– Меня уже допрашивали ваши агенты! – взвилась старуха. – Я не хочу иметь с вами никаких дел! Гхмерт умер тридцать лет назад! Это вы совратили его с пути Господа, вы, богомерзкие твари!

– Благородная Гана, – Шайтак подался вперед, надеясь спросить прежде, чем она отключит девиатор. – За что Гхмерт просил у вас прощения?

Старуха застыла, словно ее с разгона окунули в ледяную воду. Шайтак рванулся в атаку:

– Я говорил с Мэри, его секретаршей. Она сказала, что каждый вечер, год за годом, Гхмерт слал вам письма, умоляя простить его. Благородная Гана, молю – скажите, что он совершил? За что просил прощения?

– Это не ваше дело, – отрезала старуха. Она уже опомнилась и воинственно поджала губы.

– Благородная Гана... – Шайтак разыграл отчаяние. – Гхмерт... Ваш брат... Он работал над смертельно опасным проектом. Если мы не узнаем причину его гибели, тысячи невинных людей могут лишиться жизни...

– Я уже сказала вам о причине, – сухо ответила Гана. – Моего брата покарал Господь.

– Но за что?! – детектив заломил руки. – Господь так милостив, чем можно перед ним провиниться?!

– Гордыня, – сурово сказала старуха. – Нельзя безнаказанно творить богомерзких тварей, уж я-то знаю. Лишь Бог – творец, Он единый и вечный, мы часть Его плана. Всяк, кто пойдет супротив Всемогущего – будет проклят! Не звоните мне больше!

Она отключила экран. Шайтак молчал целую вечность.

– Фатар, – позвал они наконец. Над браслетом комма моментально возникла голограмма.

– Слушаю.

– Кажется, я нащупал нить, – отрывисто сказал сыщик.

Лицо Фатара в голограмме увеличилось, офицер подался вперед:

– Что вам потребуется?

– Проверьте все отчеты, которые приходили с фермы. Просканируйте маршрутную память скутера. Я хочу знать, насколько достоверно досье Делвина.

Фатар удивленно поднял брови.

– Вы полагаете...

– Я ничего не полагаю, – оборвал Шайтак. – Я чую. Это моя работа.

Начальник отдела безопасности помолчал.

– Хорошо, мы перепроверим все файлы. Что еще?

Шайтак пробежался когтями по столу.

– Я должен знать, над чем работал Делвин.

– Это секретная информация, – Фатар покачал головой. – Простите.

Сыщик мысленно чертыхнулся.

– Вы хотите, чтобы я раскрыл это дело? Мне не нужны подробности, хоть в общих чертах! Что он разработал для Стражи? Фатар, я должен знать!

Офицер в голограмме задумчиво потер подбородок.

– В общих чертах?

– Хотя бы.

– Что ж... – Фатар вздохнул. – Делвин работал над принципиально иной схемой каналлера. Согласно его теории, новая машина времени могла бы пробить барьер ста сорока миллионов.

– И это вы так тщательно скрывали? – детектив гневно прижал уши. – Что изменилось теперь, когда я знаю?

– Шайтак, – Фатар покачал головой. – Вы не поняли. Делвин построил свою машину. Она не работает, но теория в ее основе верна. Это прорыв.

Следователь помолчал.

– Вы забрали книги Делвина из квартиры, – сказал он наконец. – Было ли среди них произведение под названием «Библия»?

– Даже две.

– В каком смысле, две?

– На латыни и перевод в интерлингву с иллюстрациями.

– Ясно, – Шайтак встал. – Я хочу побеседовать с сотрудниками Делвина, разузнать об этом человеке как можно больше. Звоните если будут новости.

– Минутку, – начальник отдела безопасности прищурил глаза. – Вы заставили меня раскрыть секретную информацию. Теперь моя очередь: что вы раскопали?

Сыщик помолчал. В квартире погибшего ученого стоял тонкий, едва заметный аромат травы, по стенам беззвучно бродили динозавры. Одинокий луч солнца из окна падал прямо на модель дракона, пылинки танцевали в светлом воздухе. Разрозненные осколки мыслей стремительно собирались в гипотезу и, когда она родилась, Шайтак закрыл глаза.

– Пока не знаю, – сказал он негромко.

Вздохнув, Фатар отключил канал. Детектив еще несколько минут стоял в луче света, разбираясь в собственных мыслях. Внезапно он шагнул к столу, поднял модель дракона и очертил когтем круг воздушной линзы. Изящная гравировка, имитировавшая драконью чешую, рывком прыгнула в глаза.

Шайтак тщательно осмотрел модель в поисках клейма производителя. Нужная надпись обнаружилась на внутренней стороне задней лапы дракона:

«На память от Хегга Тарнума, Суундсваль, май 2370» – прочитал сыщик. Отложив модель, он провел рукой над браслетом и коснулся возникшего в воздухе экрана. Мягкий женский голос сообщил, что готов к поиску.

– Хегг Тарнум, Швеция, – отчетливо произнес Шайтак. Спустя миг изображение в экране сменилось, и сыщик невольно прижал уши к голове. Слегка переливаясь в солнечных лучах, над браслетом покачивалась яркая афиша: «Последний цирк на Земле! Кибердраконы Хегга Тарнума, стеклянные роботы-акробаты! Прокат драконов.»

В Швеции в этом сегменте не было представительства Стражи, поэтому Шайтаку пришлось лететь местным рейсом. Он всегда слегка опасался, что контрольные устройства космопорта обнаружат его мимиктор и люди узнают, что среди них бродит настоящий волк-оборотень. Но, как и раньше, мимиктор из 29-го века оказался не по зубам технике 24-го, и сыщик благополучно поднялся на борт роскошного космоплана. В руке он держал стеклянного дракона из квартиры Делвина.

Полет прошел скучно. Шайтака несколько раз спрашивали, где можно приобрести такого дракончика, на что он честно отвечал «в Швеции». Спустя час, когда следователь уже начал с тоской вспоминать телепорты 27-го века, космоплан наконец снизился и пассажиры начали катапультироваться. Шайтак нажал кнопку посадки, когда на холокарте в спинке переднего сидения зажглась надпись «Суундсваль 51».

Как и было обещано в рекламе космоплана, катапультирования он даже не почувствовал. Закутанная в силовые поля, капсула с креслом стремительно снижалась к южному приемному пункту небольшого городка Суундсваль. Внизу пронеслась река, Шайтак машинально вспомнил карту: Онге. Капсула уже сбрасывала скорость и спустя пару минут следователь наполнил легкие прохладным воздухом Швеции. За его спиной кресло рванулось в небо догонять космоплан.

Шайтак осмотрелся. Город выглядел на удивление старомодно, преобладали пяти-шести этажные домики с треугольными крышами, повсюду росли деревья, вдоль тротуаров (обычных, не полужидких) тянулись живые изгороди. Детектив поймал себя на желании достать хроноскоп и проверить, не спутал ли он временной сегмент. Город создавал впечатление, словно на дворе не 24-ый, а 20-й век.

Впрочем, вскоре Шайтак заметил вдали, за чертой жилого района, несколько летающих небоскребов, связанных друг с другом сотнями едва видимых с такого расстояния переходов. Но деловой центр сыщика не интересовал.

– Навигатор, – приказал он. Над браслетом мгновенно возникла объемная схема Суундсваля, мерцающая точка на краю отмечала положение Шайтака.

– Цирк Хегга Тарнума.

По схеме огненной черточкой пробежала пунктирная линия. Включив тактилокомпас, Шайтак двинулся вперед. Браслет легкими покалываниями подсказывал направление.

Идти пришлось долго, но Шайтак об этом не жалел. Он так отвык от старых, неподвижных тротуаров, живых растений, цветов и натурального неба над головой... Климатизаторы, правда, были и здесь – едва ступив на тротуар, сыщик ощутил что в городе теплее, чем за его чертой. Странно, но это лишь сильнее напомнило ему родные английские деревушки.

Наконец, спустя полтора часа, впереди показалось довольно большое круглое здание, накрытое ксемтовым куполом. Диаметр цирка достигал полутораста метров, высота – полусотни, стены снаружи были украшены пластиковыми панелями, мастерски имитировавшими колонны из полуосыпавшегося желтого песчанника. Между «колоннами» были вставлены темные голограммы, так что общий вид цирка довольно сильно напоминал уменьшенный в несколько раз Колизей.

Шайтак машинально подумал, что вряд ли кто-нибудь в этом сегменте времени уловил бы сходство. После Третьей мировой войны, когда Рим был стерт с лица планеты фанатиком-исламистом, религию наконец поставили вне закона и все культовые сооружения были разрушены. У выживших людей пропал всякий интерес к истории. Специалисты Стражи работали в этом сегменте с повышенной осторожностью, и все же послевоенная эпоха была странно притягательна, обладала своеобразной романтикой. Многие агенты Стражи жили в этом времени, хотя более поздние эпохи предлагали куда больше удобств и изысканных наслаждений...