— Рахноэль, я так рад тебя видеть!

Мы обнимаемся. О, ужас. Мы обнимаемся!!!!

Он отстраняется.

— Прости, Вальдор, что заставил тебя ждать. Так был занят! Но мы же почти родственники! Думал, ты поймешь.

— Конечно, — подхватываю, — дела государственные. Понимаю.

И скалюсь. На все имеющиеся зубы. С каких это пор он стал мне родственником? Про дела его вообще молчу. О каких делах может идти речь, если тебя ожидает король?

— Давай, Вальдор, мы с тобой, как свои посидим. Не возражаешь, если мы всех отошлем?

Оглядываюсь на Лина и Саффу. Стоят, мрачные такие. Смотрят на меня с укоризной. Но что делать?

— Хорошо, — говорю, — только позаботься о том, чтобы мои люди не были обделены вниманием.

— Вальдор! — восклицает он с недоумением. Мол, как я мог о нем подумать, будто мои сопровождающие останутся скучать!

Магов выводят из помещения. Остаемся одни. Совсем одни. По крайней мере, я никого не вижу и не чувствую.

Рахноэль приглашает меня присесть возле столика, на котором стоит лишь кувшин и блюдо с фруктами. Не большой я любитель фруктов, но выбирать не приходится.

— Присаживайся, — любезно предлагает повелитель эльфов, — давай просто. На равных. Выпьешь со мной? Кстати, не против, что я на «ты»?

Качаю головой, мол не возражаю, и тут понимаю, что он говорит по-зулкибарски. Чисто притом. И не излишне чисто, а так привычно, будто с детства язык изучал, притом методом глубокого погружения. Но спрашивать не буду, где именно. Солжет ведь. Лучше улыбнусь.

— Странно, что мы до сих пор не были знакомы, Вальдор, — мурлычет король Альпердолиона.

Мне вот это совершенно не странно. Незачем нам было знакомиться.

— Ну что ж, — говорю, — значит, время пришло установить отношения. Вещи случаются.

— Да, — задумчиво произносит он, наливая вино в бокалы, — случаются. Порой не ждешь, а вот они.

Он, может, и не ждет. А я вот точно ожидаю, когда эта высокопоставленная лопоухая гадость начет подводить меня к мысли о том, что я ему чем-то обязан. Нет, не подводит. О погоде, о природе, о философских воззрениях, которыми я сроду не интересовался. О воинских искусствах, в которых я кое-что понимаю, но делиться своими знаниями не намерен. В итоге часа через полтора Рахноэль вдруг упоминает имя Лиафели. Мол, родственница у него имеется, которая выращиванием редких сортов гарпунуся интересуется. Гарпунусь, кстати, это такой мелкий вонючий цветочек. Пахнет неприятно, но расцветку может иметь самую невероятную. Вплоть до лиловой в зеленый горошек.

— Да ты что?! — восклицаю, — никогда не знал, что ей это любопытно.

— Ах да! — заявляет Рахноэль, машет ладонью и дружелюбно улыбается, — а я и забыл, что вы знакомы.

Ну, вот здесь он переигрывает. Настолько сильно, что становится неприятно.

— Да, — отвечаю, не менее доброжелательно улыбаясь, — мы были близки когда-то. Недавно я узнал, что у нас есть сын.

— Ты представь! — восклицает Правитель эльфов, — получается, что мы с тобой родственники! Правда, дальние…

Вот и славненько, что дальние. А то я после Мерлина с Кардаголом при слове «родственники» вздрагивать начинаю.

— Ведь Лиафель мне… — тут Рахноэль задумывается, — скажем, что племянница. И я очень за нее переживаю. Молодая, неопытная.

— Да-да, все мы склонны совершать ошибки. И не всегда знаем, чем придется расплачиваться за них, — заявляю я, вздыхая.

— Ты считаешь рождение ребенка ошибкой? — тут же подхватывает эльф и глядит на меня так своеобразно. Испытующе. А вот не надо на меня смотреть. Я врать вообще не люблю, и потому изумление мое совершенно искренне.

— Я? Я рад. Шеоннель — чудесный мальчик. Очень сожалею, что не познакомился с ним раньше.

— Хороший мальчик, — задумчиво повторяет эльф, — очень хороший. Так говоришь, он тебе понравился?

— Да, — отвечаю, улыбаясь на все зубы, — и я очень хотел бы продолжить с ним знакомиться.

— И что тебе мешает?

— Да, в общем-то, ерунда.

Пожимаю плечами и смотрю на властителя эльфов наивным и нежным взглядом. Не думаю, что купится. Но игра — есть игра. А сейчас оба мы изображаем из себя…. Придурков, иначе не скажешь.

— И все же, — настаивает эльф.

Улыбаюсь.

— Не так давно узнал я, Рахноэль, интересную вещь. Мои маги называют ее «опекой». Про невозможность для ребенка-эльфа до достижения им сорока пяти лет удалиться от матери без ее разрешения.

— Что же здесь удивительного? — смеется правитель эльфов, — это нормально. Такова наша жизнь. Кто-то отпускает детей раньше, кто-то держит их рядом до полного совершеннолетия. Что тебя смущает, брат мой?

О, я уже и брат! Боюсь, еще недолго, и я тут мужем стану. Вернее, женой. Да простит меня Лин, которому, похоже, довелось это испытать. Ощущения неприятные. Даже когда это делают со мною не посредством использования тела.

— О, Рахноэль, что может смутить правителя? Разве что воспоминания о собственных ошибках. А здесь я их не совершал. Только представь, твоя родственница, любительница редких птичек…

— Цветочков.

— Какая разница! Лиафель не отпускает нашего сына со мной. И не хочет оставаться рядом с ним. Уж не знаю, почему.

Так, вспомним, какой тут должен быть взгляд. А-ля Дуся — лихой и придурковатый. Ну совсем я не в курсе, отчего это Лиа не хочет жить в Зулкибаре. И даже не предполагаю.

Прибыли мы к правителю этому эльфийскому. Я уже приготовился интересную беседу послушать. Но нет, хрен мне по всей морде. И Саффе тоже. Нас любезно выставили вон. И ладно бы под дверью оставили, так нет же, нарисовался Налиэль и, заливаясь соловьем о прелестях эльфийских вин, подхватил Саффу под ручку и потащил куда-то. Она едва успела меня за руку сцапать. И на том спасибо. А то телепался бы позади, как собачка на привязи. А так ничего, терпимо получилось — Саффа под ручку со мной и с эльфом этим. Засранец ушастый! Откуда он только взялся?

Пришли мы в зал какой-то. Там все в цветах, пол стеклянный, под ним вода и рыбки плавают. Банально. У нас в Эрраде был такой зал. Пока мама там не вспылила. С тех пор зала нет, а выживших рыбок мы Вальдору подарили. Чтобы его «рыбкам» (Таурисару с Гудридом) не скучно было.

Налиэль, делая вид, что меня тут и вовсе нет, самозабвенно щебетал всякую ерунду, предназначенную исключительно для Саффы. Наверно, я вот так же себя веду, когда понравившуюся девушку охмуряю. Или не так? Нет, не так! Надеюсь, что нет. А то уж больно по-идиотски со стороны смотрится. Не хотелось бы думать, что я вот таким же дурачком становлюсь и всякую фигню несу.

Уселись мы на диван. Тут же откуда-то эльфийки появились. Вино принесли. Много вина. Наливай этот решил доказать что не зря такое имечко носит и сейчас дегустацию нам устроит? Ага, а мы такие дураки и напьемся при исполнении! Аж два раза!

Одна из эльфиек мне наполненный бокал вручила. Я только губы смочил. Напиться всегда в другом месте и в другое время можно. Сижу, как придурок, по сторонам глазею и стараюсь не слушать, что там Налиэль вороне этой нашептывает. Вот гад, уже за руку ее взял, запястье поглаживает, мурлычет. А Саффе это вроде как нравится. Улыбается благосклонно, к ушастому этому наклонилась поближе, типа, чтобы лучше слышать. А у самой ноздри раздуваются. Она его нюхает что ли? Интересно, чем таким от него пахнет? Наверняка какой-то травой, которая Саффе позарез нужна. Тоже что ли понюхать? Ну, понюхал я. Пахло от ушастого Наливая Сиатрисом, а еще Каннабисом. Но Сиатрисом больше. Он что дурак? Он, правда, решил, что на Саффу это подействует? На специалиста по травам-то! Или он не ошибся и действует?

— Саффа, — тихо позвал я.

— Да? — недовольно отозвалась она, даже не взглянув на меня.

— А не забыла ли ты, дорогая, что мы здесь при исполнении?

— Да-да, я помню, — отвечала волшебница, а сама на Налиэля во все глаза таращится.

Да что же это такое? Надо срочно что-то делать!

— Налиэль!

— Ну что такое? Тебе мало наливают? — недовольно спросил он.