Пока в Руане велись эти печальные приготовления, король Генрих покинул свою ставку и присоединился к брату Кларенсу на востоке. Вместе они завершили завоевание Нормандии вплоть до Сены. Однако Руан находился на восточном берегу реки, поэтому, чтобы полностью окружить город, необходимо переправить войско через Сену. Проблема осложнялась еще и тем, что крепости французов на реке были усилены за счет прибывших войск бургиньонов. К этому моменту от необходимости сражаться с арманьяками в окрестностях Парижа их избавило восстание парижской черни, которая передала столицу в руки герцога Бургундского. Генрих попытался перейти Сену возле Понт-де-л'Арш, к югу от Руана. Мост, 5 находившийся в этом месте, хорошо защищали, однако Генриху удалось обойти французов с фланга, направив своих воинов через реку на водных переправах с обеих сторон крепости. 20 июля Понт-де-л'Арш пал и дорога на Руан была открыта.
К концу месяца Руан был полностью окружен. Посещение старого города в Руане сразу же убедит посетителя, что исход осады не был заранее предрешенным фактом. Старый город окружали стены с башнями и барбаканами протяженностью в восемь километров, а внутри находились значительные силы защитников. Маловероятно, чтобы при осаде города у Генриха было до десяти тысяч воинов. Таким образом, при полной блокаде Руана на каждый метр крепостной стены приходилось бы по одному английскому солдату. В городе находилось шесть ворот, из которых защитники в любой момент могли устроить вылазку. Поэтому длительная осада требовала постоянной бдительности и внимания, чтобы осаждающие не были постепенно перебиты в результате подобных вылазок. На самом деле Генрих никогда и не пытался взять город приступом, а оборонительные сооружения Руана и отчаянное сопротивление защитников при достаточном количестве продовольствия могли сдерживать нападавших еще долгое время. Городская артиллерия была исключительного качества и держала англичан на расстоянии. Конечно же, городу наносился определенный ущерб, но осаждавшим так и не удалось подобраться поближе, чтобы провести подкоп под стены. Атаки же англичан на укрепления города являлись примерами скорее бравады отдельных воинов, нежели массового штурма. Руанды скорее погибли бы от голода, нежели от штурма. Тем временем Генрих обеспечивал себе снабжение тем, что отправлял своих помощников захватывать оставшиеся крепости вдоль нижнего течения Сены, а также апеллировал к патриотическим чувствам жителей Лондона, прося их прислать продовольствие. Пока Руан голодал, армия Генриха росла. Наряду с подкреплениями, направляемыми с другой стороны Ла-Манша, в частности отрядом ирландцев, о которых шла речь ранее, к армии присоединялись и воины из Нижней Нормандии, так как последние оставшиеся у французов замки на полуострове Контактен пали. Перед войсками Генриха стояла задача постоянно отражать вылазки гарнизона, а также необходимость захватить единственное место в городе, через которое можно было бы пробиться вперед, – крепость св. Екатерины, которая расположилась на вершине очень крутого холма к юго-востоку от города. Эту трудную задачу король доверил графу Солсбери, который выполнил ее, но с большими потерями среди бойцов, поскольку они взбирались по крутому холму под непрерывным огнем защитников.
Если не принимать во внимание эти события, тогда осада Руана будет напоминать всего-навсего азартную игру в ожидание: защитники надеялись, что к ним подоспеет на помощь армия герцога Бургундского или что между бургиньонами и арманьяками наконец-то будет заключено перемирие и объединенная армия разобьет Генриха в решающей битве под их стенами; Генрих надеялся на то, что инертность, характерная для правительства Карла VI, и нерешительность герцога Бургундского будут продолжаться и городу придется сдаться. Проходили месяцы, течение которых оживлялось такими событиями, как вызов на поединок между отдельными лицами из обоих лагерей. Однако, хотя большая толпа, которая приветствовала своего победителя со стен города, возможно, воодушевлялась его победой над английским рыцарем в первом туре, это мало способствовало улучшению положения руанцев. На их призывы к герцогу Бургундскому приходили уклончивые ответы. Взгляды всех воинов были направлены на восток в надежде, что на горизонте появится большая армия, но никто не шел. Генрих даже выставил на этом направлении своих ирландских воинов – колониальные войска всегда могли умело пользоваться пушечным мясом. Он даже переодевал некоторых своих солдат в цвета бургиньонов и приказывал им внезапно появиться из лесу и инсценировать сражение со своим же войском, чтобы тем самым спровоцировать массовую вылазку гарнизона. Но ему не удалось обмануть жителей Руана.
Однако осажденные просто-напросто голодали. После четырех месяцев осады закончилось почти все продовольствие; давно иссякли запасы пшеницы, а также говядина и баранина, были съедены все ослы и лошади, а цены на то, что осталось, продолжали расти. Кот, например, стоил в десять раз дороже мыши, в пищу шли даже кожа и обувь. На улицах люди дрались за ошметки, «всякие нежные чувства улетучились». В первые дни декабря осажденные сделали последнюю отчаянную попытку продолжить сопротивление. Все бедные женщины и дети, старики и больные, бесполезные рты были выдворены за пределы города. Поначалу английские воины, тронутые их истощенным видом, дали им хлеб, однако Генрих приказал выгнать их с территории лагеря, а если потребуется, применить при этом оружие. В результате этого строгого приказа, необходимого чтобы сохранить продовольственные запасы на зиму, изгнанники были обречены на медленную голодную смерть в пространстве между отрядами английских воинов и городскими стенами. Жители Руана пошли всего лишь на одну уступку. Когда бедная женщина рожала ребенка, младенца в корзине поднимали по стене в город, там крестили и затем снова возвращали его умирать к матери. При этом священники с городских стен увещевали гибнущих матерей и детей умереть как подобает.
Той зимой от голода гибли не только руанцы. Дороги на Париж, отданные теперь в руки грабителям и на разорение черни, были полностью перекрыты. В сельской местности рыскали банды бургиньонов и арманьяков, опустошая все вокруг. У Понтуазе, где расположилась основная армия бургиньонов, запасы истощились к концу декабря и солдаты пустились в путь, но не на северо-запад, где их по-прежнему с оптимизмом ожидали руанцы, а на северо-восток в Бовези. Исчезла последняя надежда жителей Руана, а бургундский гарнизон был не в состоянии больше удерживать жителей города под контролем. Но даже после этого, будучи решительно настроенными на благополучный исход, они не сдавались еще в течение трех недель. В конце концов 19 января Генрих вошел в главный город своего герцогства, который так давно его ожидал. Однако возвращение на родину было мрачным, ибо печальный Генрих верхом на черном коне ехал к собору на богослужение сквозь толпу скелетов, которые едва слышно приветствовали его.
Руан не был разграблен, хотя его обязали выплатить своему законному герцогу огромный штраф за оказанное сопротивление. Не считая этого штрафа, в остальном Генрих пытался вернуть город к подобию нормальной жизни. Он повелел раздать в городе продовольствие из его собственных запасов. Горожан призывали покориться новому герцогу: многие так и поступали, включая даже самого командира гарнизона. Теперь, когда осада закончилась, руанцы испытывали мало симпатий к герцогу Бургундскому, который бросил их на произвол судьбы в тот момент, когда они больше всего нуждались в его помощи. Генрих провел два месяца в Руане, улаживая административные вопросы, а затем принялся пожинать плоды своих побед с помощью дипломатии. Пока он был погружен в эти дела, его помощники расширяли завоеванные территории вплоть до линии Соммы и вверх по течению Сены до Манта.
В следующей главе мы более обстоятельно поговорим о дипломатии Генриха. Она осуществлялась все по той же трехсторонней модели, что и в предыдущие несколько лет, однако теперь завоевания Генриха придали ей значительно больший вес. Основной целью всех трех сторон было заключить союз с двумя другими против третьей. Чудовищный цинизм всей ситуации несколько смягчался тем, что все, хоть и смутно, чувствовали: бургиньоны и арманьяки на самом деле должны объединиться и изгнать захватчика. Результатом этого стало подписание в июле договора о мире и союзе между бургиньонами и арманьяками. Реакция Генриха на эту угрозу была предсказуемой. Во время переговоров с Иоанном Бургундским резиденция Генриха располагалась в Манте на Сене, ставка бургундцев – в тридцати километрах от этого города, в Понтуазе. Постоянное передвижение туда и обратно позволило капитанам Генриха хорошо ознакомиться с понтуазскими укреплениями. 30 июля, когда истек срок перемирия с герцогом Бургундским, Генрих приказал двум отрядам во главе с гасконским наемником Гастоном де Фуа и графом Хантигдоном неожиданно напасть на резиденцию Иоанна. Гас-тон де Фуа без особых трудностей под покровом ночи подобрался к западной стене Понтуаза, однако Хантингдон, который должен был перекрыть дорогу на Париж, заблудился. С приближением рассвета де Фуа решил попытаться взять город в одиночку. Подставив лестницы к крепостным стенам, его воины практически беспрепятственно проникли в город и несмотря на дальнейшее сопротивление гарнизона, без труда взяли его. Затем Понтуаз был отдан на разграбление. В городе было награблено огромное количество вещей.