Искуснейшим образом Гитлер использовал собственный процесс в пропагандистских целях. Он с презрением отвергал аргументы обвинителей и утверждал патриотическую сущность своего призвания: «Не нужно принуждать человека, призванного стать диктатором. Он сам жаждет этого. Никто не подталкивает его, он сам движется вперед. В этом нет ничего нескромного... Тот, кто чувствует, что призван править, не имеет права говорить: „Если вы выберете меня...“ Нет! Это его долг выступить вперед».

К тому времени, когда судьи готовы были объявить обвинительный приговор, Гитлер психологически овладел всеми присутствующими в зале суда. В своем последнем слове он заявил: «Не вам, господа, судить нас. Приговор вынесет вечный суд истории. То, что вы скажете, я знаю... Вы можете объявить нас виновными тысячу раз, но богиня вечного суда истории посмеется и разорвет на клочки приговор этого суда, ибо она оправдает нас».

В глазах миллионов немцев, ненавидевших республику, Гитлер был героем и патриотом. В зале суда никто не мог тягаться с ним в красноречии и находчивости. Он выглядел победителем, и о нем кричали заголовки газет во всем мире. Так ему впервые удалось заявить о себе как о личности во всегерманском масштабе.

1 апреля 1924 г. суд приговорил его к пяти годам заключения в крепости Ландсберг. С самого начала было ясно, что он не будет отсиживать весь срок. И действительно: уже после девяти месяцев пребывания в довольно комфортабельных условиях (с ним обращались, скорее, как с почетным гостем, а не как с заключенным) Адольф Гитлер вышел на свободу.

Нужно заметить, что время, проведенное им в заключении, было использовано наилучшим образом. Там, в Ландсберге, он начал диктовать Гессу свою «Моя борьба», ставшую святой книгой нацизма. В этой книге сильно заметно влияние профессора Карла Гаусхофера, посещавшего Гитлера в тюрьме по просьбе Гесса.

Историк Иоахим Фест отмечает:

Если Дитрих Эккарт во многом помог Гитлеру овладеть искусством пропаганды, то Гаусхофер расширил его видение и научил геополитике. Подлинным наваждением для профессора была идея жизненного пространства. Глубоко убежденный в превосходстве северных народов и в тлетворном воздействии евреев на ход мировой истории, Гаусхофер полагал, что арийская раса ведет свое происхождение из Центральной Азии, и потому настаивал на необходимости захвата ее территории. В «Моей борьбе» постоянно встречается упоминание о важности жизненного пространства, а в 14-й главе дискутируется проблема безопасности жизненной зоны и роль географии в военной стратегии – прямое отражение тюремных бесед с Гаусхофером.

Думается, что стоит обратить внимание и на то, что многие историки предпочитают не замечать: мюнхенский профессор немало повлиял на Гитлера и в духовном отношении. Гаусхофер не любил об этом распространяться, но еще до Первой мировой войны он отдал большую дань оккультизму: прошел выучку у Гурджиева, у тибетских лам и у адептов японского тайного общества Зеленого Дракона. Подобно Гитлеру, Гаусхофер никогда не говорил о своих эзотерических интересах, ибо отлично знал, что такого рода разговоры вызывают у непосвященных лишь полупрезрительную усмешку. Он же предпочитал, чтобы в нем видели только трезвого, рационально мыслящего ученого.

По мнению писателя Джеральда Шустера, Гаусхофер ознакомил Гитлера с восточным учением о чакрах – энергетических центрах, расположенных в семи центрах человеческого тела. У большинства людей эти центры пребывают в дремлющем состоянии, но их можно развить с помощью определенных упражнений, и перед теми, кому это удается, открываются необычайные возможности: в их распоряжении оказываются сверхчеловеческие силы и магическое видение, называемое третьим глазом, или иногда глазом Циклопа.

Есть ли малейшее свидетельство того, что Гитлер знал о такого рода вещах? Мало что понимавший в оккультных делах Герман Раушнинг вспоминал:

Весьма возможно, что Гаусхофер поощрял также и веру Гитлера в неизбежность появления Сверхчеловека, ибо он сам далеко не случайно посетит Тибет, который Блаватская и Гурджиев считали родиной Неизвестных Сверхлюдей.

Как бы там ни было, под влиянием Гаусхофера или без него, но за время заключения у Гитлера еще больше возросла вера в самого себя, вера в то, что Всевышний избрал его для определенной миссии. Убежденный в этом, он считает необходимым изложить свои взгляды.

Гитлер хотел назвать свою книгу «Четыре с половиной года борьбы против лжи, глупости и трусости», но Макс Аман, заведовавший издательским делом нацистов, воспротивился столь длинному названию. Он настоял на сокращении – «Моя борьба».

Книга под таким названием довольно быстро приобрела известность, и продавалась в Германии лучше всех других книг за исключением только библии. По своей же сути «Моя борьба» – расширенное изложение идей, которых Гитлер набрался в Вене. Он лишь весьма незначительно изменил их в соответствии с теми проблемами, перед которыми стояла Германия в начале 20-х годов. Попытаемся очень кратко суммировать идеи святой книги нацизма.

Первая задача Германии, заявлял Гитлер, выздороветь после кошмарного разгрома 1918 г. Он требовал отказа от Версальского договора, подписанного под нажимом победителей. Германию следует освободить от выплаты репараций, и ей необходимо вновь создать мощные вооруженные силы. Германия должна стать властелином планеты. Каким образом любимая им страна может достичь этого?

Прежде всего, считал Гитлер, необходимо «окончательно рассчитаться с Францией, смертельным врагом немецкого народа». Франция, утверждал он, должна быть разрушена. Затем, когда тыл на западе будет обеспечен, Германия может заняться восточными делами. Начать следует с тех стран, где проживает немецкое население: Австрия, Чехословакия и Польша. После них наступит черед «большой добычи».

Этой добычей была Россия. В своей книге Гитлер более чем откровенно писал:

У него не было и мысли о том, что будет трудно одолеть Россию. Советский Союз, полагал он, созрел для крушения. Как видим, Гитлер отнюдь не скрывал свои намерения. Поэтому, пожалуй, нельзя не согласиться с американским журналистом Уильямом Ширером, писавшим:

В «Моей борьбе» Гитлер предупреждал и своих соотечественников о том, что их ждет, если он придет к власти. Его никак не обвинишь в скрытности и неоткровенности: он клялся покончить с республикой, уничтожить демократию и объявить себя фюрером немецкого народа. Помимо того, подчеркивал лидер нацистов, предстоит свести счеты с евреями. В «Моей борьбе» Гитлер был настолько откровенен, что невольно возникает вопрос: как могло случиться, что почти никто не отнесся всерьез к его предупреждениям?

Говоря о книге нацистского вождя, стоит отметить также, что она носила сильный отпечаток той философии, с которой он ознакомился в Вене. Вот несколько примеров его мыслей: