Глава 5

Свет тускнеет, сигнализируя, что пора спать. Или, по крайней мере, я предполагаю, что именно это означают перемены в освещении. Внутренние часы моего тела настолько испорчены, что не могу сказать, который час, да это и не имеет значения. После великого откровения Бриттани мы все провели остаток «дня», погруженные в свои мысли.

Даже когда мой желудок полон, а основные потребности удовлетворены, мне трудно заснуть. Я чувствую, что за мной постоянно наблюдают, и, возможно, так оно и есть. Стены — одностороннее стекло, дающее любому проходящему мимо возможность рассмотреть нас, как зверушек в зоопарке. Я очень сомневаюсь, что они находят нас такими же интересными, но это не облегчает покалывания в задней части моей шеи, словно кто-то прожигает меня взглядом.

Ворочаясь с боку на бок, я пытаюсь подавить неприятное чувство, принимая другую позу на маленькой кровати. Одеяла мягкие, подушки пушистые, но без излишеств. Они белые, как и все остальное в этом богом забытом месте. Временами мне кажется, что я в психушке, а не на космическом корабле.

Тяжелое дыхание остальных девушек наполняет комнату. Я не знаю, как они могут спать, принимая во внимание, что произошло и что будет с нами. В моем разуме со скоростью миллион миль в минуту проносятся различные сценарии, и хотя мое тело кричит от усталости, я не сплю. Поэтому резко поворачиваю голову в сторону двери, когда та открывается.

Высокий инопланетянин из смотровой в медчасти входит внутрь, его взгляд изучающий. Даже в темноте четыре бриллианта на его униформе мерцают, а волосы блестят. Когда его взгляд падает на меня, он замирает. В комнате темно, но не кромешная тьма, поэтому я знаю, что он меня видит. И он знает, что я тоже его вижу, потому что жестом показывает, чтобы подошла к нему.

На мгновение я замираю, обдумывая, какие у меня есть варианты, но их немного. Если не пойду к нему, он заставит меня своим «даром» или просто возьмет меня на руки и заберет, что напугает всех, включая и меня.

Я сажусь и свешиваю ноги с кровати, с удивлением обнаруживая, что они стали сильнее, чем раньше, хотя и дрожат до такой степени, что не уверена, что смогу ходить. То, чем они нас кормили, должно быть, содержало витамины и минералы, потому что мое тело чувствует себя потрясающе, несмотря на беспокойство, бушующее внутри. Я поднимаюсь, проверяя свой вес и устойчивость ног, прежде чем тихонько пройтись по полу. Оглядываясь через плечо, я гляжу, не потревожили ли мы кого-то. Никто даже не пошевелился во сне.

Дойдя до пришельца, я останавливаюсь в метре от него и просто смотрю. Мои колени угрожают подогнуться, но продолжаю стоять.

— Пойдем со мной, — тихо говорит он.

До этого момента я надеялась, что он просто хочет поговорить или, может быть, просто задать мне вопросы. Но нет.

Похоже, меня вот-вот «отзондирует» пришелец.

Мой взгляд снова устремляется к Морган. Я ненавижу расставаться с ней, но это не значит, что мы не знали, что это произойдет. В одном из моих придуманных сценариев я была храброй и не поднимала шума, доказывая себе, что преобладание разума над материей — это реальная вещь. Однако теперь, глядя на моего инопланетного похитителя, понимаю, что мое мужество покинуло меня.

Я прикусываю губу, чтобы скрыть дрожь, и первой шагаю в коридор. Дверь за нами захлопывается, и я смотрю прямо перед собой, зная, что уйду ненадолго, а потом вернусь в «безопасность» этой комнаты. Я смогу это сделать. Смогу отстранить свой разум от тела на достаточно долгое время, чтобы выжить, достаточно долгое, чтобы спланировать побег.

Я иду за своим похитителем по белым коридорам, следующим один за другим, вверх или вниз на лифте, так как все еще не могу сказать, в каком направлении мы движемся, и, наконец, оказываемся в каюте. Подозреваю, что это его личная каюта. Чтобы окончательно не запаниковать, я провожу инвентаризацию, отмечая немногочисленные личные вещи.

Жилое пространство напоминает мне однокомнатную квартиру. Кровать простая и массивная, но постельное белье белое, как и стены. Ковер бежевый, и я удивлена этому хоть небольшому, но цветному пятну. Он выглядит ужасно, поэтому предполагаю, что этот корабль и его интерьер спроектировал мужчина. Справа от меня, похоже, уборная, а за той дверью — что-то вроде кухни. Там нет плиты, но есть что-то напоминающее холодильник из нержавеющей стали рядом со столешницей.

Единственная подкупающая особенность комнаты — иллюминатор за изголовьем кровати. В нем видны звезды и далекая зеленая планета на фоне темно-синего и черного. Космос прекрасен, красивее, чем я когда-либо думала, глядя на свои школьные учебники по естествознанию. Интересно, находимся ли мы рядом с его планетой? Это еще больше показывает, как много я не знаю.

Я прочищаю горло.

— Как тебя зовут?

Сначала не хотела спрашивать, мне было все равно, но теперь решила, что мне нужна вся информация, которую могу получить. Может, его имя имеет значение, а может, и нет, но лучше обладать этим знанием, чем нет. Я даже не уверена, скажет ли он мне.

— Варек, — говорит он.

Ну, это было легко.

Я собираюсь задать ему еще один вопрос, когда он берет с тумбочки предмет, похожий на часы. Он надевает его на запястье, и тот со щелчком застегивается. Затем раздается серия звуковых сигналов, прежде чем устройство замолкает. Варек касается крошечного экрана, проводит по нему пальцем и постукивает.

— Показания щитовидной железы указывают на то, что ты давно не спала, — хмуро говорит он.

Я скрещиваю руки на груди, мое раздражение нарастает. Этот ублюдок даже не спросил, как меня зовут. Разве это не элементарная вежливость — узнать имя человека, чью вагину вы планируете использовать?

— Трудно спать, когда у тебя в голове роятся мысли о предстоящем изнасиловании, — огрызаюсь я.

— Остальные твои показатели, кажется, стабильны, — говорит он, игнорируя мой комментарий.

Он смотрит на меня с другого конца комнаты, а я просто гляжу в ответ. Вначале не была уверена, как справлюсь со всей этой ситуацией, но, очевидно, я выбрала путь наибольшего сопротивления. Я не собираюсь облегчать ему задачу. Он нуждается во мне, а не наоборот, так что мне нечего терять. Кроме того, лучше я буду злиться, чем бояться.

— Зачем вам люди? — спрашиваю я.

Он садится на край кровати и жестом указывает на пустое место рядом с собой.

— Присаживайся, и я отвечу на твои вопросы.

Я удивленно моргаю, мой гнев испаряется в считанные секунды. Это уловка, чтобы заставить меня ослабить бдительность? Я вспоминаю его телекинез и сразу же отбрасываю эту теорию; он в любое время может сделать со мной все, что захочет. Тот факт, что он не заставляет меня делать что-то против моей воли, тревожит меня. Это тревожно, но приятно.

Избегая его взгляда, подхожу к кровати и сажусь. Мне не нравится, как он на меня смотрит. Это напоминает мне о том, как он смотрел, когда мы были на Земле. Так беспристрастно, но напряженно.

Он начинает говорить, его глубокий голос вибрирует во мне. И так как он при этом не срывает с меня одежду, я нахожу это приятным.

— Дравийские женщины постепенно становятся бесплодными, и прироста населения почти нет. Мы уже превосходим их числом в четыре или пять раз. Мы нацелились на человеческих женщин, потому что ваша ДНК наиболее совместима с нашей. Не говоря уже о том, что мы нуждаемся в вещах первой необходимости, чтобы выжить, таких как кислород и естественная пища.

Я нахожу, что мне любопытно их положение, но буду говорить о чем угодно, только чтобы отсрочить неизбежное.

— И вы не знаете, что вызывает бесплодие?

Варек качает головой.

— Наш вид близок к вымиранию.

— Воу, это отстой, — бормочу я себе под нос. То, что они захватили нас, не оправдывает их действия, но, по крайней мере, это не инопланетная секс-торговля.

Я надеюсь.

— Как бы ни сочувствовала вашей ситуации, мне трудно оправдать ваши действия по отношению к нам, людям, — говорю я.

Он коротко кивает мне, и его волосы слегка смещаются, привлекая мое внимание к шелковистым прядям. Из-за этого мои каштановые волосы выглядят так, будто их пожевала коза. По бокам его голову украшают мелкие косички, замысловатость их плетения интригует меня.

— Это было непростое решение. Это противозаконно, — говорит он.

— Да что ты говоришь! — закатываю я глаза.

— Не только там, откуда ты, человечка. На моей родной планете это тоже незаконно.

Мои брови поднимаются.

— Тогда зачем вы это делаете? — меня поражает мысль, от которой у меня перехватывает дыхание. — Это потому что ты женат? — почти кричу я. Одно дело быть чьей-то племенной кобылкой, чего тоже не было в моем списке дел, но совсем другое — стать чьей-то подстилкой.

Он качает головой, и я выдыхаю почти с облегчением.

— А как насчет помолвки?

— Нет, я не обещан другой, — говорит он. — Супружеские пары прокалывают кончики правых ушей. Если кто-то обещан в брак — это видно по клипсе на том же самом месте. Когда брак состоится, клипсу заменяют серьгой.

— Я еще не видела никого ни с одной из этих штуковин, — говорю, пытаясь вспомнить лица инопланетян, виденных мной ранее.

— Скорее всего, нет, — говорит он. — Большинство мужчин на этом корабле одиноки, поэтому их и выбрали для этого эксперимента. Было всего лишь несколько исключений.

— Итак, вернемся к первоначальному вопросу. Почему вы нас забрали?

— Дети — это наследие. Все, чем мы являемся, все, во что мы верим, перестанет существовать без них. Они — наша единственная надежда на будущее.

Чувство вины пронзает мою грудь. Когда он так говорит…

— Как тебя зовут? — он наклоняет голову, когда спрашивает меня, как будто мое имя поможет ему лучше понять меня. Это не так, но, по крайней мере, он наконец-то спросил.

— Лия.

— Лия, — повторяет он. Когда он произносит мое имя, оно звучит намного лучше, чем когда его произношу я, а я практиковалась в этом почти двадцать пять лет. Акцент у пришельца манящий. Он скользит по мне, как ласка, крадя мое дыхание.