— Еще бы не помнить, — буркнул мистер Вайз.

— У него дома нашли пустой футляр, — продолжала актриса. — И потом, он как раз тогда был на мели — и вдруг на следующий день у него, откуда ни возьмись, появилась приличная сумма, которую он внес в свой банк. Он объяснил это тем, что якобы его друг удачно поставил за него на скачках — но друга этого так и не нашли. Насчет футляра он сказал, что, вероятно, прихватил его по рассеянности. Вот уж, по-моему, совершенно бездарное объяснение — можно было бы придумать что-нибудь похитроумнее… Мне пришлось давать показания на суде, мои портреты печатались во всех газетах. Рекламный агент уверял меня, что все прекрасно, что лучшей рекламы вообще не придумаешь — но я бы предпочла свой опал!

И она грустно покачала головой.

— Может, попробуешь консервированных ананасов? — спросил мистер Джадд. Мисс Нанн просияла.

— Где они?

— Я их только что тебе передал.

Мисс Нанн посмотрела на столе, пошарила у себя за спиной, но нашла лишь серую шелковую сумочку. Тогда она нетерпеливо подняла с пола большую лиловую сумку, тоже из шелка, и, к удовольствию любознательного мистера Саттертуэйта, начала методично выкладывать на стол ее содержимое.

На свет появились: пудреница, губная помада, футлярчик для драгоценностей, моток шерсти, еще одна пудреница, два носовых платка, баночка шоколадного крема, нож с эмалевой ручкой для разрезания бумаги, маленькая темно-коричневая деревянная шкатулочка, пять писем, грецкий орех, лоскуток розового крепдешина, обрывок ленты и недоеденный круассан. Последними явились консервированные ананасы.

Эврика, — тихонько пробормотал мистер Саттертуэйт.

— Что вы сказали?

— Ничего, — торопливо ответил мистер Саттертуэйт. — Какой красивый нож!

— Да, мне он тоже нравится. Мне его кто-то подарил — не помню кто.

— А это индийская шкатулка, — заметил мистер Томлинсон. — Хитроумная штучка, да?

— Тоже чей-то подарок, — сказала мисс Нанн. — Она у меня уже давно. Она все время стояла на туалетном столике в моей уборной… Впрочем, что в ней красивого?

Шкатулка, выточенная из темного дерева, открывалась сбоку. А сверху помещались две деревянные пластинки, свободно вращающиеся в обе стороны.

— Красивого, может, и мало, — усмехнулся мистер Томлинсон. — Зато, ей-богу, вы ничего подобного не видывали!

Заволновавшись, мистер Саттертуэйт подался вперед.

— Скажите, а почему вы назвали ее хитроумной? — спросил он.

— А что, разве не так? — Судья обернулся к мисс Нанн. Та непонимающе смотрела на него.

— Полагаю, не стоит всем демонстрировать этот фокус, да?

Мисс Нанн все еще не понимала.

— Какой фокус? — спросил мистер Джадд.

— Боже правый, неужто не знаете? Судья обвел глазами озадаченные лица.

— Подумать только! Ну-ка дайте мне ее на минутку!.. Спасибо.

Он открыл шкатулку.

— Так. Теперь мне нужно что-нибудь не очень большое, что можно в нее положить. Вот, кусочек сыру подойдет. Прекрасно! Кладем его внутрь, закрываем…

Он немного повертел шкатулку в руках.

— Теперь смотрим…

Он снова открыл шкатулку. Она была пуста.

— Вот эта да! — ахнул мистер Джадд. — Как вы это сделали?

— Очень просто. Надо перевернуть шкатулку вверх днем, левую пластину развернуть на сто восемьдесят градусов, а правую установить по центру. А теперь, чтобы сыр появился снова, надо вращать в противоположную сторону правую пластину на сто восемьдесят градусов, левую по центру, и все это, держа шкатулку вверх дном. И тогда — оп ля!..

Шкатулка открылась — и над столом пролетел вздох изумления. С сыром было все в порядке, он лежал в шкатулке — но рядом с ним лежало что-то еще — что-то круглое, переливающееся всеми цветами радуги.

Послышался волнующий звук чистейшего контральто:

— Мой опал!

Розина Нанн поднялась во весь рост, прижав руки к груди.

— Мой опал! Но как он там оказался? Генри Джадд смущенно закашлялся.

— Гм-м, Рози, девочка моя, я, честно говоря, думаю, что ты сама его туда положила!

В этот момент кто-то встал в темноте из-за стола и ощупью вышел на улицу. Это была Найоми Карлтон-Смит. За ней вышел мистер Кин.

— Но… Когда я могла?.. Неужели…

Мистер Саттертуэйт наблюдал, как мучительно до нее доходила истина. На это потребовалось минуты две, не меньше.

— Неужели в прошлом году, в театре?

— Ну, Рози, милая, — виноватым тоном говорил Генри. — У тебя ведь действительно есть привычка всегда что-то вертеть в руках! Вспомни хотя бы сегодняшнюю икру…

Мыслительный процесс мисс Нанн продолжался.

— Значит, я машинально сунула его в шкатулку?.. А потом случайно ее перевернула, и тогда… тогда… — До нее дошло наконец. — Но ведь тогда выходит, что Алек Джерард ни в чем не виноват… О! — Душераздирающий возглас разнесся по всей зале. — Какой ужас!

— Ну что ж, — сказал мистер Вайз. — Можно еще все исправить.

— Да, но ведь он уже год как в тюрьме!.. Неожиданно она резко повернулась к герцогине и спросила:

— Кто эта девушка, которая только что вышла отсюда?

— Мисс Карлтон-Смит, она была помолвлена с мистером Джерардом, — сказала герцогиня. — Она… очень тяжело пережила эту историю.

Мистер Саттертуэйт незаметно выскользнул за дверь.

Снег перестал. Найоми сидела на низкой каменной оградке. В руке она держала альбом для зарисовок, рядом лежали цветные мелки. Тут же стоял мистер Кин.

Она протянула альбом мистеру Саттертуэйту — и он увидел незаконченный, но, несомненно, талантливый рисунок: в вихре кружащихся снежинок — фигура человека.

— Как хорошо, — сказал мистер Саттертуэйт. Мистер Кин взглянул на небо.

— Буря кончилась, — сказал он. — Дорога, наверное, все еще скользкая, но, думаю ничего неожиданного быть не должно?

— Ничего неожиданного не будет, — сказала Найоми. В ее тоне чудился какой-то не вполне понятный для мистера Саттертуэйта смысл. Она обернулась — и вдруг одарила его ослепительной улыбкой. — Мистер Саттертуэйт, если захочет, может ехать обратно в моей машине!

Только сейчас он понял, до какой крайности простиралось ее отчаяние.

— Что ж, мне пора, — засуетился мистер Кин.

— Куда же он? — пробормотал мистер Саттертуэйт, растерянно глядя ему вслед.

— Вероятно, туда, откуда пришел, — каким-то странным тоном ответила Найоми.

— Но… Но там же ничего нет, — сказал мистер Саттертуэйт, ибо мистер Кин направлялся к тому самому месту у обрыва, где они недавно его увидели. — Вы же сами говорили, что это Конец Света!..

Он вернул ей альбом.

— Это очень здорово, — сказал он. — Вам удалось ухватить самую суть. Только — гм-м… Только почему вы изобразили его в маскарадном костюме?

Их глаза на секунду встретились.

— Я так его вижу, — сказала Найоми Карлтон-Смит.