- Возможно.

- И крысы. В городах будут, блядь, сотни крыс. Эмма, есть ли кто-нибудь, кого ты можешь назвать тем, кому ты рада, что он мертв?

- Черт возьми, что это за вопрос?

- Ну же, будь честна. Есть ли кто-нибудь из всех людей, которых ты знала, кому ты действительно рада, что он мертв?

- Нет. Господи, ты временами бываешь несносным.

- Нет, я не такой, я просто не заморачиваюсь ерундой. В моей жизни было несколько людей, о которых я больше не беспокоюсь.

- Например, кто?

- Я работал с парнем, который был полным ублюдком. У него была жена, которая просто души в нем не чаяла. Она сделала бы абсолютно все, чтобы сделать его счастливым. У нее было две работы на полставки, а также она присматривала за тремя детьми.

- И что он сделал?.

- Ничего. Абсолютно ничего, черт возьми. Он был квалифицирован и все такое, просто не мог оторваться от своей задницы и сделать что-нибудь со своей жизнью.

- Так почему же ты хотел его смерти? Что он тебе сделал?

- Я не говорил, что хочу его смерти. Он ничего мне не сделал.

- Так почему же ты его ненавидел?

- Я не говорил, что ненавижу его. На самом деле он был довольно смешным.

- Так почему же ты радуешься, что он мертв?

- На самом деле не знаю. Он просто всегда выводил меня из себя. Предположим, это было потому, что я не мог быть таким. Он был просто пустой тратой места. Он ничего не добавил к своей семье, он просто брал у них. Это никогда не казалось правильным.

- Как ты думаешь, ты бы женился когда-нибудь?

- Не знаю. Возможно. Мне бы хотелось в конце концов остепениться и завести семью.

- Так ты когда-нибудь был близок к этому?

- Нет. Я всегда думал, что сразу узнаю, когда встречу женщину, на которой собираюсь жениться, но этого так и не произошло.

- Я обручилась, когда мне было восемнадцать.

- Сколько тебе сейчас лет? Господи, не могу поверить, что я никогда раньше не спрашивал о твоем возрасте.

- Мне двадцать три.

- Так почему же не дошло до свадьбы?

- Потому что я делала всю работу, пока он сидел на заднице, как и твой приятель. Господи, он разбил мне сердце. Я бы сделала для него все, что угодно, но он не был готов ничего сделать для меня.

- Значит, ты, должно быть, рада, что его нет рядом?

- Не совсем. На самом деле я все еще скучаю по нему.

Еще час, и практически постоянный поток вопросов, откровений и личных признаний почти иссяк. К трем часам они вдвоем растянулись на ковре перед тем, что осталось от огня в камине, расслабляясь в угасающем тепле слегка тлеющих углей. Майкл проснулся, когда Эмма зашаркала во сне и захрапела. В свою очередь, его внезапные испуганные движения разбудили ее.

- Ты в порядке? - спросил он, высвобождаясь из ее ног.

Их тела невинно сплелись в ночи.

- Со мной все в порядке, - пробормотала она, ее слова были приглушены сном.

Майкл поднялся на четвереньки и пополз вокруг, пока не оказался в положении, аналогичном положению Эммы. Измученный, он снова рухнул рядом с ней. Он инстинктивно протянул руки и обнял ее за талию, крепко прижимая к себе и подсознательно защищая и оберегая ее от всего, что могло произойти в оставшиеся темные часы ночи.

К трем тридцати Карл быстро приближался к окраинам города Нортвич. Он ехал со все более осторожной скоростью – по мере того, как продвигалось его путешествие, росла и его усталость. Когда его усталость достигла опасного уровня, он был вынужден сосредоточиться еще сильнее, и эта дополнительная концентрация быстро истощила его и без того сильно истощенные запасы энергии и решимости.

По мере того, как темные тени некогда знакомого города окутывали его, сердце начинало колотиться в груди все сильнее и сильнее, а в его усталом мозгу постоянно бушевали противоречивые эмоции. Хотя часть его чувствовала утешение и уверенность в том, что путешествие почти подошло к концу, в то же время его охватил холодный ужас и трепет при мысли о том, что может ждать его на пустынных улицах Нортвича.

В тусклом свете раннего утра все выглядело удручающе невыразительным и похожим. Прошло некоторое время, прежде чем Карл окончательно убедился, что зелень сельской местности наконец уступила место жесткому пластику и бетону разлагающегося города. Отсутствие какого-либо освещения удивило и дезориентировало его. По какой-то глупой причине он почти ожидал найти в городе хоть какой-то свет. Как бы то ни было, видимость в городе оказалась точно такой же, как и за городом. Изменились только очертания серых теней, окружавших его.

Он замедлил мотоцикл до самой низкой скорости, на которой осмеливался ехать, и отчаянно огляделся по сторонам, надеясь увидеть что-нибудь знакомое, что укажет ему правильное направление. Он знал город как свои пять пальцев, но сегодня вечером не увидел ничего, напоминающего знакомую достопримечательность. Несмотря на то, что он снизил скорость, он все еще проезжал мимо дорожных знаков слишком быстро, чтобы успеть прочитать хоть один из них. Большинство из них были покрыты слоем грязи и чем-то, похожим на лишайник или мох.

Память подсказала ему, что автомагистраль, по которой он ехал, делила город пополам с востока на запад, и он знал, что в какой-то момент он наткнется на другой перекресток, который приведет к автомагистрали, ведущей на север и юг. Он миновал скользкую дорогу, а затем выругался себе под нос, когда понял, что это был съезд, который привел бы его недалеко от Oбщественного центра Уитчерча, а затем в сторону пригорода Хэдли, где он жил со своей семьей. Стараясь избегать обломков, разбросанных по проезжей части, он развернул мотоцикл.

Как только он съехал с автомагистрали, дороги сузились, и количество препятствий на пути Карла, казалось, увеличилось. Высокие офисы в центре города, квартиры и магазины выстроились по сторонам дороги, по которой он ехал, заставляя его чувствовать клаустрофобию и ловушку, и еще больше усиливая тошноту и панику, от которых он уже страдал. Он повернул направо, в сторону Хэдли и Oбщественного центра, прежде чем был вынужден резко затормозить. Дорога перед ним была перекрыта по всей ширине бензиновым танкером, который был опрокинут и теперь лежал на боку, как безнадежный труп выброшенного на берег кита. Освещение было настолько слабым, что он не видел крушения, пока не оказался почти возле него. Он ударил по тормозам, потянул и направил мотоцикл так хорошо, как только мог, наклонившись набок всем своим весом, чтобы отчаянно попытаться заставить машину развернуться по максимально жесткой дуге. Как раз в тот момент, когда он подумал, что ему удалось избежать столкновения, мотоцикл вылетел из-под него, и он покатился по неровному асфальту. Он столкнулся с остатками сгоревшей машины и на мгновение замер, оглушенный и неспособный пошевелиться. Затуманенными глазами он беспомощно наблюдал, как мотоцикл заскользил по земле к цистерне, посылая дождь искр, взлетающих в холодный воздух, когда он скреб по поверхности дороги. Ошеломленный, на шатающихся ногах, он заставил себя встать и подбежать к мотоциклу. Застонав от боли и усилий, он поднял его и запустил заглохший двигатель. Имея в запасе драгоценные секунды, он сумел уехать прежде, чем несколько ближайших тел из шаркающей толпы оказались рядом с ним. Он упал с мотоцикла и был на земле менее тридцати секунд, но уже десятки существ роились поблизости. Он сбежал, проложив безжалостный и кровавый путь прямо через центр отчаянного сборища.

Теперь, когда у него появилось представление о том, где он на самом деле находится, дороги постепенно стали более знакомыми. Хотя безжалостная тьма и его приторный страх были одновременно жестокими и неумолимыми, он был уверен, что находится в невыносимой близости от Oбщественного центра, который выжившие использовали в качестве базы. В тенях вокруг него было какое-то движение, и он почувствовал, что поблизости находятся тысячи тел. Но потом, наконец, свет от мотоцикла осветил поворот на дорогу, которую он искал. Только этот последний поворот, за которым сразу же последовал резкий поворот направо на парковку, и он был там. На мгновение придя в восторг, он объехал знакомые машины (машину Стюарта Джеффриса, которая использовалась в качестве маяка в ту первую ночь, и автомобиль бизнес-класса, на котором приехал он сам) и с визгом остановился у Oбщественного центра. Он ударил кулаком в дверь.

- Открывайте! - отчаянно крикнул он, стараясь перекричать рев мотоцикла. - Откройте эту чертову дверь!

Он с тревогой оглянулся через плечо и увидел, что темные силуэты бесчисленных спотыкающихся фигур вливаются на автостоянку вслед за ним. Несмотря на их вынужденное, кропотливое движение, они приближались с пугающей скоростью и решимостью.

- Откройте эту чертову дверь! - заорал он.

Вытянув руку перед собой, Карл схватился за ручку и дернул ее вниз. К его удивлению, дверь открылась.

Карл ускорился и въехал в холл. Оказавшись внутри, он спрыгнул с мотоцикла и захлопнул за собой дверь. Когда тяжелая дверь встала на место, он почувствовал глухие тошнотворные удары, когда отвратительные существа снаружи врезались в здание. Дрожа от страха, он закрыл вход и прислонился к стене. Он в изнеможении соскользнул на землю, сбросил шлем и обхватил голову руками.

Брошенный мотоцикл упал по диагонали на всю ширину прихожей. Двигатель заглох, но колеса все еще бешено вращались, а яркий свет фар безжалостно горел в густой темноте.

В холле не было никакого движения. Несмотря на панику и шум его прибытия, никто не пошевелился.

Ноги отяжелели и налились свинцом от страха и усталости, он поднялся на ноги, опираясь на стену позади себя. Во рту у него пересохло, и он обнаружил, что не может крикнуть. Он перешагнул через брошенный мотоцикл, проковылял мимо темных и тихих кухонь и туалетов и вошел в главный холл.