- Ну и что? Для того, чтобы быть художником совсем не обязательно уметь рисовать. Некоторые художники вообще рисуют не картины, а каляки-маляки. Страх, да и только. Они ещё называются как-то страшно, задумался Тришка.

- "Об страхции", кажется, - наморщив нос, подсказала Агата. Она немного разбиралась в живописи, потому что папа собирал альбомы разных художников.

- Вот именно, - кивнул плутыш.

Воодушевлённая Тришкой, Агата достала свой альбом для рисования и открыла его на самом любимом рисунке. Тришка заглянул ей через плечо, поцокал языком и с видом знатока заявил:

- Это не "об страхция". Это гораздо лучше. Настоящий "а вам гарт".

- Тришка, а что такое "гарт"? - Агата много раз собиралась задать этот вопрос папе, но забывала.

- Это по-французски, - важно заметил Тришка, - а по-русски значит "и так сойдёт". Вроде как нам - что получше, а вам - гарт.

Придирчиво осмотрев свой "а вам гард", Агата решила, что он ничуть не хуже тех, что некоторые художники выставляют напоказ. Она аккуратно вырезала рисунок ножницами и побежала с ним на улицу.

Алька понуро сидел в условленном месте. Увидев в глазах Агаты весёлые искорки, он несколько ободрился.

- Ну что?

- Всё в порядке. Мы деньги сами заработаем. Мою картину продадим, бодро сказала Агата и показала свой "шедевр".

Глазам Альки предстало пучеглазое пугало с растопыренными руками, рядом с которым чернела большая клякса.

- А это что за паук? - угрюмо поинтересовался он.

- Это не паук. Это принцесса гуляет с пёсиком. Понимаешь, когда я рисовала, краска не просохла и растеклась в разные стороны, - пояснила Агата.

- Кто ж такое купит? - шмыгнув носом, недоверчиво спросил Алька.

- Ещё как купят! Это как раз то, что надо. Бабушка говорит, что сейчас чем хуже, тем моднее, - заверила его Агата.

Вопреки ожиданиям продать картину оказалось непросто. Видимо, люди ещё не доросли до понимания современного искусства. Но Агата не унывала. Она была не из тех, кто легко сдаётся.

В это время к дому подъехало такси. Агата мигом смекнула, что можно предложить картину пассажирам.

- Побежали! На такси без денег не ездят. Может купят, - кивнула она Альке и бросилась к мужчинам, вылезающим из машины.

- Дяденьки, купите картину! - жалобно заканючила Агата.

- Что? - обернулся тучный мужчина в очках с толстенными стёклами.

Перед ним стоял златокудрый ангелочек с невинным лучистым взором.

- Купите картину, пожалуйста! Настоящий "а вам гард", - заверила его Агата, протягивая альбомный листок. Толстяк улыбнулся, но тут в разговор вмешался сухощавый пассажир с рыбьими глазами.

- Девочка, не приставай... - начал было он, но толстяк его оборвал.

- Зачем ты так, Юра? Говоришь, авангард у тебя? - обратился он к Агате, взяв её картину. Художница поняла, что сейчас её "шедевр" будет продан, и Алька - спасён! От предчувствия удачи у неё засосало под ложечкой. Окрылённая, Агата для верности добавила:

- Нам очень нужны деньги. На хлеб не хватает.

В этот самый момент Агата застыла, как громом поражённая. Расплатившись с водителем, из такси появился третий пассажир. Это был её собственный папа. Лицо у него сначала побагровело как свёкла, потом побелело словно полотно, и Агата подумала, что, пожалуй, лучше всего ей было бы сейчас провалиться сквозь землю. Толстяк погладил её по головке и полез за бумажником, но теперь Агату это не обрадовало. Между тем, папа через силу улыбнулся и услужливо обратился к толстяку:

- Пожалуйста, Фёдор Иванович, сюда. Вот по этой дорожке.

Толстяк с сухощавым направились к подъезду, и Агата слышала, как Фёдор Иванович сказал, что она прелестный ребёнок, и что это трагедия, когда дети голодные, а родителям нет до этого дела, а сухощавый ввернул, что во всём виновато пьянство. Наверняка, родители забулдыги, вот дети и попрошайничают. Агата потрусила было следом за гостями, но папа незаметно обернулся к ней и, сделав страшные глаза, процедил:

- Пока гости не уйдут, чтоб духа твоего дома не было. Потом поговорим.

Агата понуро побрела к ожидавшему её Альке.

- Что же теперь будет? - с тревогой спросил он.

Агата пожала плечами и стала угрюмо ковырять носком туфельки землю, но тут она вспомнила про зажатую в потной ладошке бумажку, и настроение у неё немножко улучшилось. Хорошо, что хотя бы Альку выручили.

- Вот, возьми, - протянула она деньги.

Алька в нерешительности колебался.

- Бери, говорю! - настаивала Агата.

- А как же ты? Тебе, небось, влетит.

Агата на мгновение задумалась, а потом, вздохнув, махнула рукой.

- Что поделаешь! Всем великим художникам вначале приходится тяжело.

ГЛАВА 7. КРАСОТА ТРЕБУЕТ ЖЕРТВ

- Знаешь, кем я стану, когда вырасту? - спросила Агата.

Бабушка поглядела на внучку поверх очков и вздохнула.

- Не иначе, как атаманом.

- Не смейся, я серьёзно говорю, - обиделась Агата. - Я теперь точно знаю, что буду парикмахером, как тётя Галя, которая приходила делать маме причёску.

- Так ты же вроде собиралась стать продавщицей в игрушечном магазине, - напомнила ей бабушка.

- Ну, я один день буду играть в магазине, а другой буду парикмахером, - решительно заявила Агата и побежала к себе в комнату, чтобы ещё раз взглянуть на своё новое сокровище: флаконы с остатками жидкости для завивки волос. Мама выбросила их в мусор, но Агата вовремя выудила драгоценные бутылочки из ведра и припрятала в ящике для игрушек. Нельзя же раскидываться таким добром. К тому же, когда она станет парикмахером, всё это может пригодиться. Стоило Агате достать ящик с игрушками, как оттуда показалась озорная мордочка Тришки.

- Хорошее приобретение, - подмигнул он Агате, кивнув на заветные бутылочки.

- Ещё бы! Видел бы ты мою маму. Прямо фокус какой-то. Она теперь сама на себя не похожа, - похвасталась Агата, и задумчиво накрутив на палец свой золотистый локон, с сожалением добавила: - Жалко, что у меня волосы и так кучерявые, а то можно было бы их завить.

- А ты завей Светку, - предложил Тришка. - У неё волосы, как солома. Знаешь, как она обрадуется.

Это была чистая правда. Светке давно хотелось иметь такие же кудри, как у Агаты.