Как и Горбачев, Ельцин не раз стремился наращивать свой международный политический рейтинг с помощью авантюрно-популистских предложений. Мне до сих пор помнится, какой мировой фурор вызвало заявление Ельцина в начале 1992 года: "Наши ракеты больше не нацелены на США". Многие в Генштабе в тот день отнеслись к этому сенсационному заявлению президента точно так же, как сыновья стыдятся своего отца, когда он вдруг ляпнет прилюдно чепуху или очевидную неправду. Наш Верховный за реальный факт не раз выдавал то, что лишь в самых общих наметках существовало в планах.
Об окончании вывода полетных заданий российских межконтинентальных ракет, нацеленных на США, на так называемый нулевой режим министр обороны П. Грачев публично объявил лишь через... полтора года. В то время, когда российский президент радостно превозносил "выдающееся и беспрецедентное" решение Кремля, американский, Билл Клинтон, отнесся к этому очень сдержанно. Когда США объявили об аналогичном шаге, он сказал:
- Это всего лишь символический жест доброй воли с обеих сторон.
В сентябре 1996 года во время поездки в штаб-квартиру НАТО в Бельгии я спросил министра обороны США Уильяма Перри, что он думает о взаимном ракетном ненацеливании между нашими странами. Он хитро улыбнулся и ответил:
- Мы не знаем, куда в действительности нацелены русские ракеты. Так же, как вы точно не знаете, куда нацелены американские.
Но сильнее всего наш президент шокировал оппонентов, когда заявил во время встречи с главами некоторых государств НАТО, что с российских ракет, нацеленных на страны альянса, "снимаются боеголовки".
Тогда и в российском Генштабе у многих отвисли челюсти. Многим показалось, что они ослышались. В нашу пресс-службу в панике примчались офицеры Главного оперативного управления ГШ, курирующие Ракетные войска стратегического назначения, и стали лихорадочно прокручивать пленку с записью слов Верховного. В гробовой тишине дежурной комнаты раз за разом звучал торжественный голос Ельцина:
- Я СЕЙЧАС принял решение...
- Я СЕЙЧАС принял решение...
В российской прессе началась шумиха, журналисты допытывались у минобороновского руководства, консультировался ли с ним Верховный Главнокомандующий перед тем, как объявил о своем решении. Наши генералы ловко уходили от ответов. Чтобы хоть как-то пригасить скандал, пресс-служба МО сделала туманное заявление, из которого только и можно было понять, что снятие боеголовок - процесс длительный...
А мне вспоминалась такая же скандальная шумиха в российской и зарубежной прессе после того, как 25 января 1995 года норвежцы запустили свою метеоракету "Блэк Брандт-12" с полигона на острове Аннея. Ельцин прокомментировал это событие не без гордости. Цитирую: "Военным, безусловно, надо сказать спасибо... За высокую боеготовность... Мы ее (ракету. - В.Б.) поймали сразу и определили место ее падения - достаточно далеко от наших берегов".
Возникал логичный вопрос: почему президент решил вдруг оповестить страну и мир о банальной, в сущности, ситуации? Москва о запуске норвежской ракеты знала заранее (я своими глазами видел сообщение № 1348, поступившее из Осло в Москву еще недели за три до пуска), наши станции предупреждения о ракетном нападении ее мгновенно засекли и вели до момента падения.
Все было, как говорится, штатно. И тем не менее Верховный Главнокомандующий придал этому в общем-то ординарному событию выдающееся значение и, более того, был восхищен тем, как четко сработал министр обороны, оперативно вызвав президента на конференц-связь. Много знающая американская разведка этому событию дала более жесткую трактовку, отметив, в частности, что российский президент "лихорадочно хватался за "ядерный чемоданчик".
На выручку раздувшего сенсацию и слишком вольно трактовавшего инцидент Верховного Главнокомандующего мгновенно бросился тогдашний начальник Генерального штаба генерал-полковник Михаил Колесников. Он успокаивал насторожившуюся российскую и международную общественность:
- Наблюдение за ракетой взяло на себя в автоматическом режиме оборудование наших станций раннего предупреждения о ракетном нападении. А технике совершенно безразлично, какая это ракета - военная или гражданская. Однако запуск ракеты с определенной территории - всегда серьезное событие...
Колесников подтвердил, что норвежское уведомление о запуске ракеты в нашем военном ведомстве было, правда, без упоминания точного времени старта. Но оно в таких документах обычно и не называется - часто случаются задержки. И потому указывается лишь день и с какого по какой час намечается пуск.
Вся эта шумиха с участием Ельцина вызывала саркастические улыбки на лицах генштабовских спецов и по другим причинам. Верховный ведь не хватается за "ядерный чемоданчик", когда запускают свои ракеты США, Китай, Франция, Северная Корея...
В то время шла война с Чечней. Наши войска терпели неудачи. Президент был недоволен военным руководством. Генералы и решили разыграть с Верховным весь этот спектакль, чтобы хоть как-то реабилитировать себя в его глазах и показать, что армия находится в высокой боеготовности...
Но случалось, что дело доходило и до гораздо более опасных президентских экспромтов. А были и такие, о которых до сих пор знают лишь десятка два людей в России.
Однажды перед визитом в Англию Б.Н. в очередной раз вознамерился сделать исторический прорыв на "ракетно-ядерном фронте". Кремлевские и правительственные чиновники, минобороновские спецы ломали голову над тем, чтобы такое придумать для "первого", чтобы в очередной раз он предстал пред человечеством в облике несравненного миролюбца. И, ослепленные великой страстью верноподданичества, придумали...
Ельцин должен был ошарашить мир новой оглушительной сенсацией: в качестве демонстрации беспрецедентного доверия американцам Москва устами нашего президента намеревалась объявить о том, что она частично отключает... систему предупреждения о ракетном нападении.
Только жесткая позиция генерал-полковника Бориса Громова, бывшего в ту пору главным военным советником МИДа РФ, а также других трезвомыслящих и принципиальных политиков, помогла предотвратить аферу, которая с подачи Б.Н. могла лишить Россию еще одного оплота ее военной безопасности.