И в этот момент, сам того не понимая, Брандт сделал поистине судьбоносное движение. Обнаружив, что портфель Штауфенберга мешает ногам, он нагнулся и переставил его по другую сторону тяжелой подставки стола. Теперь эта внушительная дубовая плита отделяла бомбу от Гитлера. Невинное движение Брандта спасло жизнь фюреру, но ему самому пришлось поплатиться своей собственной.

До взрыва оставались считанные минуты. Кейтель с явным раздражением заметил исчезновение молодого полковника. Ему захотелось выяснить причину столь странного поведения. Не выдержав, он вышел буквально на цыпочках. У телефона Штауфенберга не оказалось. Секретарша сообщила, что одноглазый и однорукий офицер очень спешил покинуть здание. Озадаченный и ничего не понимающий Кейтель возвратился назад. Генерал, докладывавший о положении на русском фронте, заканчивал свой отчет. Штауфенберг должен был выступать после него. Кейтель пребывал в полном замешательстве из-за его неожиданного и ничем не объяснимого отсутствия. Но скоро ему все стало ясно.

Ровно в 12 часов 42 минуты произошел взрыв. Штауфенберг, находившийся на расстоянии 200 метров, увидел огонь и клубы дыма, поднимавшиеся над гитлеровским конференц-залом. У него не было ни малейшего сомнения в том, что Гитлер и все остальные убиты. Он помчался в ближайший аэропорт, где сел в самолет, летевший в столицу. Покончив с фюрером, считал он, необходимо теперь осуществить военный переворот в Берлине.

Но бомба не убила Гитлера, а лишь слегка ранила. Прочная дубовая ножка спасла ему жизнь. Вопреки всему он был жив и полон энергии.

Всего несколько часов спустя Гитлер принимал Муссолини. Показав своему старому соратнику развалины конференц-зала, он рассказал о случившемся: «Я стоял здесь, у этого стола, и бомба разорвалась чуть ли не под моими ногами...» Затем он заключил: «Совершенно ясно, что меня хранит судьба. Я должен свершить предназначенное мне свыше».

К пяти часам вечера того же дня Гитлеру стало известно о бунте военных в Берлине. Против него восстали также и некоторые офицеры в Париже.

Во время вечернего чая один из присутствующих заговорил о расправе со штурмовиками Рема 30 июня 1934 года – о ночи «длинный ножей.» Это воспоминание привело фюрера в состояние крайнего возбуждения. Багровый от гнева, он сказал собравшимся о том, как намерен поступить со своими теперешними врагами: «Я отправлю их жен и детей в концентрационные лагеря, никому не будет пощады.»

Возмездие было облегчено провалом обоих мятежей, как в Берлине, так и в Париже. Прибыв в Берлин, Штауфенберг попытался захватить столицу и объявить нацистский режим низложенным. Однако сообщение о том, что Гитлер остался в живых, вызвало колебания и разногласия в офицерской среде. К полуночи бунт был подавлен. Что же касается самого Штауфенберга, его расстреляли поздним вечером того же многособытийного 20 июля, поставив к стенке во дворе военного министерства.

В час ночи 21 июля вся Германия услышала хриплый и дрожащий голос Гитлера, обратившегося к немецкому народу по радио. Он сказал, что «преступление, невиданное в германской истории», завершилось полным провалом.

«Ничтожная клика амбициозных, безответственных и бездарных офицеров замыслила заговор, ставивший целью уничтожить меня... Бомба, установленная полковником Фон Штауфенбергом, взорвалась в двух метрах от меня. Она серьезно ранила несколько моих верных и лояльных соратников, один из которых скончался. Я сам остался совершенно невредим, если не считать незначительных царапин и ожогов. Я считаю это еще одним подтверждением миссии, возложенной на меня Провидением».

Гитлер закончил выступление по радио обещанием «свести счеты» с врагами. Надо заметить, что он сдержал свое слово. Тысячи лиц, заподозренные в нелояльности, как военных, так и гражданских, были осуждены на смерть. Главарей заговорщиков истязали в тюрьмах, где их вынуждали «чистосердечно признаться и покаяться». После чего проводились показательные процессы, вершившиеся «народным судом», на которых, как правило, выносились смертные приговоры.

Среди повешенных оказался фельдмаршал фон Витцлебен. Фельдмаршалы фон Клюге, Роммель и генерал Бек избежали жестокой мести Гитлера, покончив самоубийством. Роммелю за его прежние выдающиеся заслуги был предложен выбор: самоубийство или процесс по обвинению в измене. Он предпочел убить самого себя, чем быть повешенным.

Это вовсе не помешало Гитлеру публично объявить, что легендарный полководец умер геройской смертью в результате ранений, полученных в Нормандии. Он послал и телеграмму вдове Роммеля: «Примите мои искреннейшие соболезнования в связи с понесенной вами тяжелой утратой – смертью вашего мужа».

Чудом избегнув смерти и жестоко подавив армейский бунт, Гитлер, тем не менее, никогда полностью не оправился от событий 20 июля 1944 г. Генерал Гудериан вспоминал:

Несмотря на заметное физическое и психическое расстройство, Гитлер сохранял колоссальную силу воли. Только благодаря его невероятной, поистине нечеловеческой силе воли истощенная и сломленная Германия могла сопротивляться мощному напору противника, действовавшего с востока и запада.

Агония войны затянулась еще на год.

В конце августа 1944 г. для немецкого генералитета стало ясно, что война проиграна. В середине того же месяца русские армии подошли к границе Восточной Пруссии, к Варшаве и основательно продвинулись на Балканах. Германия лишилась своих союзников: Финляндия сдалась, Болгария объявила о выходе из войны, а Румыния – основной источник нефти Третьего рейха – оказалась захваченной русскими войсками.

На Западном фронте дела складывались не лучше. 25 августа американцы вэшли в Париж и начали продвижение к германской границе. Только во Франции немцы потеряли миллион человек и неисчислимое количество танков, артиллерийских орудий и автомашин. У них практически не оставалось никаких средств для защиты Фатерланда.

– С моей точки зрения, – заявит позже фельдмаршал фон Рунштадт, командовавший немецкими силами на западе, – война закончилась в сентябре.

Но не для Гитлера. В последний день сентября он объявил:

Находясь в таком боевом настроении, Гитлер предпринял последние отчаянные шаги. Он собрал остававшиеся людские резервы и вооружение с целью атаковать американцев там, где их позиции представлялись наиболее слабыми – в Арденнских лесах, на границе между Бельгией и Германией.

Немецкие генералы весьма скептически отнеслись к возможности успеха. Они больше не верили в военный гений фюрера. Теперь они видели в нем лишь больного, сломленного человека. Один из них вспоминал позже о том, как выглядел нацистский вождь в ночь на 12 декабря 1944 г., когда он отдавал приказ атаковать американцев:

Возможно, что он выглядел больным. Однако его речи, как всегда, поражали пылкостью и уверенностью. Фюрер продолжал убеждать своих генералов в неизбежности победы: «Еще несколько ударов, и с американцами будет покончено.»

На рассвете 16 декабря 1944 г., немецкие войска атаковали американцев в Арденнах. Они прорвали укрепление противника и начали продвигаться вперед. Однако американцы вскоре пришли в себя, и уже к Рождеству выяснилось, что план Гитлера провалился. В середине января 1945 г., всего через месяц после неожиданной атаки, немцам пришлось отступить на прежние позиции.