Глава 18

Когда Грета, вздрогнув, проснулась, все еще с ярким видением бегущего на нее Потерянного Айзека, она ощутила на своем плече руку Сионы.

— Думаю, я смогу спасти его, — сказала она, оглядываясь по сторонам и крепче сжимая свою руку.

Сионе не нужно было спрашивать, кого Грета имела в виду.

— Данем, я знаю, что это заложено в твоей природе — пытаться попробовать, но после той ужасной атаки, ты должна была наконец-то принять тот факт, что король гоблинов окончательно потерян для всех нас.

— А что если я могу это сделать? Разве не стоит хотя бы попробовать?

Она вскочила на ноги, но вздрогнула от боли. Сиона шагнула вперед, чтобы помочь, но та нетерпеливо отмахнулась от нее.

— Он пришел ко мне во сне. Я прикасалась к нему. Я заставила его вспомнить, я знаю, что смогла. Если бы у меня было больше времени…

— Нет, — твердо сказала Сиона. — Мы не можем рисковать твоей жизнью из-за дурацких предположений.

— Но если он все еще приходит ко мне во снах, то…

— А ты не думала, что это не он создает связь через сны? Что это ты ищешь его?

Ее челюсть отвисла. Она покачала головой.

— Это невозможно. У меня нет такой способности, Сиона.

— Разве ты не была в состоянии присвоить себе магию Драйдена и самой воспользоваться ею?

Грета раскрыла рот, чтобы запротестовать, но слова застряли у нее в горле.

— Ты думаешь, что я использовала силу Айзека, чтобы войти в собственные сны, даже без того, чтобы осознавать это?

Сиона не ответила. Ей этого и не требовалось.

Может она и права, но Грета не изменит из-за этого своего решения. Возможно, Айзек больше не контролирует ее сны, но если вместо этого она могла контролировать его сны, тогда все еще существовала возможность вернуть его.

— Что если мы ошибались все эти годы, и тот, кто стал Потерянным, не безнадежен?

Сиона раздраженно вздохнула.

— Данем, ты сейчас просто сотрясаешь воздух. После такой долгой охоты на них ты лучше, чем кто-либо знаешь, что тому, кто стал Потерянным, невозможно вернуться.

— Ты говоришь так только потому, что никто не делал этого прежде.

— Потерянные — это Потерянные, ни больше, ни меньше. Игнорируя эту действительность, ты наносишь ущерб и себе самой и его памяти.

— Похоже, что это имеет больше смысла, не так ли? — уныло сказала она.

Конечно, вариант с магией звучал более правдоподобно, если бы бедное Потерянное существо сумело бы сохранить некоторое подобие себя при лунном безумии.

Она не понимала, насколько большими были ее надежды, пока они не рухнули.

Вайат подошел ближе, а Сиона уставилась на землю, черты ее лица напряглись.

— Фейри хотят вскоре отправиться в путь, — пробормотала она и быстро ушла.

Грета шла позади всей группы вместе с Вайатом, наблюдая за тем, как небо становится светлее, пока они идут, и обдумывая свой сон в отчаянных поисках причин, которые позволят ей надеяться, в то время, как все доказательства указывают на то, что их нет.

На этот раз не было видно ни облачка. Воздух был бодрящим и чистым, с запахом весны. Они шли на север, и чем дольше они шли, тем дальше они были от маленьких поселений гномов и гоблинов, в местность, с которой она была мало знакома.

В то время, как земли Айзека составляли западные округи, а земли Линдера большую часть южных, участок между горой Лаос и горой Линас, который был объявлен королевой-фейри ее собственностью, был относительно безлюдным и не обозначенным на карте. Возможно, это было одной из причин, по которой искателям было так трудно найти Стеклянное Королевство.

В какой-то момент Грета подняла взгляд и подловила Сиону, которая смотрела на нее через плечо с выражением, которое казалось, чередовалось между грустью, смятением и жалостью.

Грета догнала ее.

— Знаешь, как представитель человеческой расы в Милене, у меня большая привилегия в том, что ко мне относятся с неприязнью, ненавистью, подозрением и отвращением, и большую часть времени мне удается не обращать на них внимания, — она наклонилась вперед. — Но если ты не перестанешь смотреть на меня с сожалением, то я…

— Данем, я не имела в виду…

— Я не приму этого, Сиона. Не от тебя.

Ее подруга сглотнула. Драйден позвал ее, и та поспешила к нему, по всей видимости чувствуя облегчение.

На сердце стало тяжело из-за чувства разочарования. Грета проводила ее взглядом. Она не винила Сиону за грусть об Айзеке. Возможно, ей не следовало говорить о планах вернуть его, поскольку, казалось, это расстраивало ее еще больше. Если это все, что ее беспокоило. К сожалению, Сиона не открылась ей с тех пор, как они присоединились к фейри, а сама Грета была занята своими проблемами, но похоже на плечах гоблина-охотницы было какое-то тяжелое ярмо.

— Надо поговорить.

Вайат даже не посмотрел на нее, когда произнес эти слова. Он продолжал смотреть прямо на спины фейри.

Она застонала.

— Разве это действительно необходимо?

Теперь его взгляд переметнулся к ней, гнев и разочарование боролись за владение чертами его лица.

— Значит, я должен просто молчать, как хороший мальчик, и не обращать внимания на тот факт, что ты убиваешь саму себя?

Складки на его лбу сжались.

— Со мной все в порядке.

— Это неправда, — огрызнулся он.

Да, он был определенно зол.

— Ты думаешь, что если я не управляюсь с мечом так, как если бы родился с ним, то я беспомощен или глуп? Быть может, если бы у меня тоже были магические способности, то ты бы послушала…

— Радуйся, что это не так.

Она замолчала. Представление о том, что такая же поглощающая тьма могла быть силой навязана кому-то такому же хорошему как он, пугало ее до нелепости. Она уже видела, как сильно он изменился, ожесточился до такой степени, что в его оптимистичной уверенности и нежности проступили острые трещины. Она не хотела видеть, как эти трещины расползутся еще дальше.

— Защищай свою человечность, Вайат. Никогда и никому не позволяй забрать ее у тебя.

— Не говори подобную ерунду.

Он схватил ее за плечи.

— Каждая частичка тебя человеческая. Каждая частичка тебя ценная. Что бы ни завладело тобой, это всего лишь что-то вроде болезни. Мы идем, чтобы вылечить тебя, а затем выберемся отсюда ко всем чертям, хорошо?

Он был таким непреклонен.

— Больше никаких сумасшедших затмений. Никаких преследований. Никакой демонической магии и черных порталов. Мы должны вернуться туда, где нам место, и жить нормальной жизнью.

Он нежно встряхнул ее.

— Жизнь в безопасности, наполненная солнечным светом и бейсболом, в которой поход с палатками только ради удовольствия, а страшные монстры только в фильмах.

Ее глаза защипало от навертывающихся слез. Не за себя, а за него, потому что очевидно, что все эти вещи были тем, что ему было необходимо. Этот мир был близок к тому, чтобы сломить его. Он так долго оставался сильным, без мальчиков, на которых мог бы сосредоточиться, он уставал.

Стремление ответить ему ложью, которая заставила бы его чувствовать себя лучше, было подавляющим, но он заслуживал большего.

— Я бы хотела сказать, что ты прав и что мы преодолеем это. Что мы найдем мальчиков, найдем портал и будем абсолютно счастливы вдалеке от Милены.

Ее голос звучал надломлено. Она прочистила горло.

— Я бы хотела пообещать тебе все возможное, но… я не могу. Я не могу сделать этого прямо сейчас. Понимаешь?

— Просто не отказывайся ото всего, хорошо?

Непоколебимость в его глазах даже не померкла.

— Не делай ничего глупого, чтобы спасти всех остальных только потому, что ты думаешь, что твои дни и так уже сочтены. Я не отдам тебя, и тебе тоже следовало бы позаботиться о себе.

Она засмеялась.

— А когда же я не совершала хоть что-либо глупого?

Увидев выражение его лица, она подняла руку.

— Не отвечай.

Он улыбнулся и отнял руку от ее плеча. Они продолжили идти, но передвижение причиняло ей такую сильную боль, что она прикусила язык, пытаясь не выпустить крик боли.

Он заметил стесненность ее походки и снова притянул к себе.

— Эта рана на твоем боку уже должна была затянуться.

Она прижала руку к своей талии. Рана излучала волны тепла, но она думала, что до лихорадки не дойдет.

Он приобнял ее за плечи.

— Мне это не нравится. Чем чаще ты пользуешься магией, тем сильнее она становиться и тем больше вреда тебе наносит.

— С этим ничего не поделаешь.

— Как ты можешь быть уверенной в этом? Фейри, должно быть, тоже знают, что она делает с тобой. Возможно, они даже специально искали способы заставить тебя выпустить эту магию, чтобы сделать ее сильнее.

— Они не могли знать о том, что нас выследит и атакует Айзек или о кровавых призраках.

— Как ты можешь быть такой уверенной? Они знали о бьере и все же настаивали на прохождении именно этого пути. Они могли знать и о группе кровавых призраков и нарочно привести нас туда. Они могли спланировать все, что произошло с того момента, как мы их встретили.

— Я та, кто потеряла контроль у Солемого моста. Я та, кто начала этот пожар, — напомнила она ему. — А они предложили помочь погасить его.

— Да, подставляя тебя под еще большую опасность.

— Целый лес мог бы погибнуть, если бы мы ничего быстро не сделали.

Ее голова болела. Будто плотный, пульсирующий шарик в каждом виске.

Вайат еще больше нахмурился. Ему не понравился этот ответ, но он и не мог спорить с ней. Выбор был предельно ясным: либо рискнуть своей жизнью, чтобы погасить огонь, либо рискнуть потерять сотни других жизней, невинных жизней, в результате массового вымирания. Она сделала выбор, с которым знала, как управиться… тот единственный выбор, с которым могла бы жить дальше.

— Я не доверяю им, — сказал он, сжимая и разгибая руки, будто не знал, что еще делать с напряжением внутри себя.

Она понимала, как он себя чувствует. Подобное чувство беспомощности было наихудшим.

— Я тоже не особо им доверяю, но они уже не раз спасли нам жизни, и они не дали нам повода думать, что их цель в чем-то ином, кроме того, что они уже рассказали.