Справляют пышные пиры.

Свисают с каждого балкона

Приезжих рыцарей знамена,

И украшают их гербы

Дома, заборы и столбы.

Нет величавее картины!..

Грохочут гулко тамбурины,

И отвечают флейты им

Певучим голосом своим.

О, насладимся превосходной

Зовущей музыкой походной,

Однако надобно успеть

Нам Гамурета разглядеть.

Прекрасен он. Судите сами:

Плащ оторочен соболями,

Копье остро, а меч тяжел.

Зеленый бархатный камзол

Поверх сорочки белоснежной...

Он в позе царственно-небрежной

Сидит, откинувшись в седле.

Таких красавцев на земле

Доселе не было, пожалуй.

Рубином рот пылает алый,

Златые вьются волоса...

Слышны восторгов голоса:

"Да, не обижен он природой!",

"Кто ж этот рыцарь безбородый?",

"Ей-богу, он похож на льва!"...

И тут же разнеслась молва

О том, что рыцарь вновь прибывший,

От битв недавних не остывший,

Собой затмивший солнца свет,

Есть знаменитый Гамурет...

Меж тем, проехав мост дворцовый,

Предстать пред Дамою готовый,

Герой, что в битвах не шутил,

Внезапный трепет ощутил.

Так даже царственная птица

Силка охотника боится.

И вот, одолевая страх,

Наш друг привстал на стременах,

Приняв достойную осанку,

И в тот же миг узрел испанку:

Она в короне золотой

Сияла редкой красотой,

Что в песнях сладостных воспета...

Меж тем до короля Кайлета

Весть торопливо донеслась:

Мол, появился дивный князь

Близ Герцелойдовой столицы,

Мол, надо бы поторопиться,

Чтоб разузнать, кто он такой...

"То - Гамурет, сородич мой!

Вскричал Кайлет, светлея ликом.

О мужестве его великом

Идет повсюду разговор.

При этом он с недавних пор

Обласкан королевой черной...

Эй, где тут мой гонец проворный?

А ну-ка, мигом - на коня!

И не забудь к исходу дня

С моим сородичем вернуться!

Авось успеешь обернуться..."

Друг друга заключив в объятья,

Два короля сошлись как братья.

И вопрошает Гамурет:

"Каких гостей, коль не секрет,

В Конвалуа понанесло

И велико ли их число?"

И произнес король испанцев:

"Немало знатных иностранцев

И достославнейших персон

Сюда стеклось со всех сторон.

Британца Утер Пендрагуна[26]

Весьма обидела фортуна.

Осуществилось колдовство:

Жена любимая его[27]

И сын Артур, рожденный ею,

Попавшись в сети к чародею,

Исчезли... Скоро третий год,

Как он нигде их не найдет.

И Утер, взяв с собою зятя,

Ему свои доверил рати:

Король норвежцев - храбрый Лот,[28]

Добра и святости оплот,

Ревнитель чести, враг обмана...

Да ты слыхал ли про Гавана,

Его отважного сынка?

Он, правда, слишком юн пока,

Еще неопытен, но все же

Честь для него всего дороже.

Геройским духом наделен,

Он к высшей цели устремлен...

Есть и другие постояльцы:

Лихие парни провансальцы

Любого рады бы проткнуть!

О португальцах не забудь:

На славу и на женщин падки...

А вот раскинули палатки

На нашем берегу реки

Валлийцев грозные полки.

Сильны военным ремеслом,

Всех превзошли они числом,

Да и оружием надежным...

А в стане противуположном

Войска враждебных королей.

Попробуй всех их одолей!

Там: повелитель арагонцев,[29]

Король ирландцев,[30] князь гасконцев[31]

И асколунцев господин,[32]

Морхольт и Бранделиделин.[33]

Явились, тучами нагрянув,

Отряды гордых алеманов[34]

Дерется каждый за троих.

Ведет брабантский герцог их...

Ну, словом, всех не перечислишь.

Так что ж нам делать? Как ты мыслишь?

Могу ль рассчитывать в бою

На помощь братскую твою?"

И Гамурет ему ответил:

"Ты, кто душой и сердцем свеж

Поверь сейчас моим словам:

Мы все поделим пополам

И пораженья и победы.

Одни у нас с тобою деды,

Хоть наши разнятся гербы

По странной прихоти судьбы.

Так станем же сильнее вдвое!

Твой герб с змеиной головою

Отныне с якорем моим,

Как братья, мы соединим.

И нам драконий хвост не стран

Которым щит врага украшен.

Ну, а теперь хотя б чуть-чуть

Недурно бы и отдохнуть!"

Но только Гамурет прилег,

Как громкий шум его привлек:

То рыцари в турнире пробном,

Иным сражениям подобном,

Опять сошлись между собой,

Вечерний затевая бой

По группам и поодиночке...

Их пыл не ведает отсрочки!

Влечет их бранная игра...

Наш друг выходит из шатра

И скачет прямо к месту драки,

Где состязаются рубаки.

Он расстелить велит ковер

И с любопытством наблюдает:

Один соперник наседает,

Другой дает ему отпор.

Светло звенят мечи стальные,

Несутся кони как шальные,

И, вылетая из седла,

На землю валятся тела...

Так на ковре наш славный друг

Сидит в кольце вернейших слуг,

Которые, воздевши пики,

Стеною встали вкруг владыки.

О, как не терпится ему

Ввязаться в драку самому

И послужить прекрасной даме,

Что беспокойными глазами

Следит, воссевши на престоле,

За тем, что происходит в поле.

Один гнетет ее вопрос:

"Где тот, кого мне бог принес,

Чтоб стать очей моих усладой?

Ужель обещанной наградой

Я не смогла его привлечь

И рыцарь в ножны спрятал меч?.."

Но посмотрите! Что за диво!

Герой поднялся торопливо.

Усыпан яхонтами щит.

Плащ из богатых тканей сшит

И блещет золотом, как в сказке.

(Взлетел однажды гриф кавказский

На заповеданный утес

И золото в когтях унес.[35]

Добыча редкостная эта

Считалась главным чудом света...)

Меж тем пробился наш герой

(А с ним - оруженосцев строй)

Сквозь рыцарей стальную стену

На знаменитую арену.

. . . . . . . . . . . . .

Он бился яростно и зло.

Немало воинов легло

Под тяжестью его меча.

Иные корчились, крича

От страшной, нестерпимой боли.

Ей-богу, в незавидной роли

Сегодня оказались те,

Кого уносят на щите.

Великолепнейшие латы

Изрублены, доспехи смяты,

Плащи изодраны в куски,

На лбах и скулах - синяки,

Расплющенный ударом шлем

На шлем и не похож совсем.