Монтана хладнокровно подошел и собрал деньги. Он отнес мешки в банк и вернул их Джиму Стриту. Чуть усмехнувшись, засунул руку в один из мешков и вынул пригорошню золота.

- Благодарю, - сказал он и вышел.

Мнение о незваном госте в Бокилье разделилось. Некоторые хотели, чтобы он наконец уехал, но помалкивали; другие считали его присутствие в городе благословением, поскольку, мол, он обеспечивает его защиту. И каким-то образом известия о происходящем стали распространяться.

А затем Монтана увидел Марджери Фермен.

Марджери была дочерью старого Черного Джека Фермена - ранчера и участника нескольких сражений с индейцами - а также красавицей и источником вечных наслаждений. Во всяком случае, так думал Монтана.

Он повстречал ее, когда во второй раз решил уехать из города. Крофт сидел в салуне, когда почувствовал неприятное тревожное предупреждение. Пора ехать дальше. Слишком уж хорошо все складывалось, так хорошо долго не бывает. Возьми все, что можешь, но уезжай, пока есть возможность. А возможности скоро не будет. Пора двигать дальше.

Он прошагал к двери, повернул направо и направился к конюшне. А потом Монтана увидел Марджери Фермен, спускающуюся из повозки. Он уставился на нее, замедлил шаг, остановился, сдвинул шляпу на затылок... и потерял решимость.

Она быстрым шагом пошла в его сторону. Он заступил ей дорогу.

- Привет, - сказал он, - я раньше вас не видел.

Марджери Фермен знала все о человеке, которого звали Килкенни. Несколько лет она слушала истории о нем и его славе и вдруг узнала, что он живет в Бокилье. Она увидела его впервые и призналась себе, что разочарована. Да, он был высоким, красивым мужчиной, но чего-то в нем не было, чего-то неуловимого, что она ожидала в нем встретить.

- Послушайте, - сказал он, - мне хотелось бы увидеть вас еще раз.

- Если будете стоять здесь, когда я закончу дела, - ответила она, увидите, как я уезжаю из города.

С этим она прошла мимо и вошла на почту.

Крофт стоял не двигаясь. Он был ошеломлен. Он был потрясен. Он был в волнении. Он забыл о том, что собирался бежать. Он забыл о тревожном предчувствии, ниспосланном богами нарушителей закона. Он принялся ждать.

По возвращении Марджери Фермен прошла мимо него и отказалась остановиться. Монтана вдруг разозлился. Он быстро встал.

- Эй, послушайте, - сказал он, - вы...

Что он хотел сказать, так и осталось недосказанным. По улице шагом ехал всадник. Конь его был длинноногим гнедым; всадник был высоким, в черной шляпе с плоскими полями и плоской тульей. На нем был оружейный пояс с двумя низковисящими, подвязанными к бедрам кобурами.

Неожиданно Монтана Крофт почувствовал себя очень плохо. Во рту у него пересохло. Марджери Фермен уже забралась в повозку, но оглянулась. Она увидела, что он стоит, будто вкопанный, с побледневшим лицом. Она проследила за его взглядом.

Высокий незнакомец с лицом, потемневшим от солнца и ветра, небрежно сидел на коне. Он посмотрел на Монтану Крофта холодными зелеными глазами. Он молчал. Долгую минуту двое мужчин, не отрываясь, смотрели друг на друга, и Крофт не выдержал. Он направился было к повозке, но потом повернул к конюшне.

Он услышал, как скрипнуло седло, когда незнакомец спешился. Дойдя до ворот конюшни, он остановился и обернулся. Марджери Фермен сидела в повозке, держа вожжи, но не уезжала.

Незнакомец стоял в пятидесяти ярдах от Монтаны, но его голос громко прозвенел на пустынной улице:

- Я слыхал, в городе живет парень, который называет себя Килкенни. Вы - тот самый?

Как по мановению волшебной палочки, двери и окна тут же заполнились любопытными лицами, это были лица людей, которых он грабил снова и снова. Губы его зашевелились, но слова не шли. Он попытался сглотнуть, но не смог. По лбу покатился пот, глаза защипало, но он не осмеливался поднять руку, чтобы вытереть его.

- Я слыхал, что Килкенни - честный человек, гордящийся своей репутацией. Вы - честный человек?

Крофт хотел ответить ему, но не смог.

- Не спешите, - голос незнакомца был холоден. - Погодите чуток, а потом скажите всем, что вы не Килкенни. Скажите им, что вы лжец и вор.

В ответ на эти слова он должен был выхватить револьвер... сейчас же... он должен убить этого человека... убить его или умереть самому.

И в этом было все дело. Он не был готов умереть, а умрет он наверняка, если попытается потянуться за оружием.

- Говорите же! Люди ждут! Скажите им!

Каким-то чудом голос вернулся.

- Я не Килкенни, - сказал он.

- Остальное тоже. - В голосе незнакомца не слышалось сострадания.

Монтана Крофт внезапно понял всю правду, как ни была она жестока: от пули можно умереть только один раз, но если сейчас он откажется от своего шанса, ему предстоит испытать много смертей.

- Ладно, черт вас побери, - прокричал он. - Я не Килкенни! Я лжец и вор, но будь я проклят, если кто-нибудь назовет меня трусом!

Его руки рванулись к револьверам, и вдруг он потрясенно осознал, что это самое быстрое его движение за всю жизнь. Его переполнило, чуть не вырвавшись наружу, торжество. Он еще им покажет! Его револьверы прыгнули вверх... и он увидел красную вспышку пламени у дула револьвера незнакомца и почувствовал удар пули.

Голова Монтаны Крофта как-то странно опустилась, и он увидел фонтанчики земли там, куда ударили его заряды. Он упал, выпустил револьвер... оперся на руку... Потом она подогнулась, и он перекатился лицом вверх.

Незнакомец стоял над ним. Монтана смотрел на него.

- Ты - Килкенни?

- Я - Килкенни. - Голос высокого человека неожиданно потеплел. Хорошая попытка.

- Благодарю...

Монтана Крофт умер на улице Бокильи, и никто не спросил, как его зовут на самом деле.

Глаза Марджери Фермен широко раскрылись.

- Вы... вы - Килкенни?

На этот раз она увидела то неуловимое, что она искала и не нашла в лице другого мужчины, - доброту, цельность натуры, силу духа.

- Да, - сказал он и последовал своей традиции. Он уехал из города.