Глава 8

Я просыпаюсь от того, что мои волосы расчесывают и теребят. Движения нежные и быстрые. Открыв глаза, обнаруживаю Варека, склонившегося надо мной, его взгляд сосредоточен на темных прядях между пальцами.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я с любопытством.

— Заплетаю твои волосы.

— Зачем?

Он смотрит на меня, и на его лице читается замешательство.

— Сам не знаю. — Он на мгновение замолкает. — Мы заплетаем волосы в косы, показывая, из какого дома происходим. Теперь, когда ты принадлежишь мне, будешь носить знак моего рода. Я из дома Каймар.

Я провожу пальцами по косам, заплетенным по бокам его головы, задевая кончики заостренных ушей. Он замирает. И я повторяю движение снова.

Варек хватает мою руку и прижимает к своей груди.

— Твое прикосновение вызывает у меня такие мысли, которые могли бы напугать тебя.

Его сердце бешено колотится под моей рукой. И мое сердце бьется в унисон с ним. Его слова окутывают меня дымкой вожделения и придают мне смелости.

— Я не боюсь.

Не знаю, когда это стало правдой, но не могу этого отрицать. Варек каким-то образом пробился сквозь мою защиту. Возможно, сейчас я принимаю реальность своей жизни, выбирая лучшее из нее. По крайней мере, с Вареком есть положительные стороны. Это целая чертова пинта инопланетного ягодного сока, пьянящего и манящего.

Варек закрывает глаза, словно пытаясь взять себя в руки. Когда открывает их, его аквамариновый цвет исчезает, заменяясь обсидиановым.

— Твои глаза, — шепчу я. — Почему они меняют цвет? — Он качает головой, но я не унимаюсь. — То же самое я видела и у Арджуна, прямо перед тем, как он напал на меня. Почему так происходит?

Варек выдыхает, и теплый поток воздуха ласкает мою щеку.

— Так происходит, когда мы испытываем сильные эмоции.

— Ничего страшного в этом нет. Зрачки человека расширяются, когда мы смотрим на кого-то, кто нам нравится. Кажется, всё логично.

Он снова качает головой.

— Ты не понимаешь. Мы, дравиане, не хотим испытывать эмоций.

— Что? Все испытывают эмоции. Ну, кроме насекомых, а вы, конечно, далеки от них, верно? О Боже, пожалуйста, не говори мне, что ты относишься к насекомым. Думаю, я в буквальном смысле умру.

Он смотрит на меня с легкой ухмылкой на полных губах, и мой иррациональный страх превращается в иррациональное желание.

— Мы потратили много веков на то, чтобы подавить наши эмоции, — говорит он. — Они не приводят ни к чему, кроме насилия.

— Неправда.

Последние пару лет своей жизни я изучала влияние эмоций и человеческую психику, и мне трудно понять, как и почему кто-то думает, что может от них избавиться. Некоторые вещи заложены природой, как дыхание, которое нужно для того, чтобы выжить.

— Всегда есть что-то противоположное, — говорю я. — Подавляя гнев и боль, ты также лишаешь себя радости и удовольствия. Каким унылым было бы существование, если бы мы никогда не испытывали этих эмоций.

— Это твое мнение. История же моего вида доказывает обратное.

Я поджимаю губы.

— Просвети меня.

— Ты очень любознательна для такого примитивного существа, — замечает он. Я хочу обидеться, но меня впечатляет, как он это говорит, словно удивляется и восхищается мной. — Давным-давно, еще задолго до моего рождения, мы не подавляли свои эмоции. Мы были похожи на вас, людей. Однако брачные узы усиливают наши эмоции, делая их почти неуправляемыми. Ревность провоцировала насилие, гнев превращался в ярость, а печаль приводила к беспросветной депрессии. Многие мужчины покончили с собой после смерти своей спутницы. В то время старейшины считали, что лучше всего подавить узы, чтобы контролировать эти чувства. Так продолжалось долгое время.

— До этого момента, — говорю я.

— До этого момента. — Он окинул мое лицо все еще черным, как ночь, взглядом.

Пробуждается здравомыслие, разрушая покой, который я сейчас испытываю в его объятиях.

— Подобное происходит со всеми или только с мужчинами в паре? — спрашиваю я, и в моих словах сквозит подозрение.

Варек не отводит от меня взгляда, но и не отвечает.

Черт возьми.

— Варек?

— Ответ, который ты ищешь, уже перед тобой, Лия. — Он отводит взгляд от меня, сглатывая. — Не заставляй меня говорить это вслух.

Я кладу руку ему на лицо, заставляя его посмотреть на меня. Он прильнул к моему прикосновению, согревая мое сердце.

— Отказ от эмоций не принесет пользы, — мягко говорю я. — Оно может проявиться каким-нибудь другим способом, в виде разочарования или даже гнева. Отпусти себя.

Наступила тишина и спокойствие. Возникает желание сказать что-то еще, но это то, что он должен сделать сам, поэтому я молчу. Если мое образование и научило меня чему-то, так это тому, что нельзя заставить людей делать то, что ты хочешь, и что терпение принесет больше пользы, чем провокация.

— Я связан с тобой брачными узами, намори, — говорит он спустя долгое время. — Моя душа переплелась с твоей. Твои желания и стремления исполню с радостью. Все, что у меня есть, — твое. — Он сделал паузу и глубоко вздохнул. — Теперь ты и только ты — моя жизнь.

От эйфории, о которой он так негативно отзывался, у меня бешено колотится сердце. Но в то же время меня пронзает боль.

Он не хочет этой связи со мной.

Я тоже не хочу находиться в его власти, но, похоже, судьба распорядилась иначе.

— Ты сам говорил, что для тебя это в новинку, что ты никогда не представлял, что это произойдет. Ну, я никогда не представляла себя на космическом корабле во власти инопланетной расы. Ты не единственный, кто чувствует себя уязвимым. Может быть, мы сможем справиться с этим вместе, Варек.

Он долго смотрит на меня. Я стараюсь не ерзать, пока его взгляд буравит меня, обсидиан то и дело мелькает. Его губы приоткрываются, чтобы сказать, но тишину нарушает громкий грохот.

— Щиты отключены. Обнаружены вражеские нарушители, — говорит компьютерный голос. Он эхом разносится по комнате, отчего волосы на моей шее встают дыбом. Варек вскакивает с кровати так быстро, что пока я ступаю на пол, он уже практически одет.

— Держись рядом со мной и следуй каждому моему приказу, Лия, — сказал он, схватив меня за руки. Его хватка болезненна, но она меркнет по сравнению со страхом, пронизывающим меня при виде выражения его лица.

— Хорошо.

Он бежит к двери и выглядывает в коридор. Жестом приказав мне следовать за ним, выходит наружу. Я держусь рядом с ним, пока он осматривает помещение, шагая бесшумнее в ботинках, чем я босиком.

По спине бегут мурашки, когда до ушей доносится вихревой звук. Я поворачиваюсь в сторону шума и заворожено наблюдаю, как появляется свет, собираясь в форму существа. Не успела фигура полностью появиться, как Варек толкает меня за спину, закрывая обзор.

Мне удается мельком увидеть его, когда Варек поднимает руки. Существо выглядит как рептилия, но стоит на двух ногах и примерно моего роста. Он открывает пасть с громким ревом, демонстрируя челюсть, полную острых, как бритва, зубов, и у меня вырывается крик.

Варек отводит обе руки вправо, и существо летит в том направлении, с грохотом ударяясь о стену. Незваный гость трясет чешуйчатой головой, вскакивает и бежит к нам на полной скорости. Варек поднимает руки, и большая рептилия останавливается, а затем поднимается в воздух. Зависнув, дергая конечностями, рептилия издает шипящий звук, от которого я вздрагиваю. Когда Варек опускает руки по бокам, тело нападающего разрывается пополам. Прямо посередине, как в чертовом магическом спектакле. Две части тела падают на пол с грохотом и хлюпающим звуком, от которого меня воротит.

Варек, однако, уже бежит, поэтому я сглатываю свой ужас и бегу за ним. Он привел в часть корабля, в которой я никогда не была, но у меня нет времени осматриваться, потому что там четыре рептилии сражаются с тремя членами экипажа

«Феникса». Варек взмахивает руками вперед, как будто толкает что-то невидимое, и все четыре рептилии падают на пол. Экипаж «Феникса», не теряя времени, обезглавливает их мечами.

Я моргаю. Мечи? Что за херня? Где световые мечи и лазерные пистолеты?

— Мы должны попасть в изолятор, — говорит Варек. Затем выкрикивает команду на новарском языке, состоящую из одного слова. Сразу же три члена экипажа окружают меня, заключая в клетку.

Морган! Как я могла забыть о своей лучшей подруге? С каждым шагом чувство вины давит на меня, но страх за ее жизнь подстегивает меня.

Когда мы огибаем коридор, ведущий к изолятору, от раздающихся неподалеку криков у меня по коже бегут мурашки. Варек и его бойцы входят с первую открытую дверь и тщательно осматривают камеру. При виде мертвой женщины, у меня наворачиваются слезы, но я перевожу взгляд в конец коридора, где должна находиться Морган.

Варек оглядывается на меня.

— Оставайся с Кейдом. — А затем бежит к ближайшей рептилии, двое из его команды прикрывают его с флангов.

Кейд крепко сжимает меч обеими руками, а его бирюзовый взгляд мечется из стороны в сторону. Звуки битвы все дальше, но крики женщин еще не стихли. Они настолько громкие, что мне трудно перевести дыхание. Вокруг меня такая бойня, и я в двух секундах от срыва.

До моих ушей доносится жужжание, предупреждая о приближающемся враге. Я отпрыгиваю назад от мигающих огней, позволяя Кейду встать впереди. Он нападает на рептилию, как только тот материализуется, атакуя яростно и неумолимо. Кейд взмахивает мечом, словно он продолжение его тела, и отражает удар копья рептилии. Сталь поет, легко разрубая деревянное копье пополам, но рептилия не теряет хватку. Вместо этого она меняет тактику, используя орудие как длинный нож. Противник стремительно наносит удары Кейду, но тот отражает каждый выпад. Рептилия издает рев разочарования, и я закрываю уши. Кейд делает ложный выпад влево и застает рептилию врасплох, преодолевая ее защиту. Меч пронзает чешуйчатую грудь противника, и его пронзительный крик разносится эхом. Его оружие падает на пол.