"И пришел Ангел Господень из Галгала в Бохим, и сказал: Я вывел вас из Египта и ввел вас в землю, о которой клялся отцам вашим - дать вам, и сказал Я: "Не нарушу завета Моего с Вами во век.
И Вы не вступайте в союз с жителями земли сей; жертвенники их разрушьте". Но вы не послушали гласа Моего. Что вы это сделали?
И потому говорю Я: не изгоню их от вас, и будут они вам петлею, и боги их будут для вас сетью.
Когда Ангел Господень сказал слова сии всем сынам Израилевым, то народ поднял громкий вопль и заплакал.
От сего и называют то..."
В дверь неожиданно резко постучали... Я замер... Постучали еще раз, внушительнее.
- Да! - выкрикнул я. - Войдите, - и испуганно притаился за столом, сидя. Дверь уверенно раскрылась нараспашку! В кабинет вошла, вот я совсем не ожидал, Катя! И я успокоился.
Кате было всего четырнадцать лет, живет напротив кинотеатра, известна своим легким поведением. Частенько я замечал, как три-четыре подростка затаскивали ее по вечерам в одну из беседок кинотеатра за плетень из дикого винограда.
Катя очень красивая: курносая, круглолицая, с голубыми глазами, через плечо толстая белая коса крепко заплетена.
Эта девочка мне нравилась своим прямым и игривым нравом.
- Можно? - спросила она.
- Ты же уже вошла, и видишь, что я не против. Значит, проходи! - сказал я.
- И правда! - воскликнула театрально Катя.
- Ты по делу? - спросил я.
- Нет, - сказала она, - просто поболтать!.. Мне можно раздеться?
- Конечно... Вон, пальто на вешалку повесь.
- Да вижу я, куда вешать...
- А что тогда спрашиваешь?!!
- Проверить: злой ты или нет, Сергей Александрович.
- Как видишь, добрый!
- Это еще надо подтвердить! - сказала Катя.
- Если надо, подтвердим! - отпарировал я.
Катя сняла пальто. Я не встал ей помочь, потому как сомневался, что подобные манеры с моей стороны окажутся в ее стиле.
Она еще никогда не заходила ко мне в гости. Изредка мы переговаривались в малом фойе или на улице, да и то больше по части порядка. А сегодняшнее посещение меня удивило. Словно выявилось подземное течение и потекло серебристым ручейком снаружи...
Теперь, раздевшись, Катя выглядела совсем привлекательно! Ее отец работал директором бетонного завода, и одевалась она внушительно! На Кате уютно и красиво сидела короткая джинсовая юбка, индийская, с золотыми переливами на черном фоне, кофточка.
Катя расстегнула кофточку, и под ней обнаружилась приталенная коттоновая рубашка. На правой руке у девочки сиял золотой перстень с граненым рубином. Катя, проходя от вешалки, не останавливаясь, по пути захватила стул и села на него слева от меня, облокотившись на стол.
Мы смотрели друг на друга.
- Ну, что? - спросила она.
- Ничего! - ответил я, будто вовлекаясь в игру.
- Что у тебя новенького, Сергей Александрович?
- Да вот же, ты пришла! - сказал я и протянул руку, провел указательным пальцем Кате по носу, едва прикоснувшись к нему.
- А дальше что? - спросила она.
Настроение у меня поднималось, я отодвинул библию в сторону.
- А ты хотела бы что-то еще? - спросил я, не отводя глаз от Кати.
- Ну, ты же сам хочешь, я вижу! - сказала девочка, нагловато улыбаясь мне в лицо.
- Да... Нюх у тебя собачий! - сказал я. - Хочу!
- Так в чем же дело, давай, - предложила Катя.
С минуту я молчал и сидел неподвижно. Во мне шла борьба!
Снова меня щекотало и подталкивало на решительность соблазнительное чувство свободы прикосновений! Но ей же четырнадцать лет! "Решайся или не решайся!" - диктовал я себе. - "Раз уж ты впустил птичку, то... ты уже решился! И все остальное будет лишь отговорками!"
Я подсел поближе к девочке и посмотрел ей в глаза. Больше я ничего не говорил Я расстегивал пуговицы на коттоновой рубашке. Катя едва водила плечами, и ее груди казались отзывчивыми, оживали в моих ладонях!..
Я почувствовал прилив неистового наслаждения во всем своем теле. Я не ведал, что я творил!..
- Ой, Сереженька!.. Хватит... Не могу... О-е-е-е-ей!.. металась Катенька. Наконец все закончилось.
Катя медленно встала с моих коленей и только начала застегивать рубашку, как в кабинет кто-то требовательно постучал!
"Господи! - воскликнул я про себя, - я же не запер дверь!" Катю будто неведомая сила отнесла в сторону на соседний стул, она сгребла одним движением коттоновую рубашку у себя на груди в том месте, где не успела застегнуть пуговицы.
Поодаль от меня сидела молодая проститутка и застегивала свои злополучные пуговицы, на столе у меня лежала в стороне раскрытая библия, и это кабинет директора!
Едва я успел захлопнуть книгу и сунуть ее в верхний ящик стола, как в кабинет, не дожидаясь ответа на вторичный стук, вошел участковый милиционер! Он приостановился, словно оценивая ситуацию, присмотрелся к девочке. Катя сидела согнувшись, полубоком от участкового.
От сокрушительных ударов сердца у меня подрагивала голова, руки дрожали, и я их убрал со стола на колени.
- Здравствуйте, - наконец-то решился негромко вымолвить я.
- Здравствуйте! - громыхнул тяжелым голосом участковый. - Чем занимаетесь? - поинтересовался он.
- Вот, - указал я кивком на Катю. - Профилактическая беседа. Уговариваю Катю, после десятого поступать в культпросветучилище.
- После десятого на постоянную работу в беседку? громыхнул милиционер. - А, Катька?
- А вам какое дело! - повернулась к нему девочка. Тайком она уже успела дозастегнуть все оставшиеся пуговицы, и теперь ее могло выдать лишь раскрасневшееся лицо и вспотевшая челка.
- Ты что, здесь физзарядкой занималась? - хохотнул он.
- Танцевала! - ядовито выкрикнула Катя.
- С голой задницей? - прищурившись, подморгнул мне лейтенант и состроил отвратительную гримасу девочке.
- Да нет! - опомнился я. - Она в самом деле танцевала!
- С чего это вдруг?! - спросил, недоумевая, милиционер.
- А просто так! - выкрикнула девочка, вскочила со стула, схватила пальто и выскочила из кабинета под звериный хохот участкового.
- Ишь ты!.. Ха-ха-ха!.. - крикнул он и вдогонку успел шлепнуть Катю по заднице своей громадной рукой.
Я молчал. А что я мог сказать!..
"Однако я очень чувствительно на все прореагировал!" мысленно подчеркнул я свое состояние.
- Сергей Александрович! - властно обратился ко мне уча-стковый. - Я тут у вас в кабинете с одним человеком побеседую, - он даже не спросил разрешения.
- Да, да, пожалуйста, - не задумываясь согласился я, будто вслух для самого себя, потому что лейтенант даже не обратил внимание на мое согласие, ибо в это время он уже громыхал раскатисто своим голосом в малое фойе:
- Тряпкин!.. Заходи сюда!..
В кабинет зашел Тряпкин: худой, длинный, но плечистый, лет тридцати пяти. Они оба, участковый и Тряпкин, прошли по кабинету и сели друг против друга, точно явились ко мне на прием...
Тряпкин выглядел ужасно, на руках всевозможные завитушки татуировок, переносица вмята и сдвинута в сторону, глаза грязного цвета, губы тонкие, жестокие, лицо длинное, лоб скошенный, волосы короткие, ежиком. В руках он перебирал по кругу замусоленную шапку, сидел в расстегнутой фуфайке, на груди красовалась тельняшка, на шее висела половинка потрепанного шарфа. Участковый начал:
- Ну что, косой! Я твою блатхату скоро прикрою... Когда прекратишь?
- Клянусь я, Сень, - обратился Тряпкин к милиционеру. Я не знал. Вот, на палец - отрежь, если не так!
- Да пошел ты к черту со своим пальцем! Все ты прекрасно знал! Баланду мне заправляешь!
- Нет, Сень... Слышь, я правду говорю, - участковый отмахнулся рукой. - Ну вот, не веришь! - сказал Тряпкин. Ну не знал я!.. На палец, вот, держи!.. Режь, если знал! Гадом буду, не знал!
- А что это за запах? - спросил участковый, вынюхивая воздух вокруг себя.
- Сень, ты че? - недоумевая, спросил Тряпкин.