Я веду себя благоразумно, – парировала она. – Вы трое превозносили то, как умело мистер Уоринг обращается с лошадьми. Я уверена, что он должным образом объездит Зефир, так что я буду в полной безопасности верхом на ней. – Изабель намеренно обратила взгляд на Уоринга. – Не так ли, мистер Уоринг?

Тот холодно кивнул.

– Конечно, леди Изабель.

Она широко улыбнулась.

– Потому что если со мной что-нибудь случится, то в этом будете виноваты вы.

Что ж, возможно, она выразилась чуточку прямолинейно, но девушка не знала, как еще убедить его остаться рядом до тех пор… до тех пор, пока она не выяснит, почему он так завораживает ее. Ради всего святого, раньше она никогда никого не шантажировала. Это пугало и возбуждало ее одновременно. И казалось более важным, чем передать его в руки властей. По крайней мере, сейчас.

Филлип повел группу из людей и лошадей вокруг дома, в конюшню, расположенную позади него. В двадцать шесть лет ее старший брат мог временами выглядеть почти до комичности несгибаемым, но сегодня, с раскрасневшимися щеками и легкой улыбкой он больше напоминал мальчика, в первый раз попробовавшего карамель, чем самого старшего отпрыска маркиза мужского пола. Что касается Дугласа, то юноша выписывал круги вокруг Уоринга с таким энтузиазмом, что если бы он был щенком, то непременно обмочился бы.

Когда они добрались до конюшни, девушка схватила Дугласа за руку и оттащила на небольшое расстояние от их так называемого гостя, восхищенных членов ее семьи и растущей толпы конюхов и их помощников.

– Что ты…

– К дьяволу, Тибби, отпусти меня, – проворчал он.

– Что ты говорил о мистере Уоринге? – настаивала она, стараясь говорить тише и дернув брата за рукав, чтобы привлечь его рассеянное внимание.

– Я говорил, что он – лучший коннозаводчик в Англии. А теперь отпусти меня прежде, чем я пропущу что-нибудь, что он скажет.

– Нет. Не это, – ответила Изабель, игнорируя его протест. – Ты начал говорить о том, что он, предположительно, чей-то побочный сын. Чей?

– Я получил подзатыльник за то, что вел себя невежливо. Я не стану говорить с собственной дьявольской сестрой о бастардах.

Подавив рычание, Изабель схватила его за левое ухо.

– Говори!

Дуглас взвыл и вывернулся из ее хватки.

– Амазонка!

– Трус!

– Изабель! – резко произнес ее отец. – Если ты ожидаешь, что я позволю тебе ездить на этом животном, то вначале тебе нужно доказать, что ты сумеешь посвятить свое время и внимание тому, как делать это должным образом.

С раздраженным вздохом она перестала щипать Дугласа и вернулась к отцу.

– Прошу прощения, – напыщенно произнесла девушка, обращаясь скорее к нему, чем к Уорингу. – Что я пропустила?

– Как седлать жеребца.

– В таком случае, я думаю, что это не моя забота.

– Тебе нужно знать, как обходиться с животным.

В течение секунды она не могла понять, имеет ли ее отец в виду Улисса или Уоринга. Однако мужчины, очевидно, были в восторге, и Изабель казалась единственной, кто знал, что Уоринг – не только тот, за кого себя выдает. Он закончил застегивать подпругу на седле Улисса, а затем предложил Филлипу опереться на сложенные вместе ладони.

– Помните, лорд Чалси, – произнес он, когда ее брат запрыгнул в седло, – что он был выезжен как гунтер, так что у него очень чувствительный рот. Если вы хотя бы подумаете о том, чтобы повернуть, он повернет.

Так как Филлип, как правило, вел себя так, словно знал все, то Изабель была сильно удивлена, когда ее брат только взял поводья и кивнул. Уоринг отступил назад, оказавшись прямо рядом с ней, в то время как ее брат шагом направил Улисса вокруг конюшенного двора, произнося восторженные слова.

Изабель изучала профиль Салливана Уоринга, пока тот смотрел за жеребцом, словно гордый отец. Она могла предположить, что ему около тридцати лет, на несколько лет старше Филлипа. Он сложен, как прирожденный наездник, высокий и гибкий, с сильными руками и мускулистыми бедрами, а его светло-каштановые волосы растрепались после езды верхом без шляпы. Что он замышляет? И почему безусловно респектабельный коннозаводчик по ночам вламывается в дома и грабит их? Кроме того факта, что он поцеловал ее, это не имело никакого смысла. Что означало тайну – а этим она увлекалась, вероятно, намного больше, чем следовало.

– Что вы задумали, миледи? – прошептал Уоринг, быстро кинув на нее косой взгляд.

– Я задаю вопросы, мистер Уоринг. И если вы желаете оставаться свободным от кандалов, то вам лучше делать то, что я скажу.

– До определенной степени, миледи. Не подталкивайте меня.

Она проигнорировала предупреждение. Или притворилась, что проигнорировала; внутри Изабель была чуть меньше в этом уверена.