— Прости меня. Я, наверно, просто много плакала в последнее время. Это совсем на меня не похоже.

Барбара обняла ее, сев рядом на кушетку.

— Я только хочу знать, любишь ли ты его? — спросила она.

— Боже правый, конечно, мама. Я люблю его так сильно, что мне даже становится больно от этого.

Барбара выглядела совершенно сбитой с толку.

— Тогда я не вижу, в чем проблема.

То, что было лишь тонкой струйкой слез, превратилось в настоящую реку, как только Лорен попыталась признаться самой себе в ужасной правде. Одно лишь воспоминание о том, что она сказала Трэвису о своей любви к нему, вызвало новый поток слез, который размазал всю тушь по лицу. Ее слова утонули в рыданиях.

— Я боюсь, что он не любит меня.

— Ну, ну, — пробормотала мать, пытаясь изо всех сил успокоить свое дитя, — мужчина никогда не попросит женщину переехать к нему, если ничего не чувствует по отношению к ней. Может быть, Трэвису просто сложно выразить свои чувства словами. Некоторые мужчины вообще не придают этому большого значения. Генри говорит столько хорошего о Трэвисе, и мне кажется, он сможет отлично вписаться в нашу семью.

Тетя Эффи и ее мальчики так загорелись его предложением отправиться на конную прогулку.

— Ну, кому какое дело до того, что он подходит всем остальным членам семьи? — воскликнула Лорен. — Для меня главное, что он подходит мне. Я хочу, чтобы он хотел того же, чего хочу я. А я хочу от него одного — чтобы он женился на мне.

Лорен покачала головой. Она подумала, что в ее словах не было никакого смысла.

— Проблема в том, — продолжала она, — что я абсолютно уверена — нет никакой возможности, что это произойдет.

В порыве сочувствия Барбара снова крепко обняла ее. Ей было больно смотреть на то, как страдает ее дочь.

— Как бы я хотела сделать хоть что-нибудь, чтобы облегчить твои страдания, но я не могу. Я лишь могу подбодрить тебя, чтобы ты дала Трэвису шанс сделать тебя счастливой… Позволить любви расцвести в свое время… Посоветовать тебе не форсировать события… И я хочу, чтобы ты поняла, — что бы ты ни решила, я всегда поддержу тебя.

Не ожидая от матери, что она когда-нибудь одобрит секс вне брака, Лорен просто лишилась дара речи. Для Сьюзан и Барбары все препятствия, мешающие Лорен принять предложения Трэвиса, исчезли быстрее, чем она смогла воздвигнуть новые. Но оставался еще один человек, мнение которого значило для нее гораздо больше, чем все остальные.

И этот человек не мог дать ей никакого совета.

— Как ты думаешь, что бы подумал папа? — спросила она мать.

Нежная улыбка озарила лицо Барбары:

— Он бы хотел, чтобы ты была счастлива. Я точно знаю, что он не хотел бы, чтобы ты пожертвовала своим счастьем ради неправильно понятого чувства долга к его памяти. Многие годы я боялась, что мысленно ты возвела отца в ранг святого, но не забывай, что он был из плоти и крови, как ты и я. Я думаю, что ему бы очень понравился Трэвис, как он нравится и мне.

Лицо Лорен посветлело.

— Он правда тебе нравится?

— Он во многом напоминает мне твоего отца, который, кстати, был просто на взводе, когда шел к алтарю. Если честно, я была не до конца уверена в том, что он вообще появится в церкви в день нашей свадьбы.

Лорен просто не могла этому поверить. Она хорошо помнила, как отец рассказывал ей о том, что влюбился в хорошенькую Барбару Миллер с первого взгляда и сразу же начал делать все возможное, чтобы как можно крепче привязать ее к себе.

— И, — мягко продолжила мать, беря Лорен за руку, — я понимаю, что у тебя довольно интимные отношения с Трэвисом. Послушай меня, дочка. То, что твой отец умер, не означает, что Трэвис тоже покинет тебя. Если смерть твоего отца хоть чему-то научила тебя, значит, ты должна получать от жизни все, пока можешь это сделать.

Внезапно Лорен озарило. Все страхи показались ей глупыми и нелепыми, когда она поняла, что решение использовать свой шанс в любви зависит только от нее самой.

Тот факт, что все, кого она посвятила в кажущееся ей безумным предложение Трэвиса, посоветовали ей оставить в стороне свои опасения, значительно облегчил ее положение.

Но не до конца.

В своих розовых девичьих мечтах она очень верила в то, что у всех сказок счастливый конец, и не желала возвращаться к реальности, где было так много недостатков. Получалось, что ни у кого, с кем она обсуждала вопрос по поводу предложения Трэвиса, не возникало проблем, кроме нее самой.

Ей просто необходимо все хорошенько обдумать. Шансы на то, что она сможет сделать это, вернувшись домой и обнаружив Трэвиса в своей постели, были малы. У нее плохо получалось думать, когда он был поблизости, особенно если он был обнажен. Поэтому, покинув дом матери, Лорен повернула машину не в сторону ранчо «Полумесяц», а в совершенно противоположном направлении. Она абсолютно не боялась заблудиться, и в кармане у нее было достаточно денег, чтобы покрыть все расходы, пока она будет изгонять все сомнения из головы и пытаться направить свои мысли в нужное русло. Любой приличный мотель может предложить ей то, в чем она больше всего нуждалась: уединение и обслуживание в номере.

Поездка успокаивала ее растрепанные нервы. Впереди расстилалась широкая дорога, и все ее дурные предчувствия исчезали с каждой новой милей. Открытое пространство предлагало ей свободу и много, много миль непрерывных размышлений под небом Вайоминга, где не было никаких преград для человеческой мысли. Она решила следовать любой дорогой, которая ей понравится.

Когда наконец Лорен остановилась в одном из старомодных и изящных мотелей в пригороде Тетона, она чувствовала себя полностью разбитой морально и физически. Усталость от недостатка сна прошлой ночью смешалась с эмоциональным опустошением от жесткого анализа собственных чувств. Лорен пообещала себе, что проспит до конца дня.

Она только взяла ключи от своего номера, как красивый незнакомец, который регистрировался рядом с ней у стойки администратора, предложил ей альтернативный план проведения вечера.

— Если вы позволите мне угостить вас коктейлем в баре, клянусь, что сделаю все возможное, чтобы это грустное выражение на вашем лице сменилось улыбкой, — вкрадчиво предложил он.

Где же она?

Трэвис сходил с ума от беспокойства. Спустя пару часов после того, как зашло солнце, а Лорен до сих пор не вернулась из города, он начал обзванивать всех, кто мог хоть что-то знать о ее местонахождении, побеспокоив даже семью и друзей Лорен.

— Она уехала от меня несколько часов назад… — сообщила ее мать.

Обрадовавшись тому, что Барбара не стала отчитывать его за то, что он плохо обращается с ее дочерью, Трэвис спросил ее, не знает ли она причины, из-за которой Лорен могла обидеться на него и не прийти домой.

На том конце провода возникла долгая пауза, а потом Барбара ответила:

— Я знаю только одно. Она безумно любит тебя и очень боится, что ты не чувствуешь того же по отношению к ней.

Это мягкое замечание ударило Трэвиса не хуже бейсбольной биты. Воспоминание о том, как он промолчал в ответ на ее признание в любви, больно укололо Трэвиса. Он уже был не так уверен в том, что произвел хорошее впечатление на семью Лорен.

— Я очень сильно беспокоюсь о вашей дочери, — сказал он.

Тогда тебе следует подумать о том, чтобы она тоже об этом узнала, пока ты окончательно не потерял ее.

Это был очень хороший совет. И Трэвис надеялся, что еще не поздно последовать ему. Если до сегодняшнего вечера он еще сомневался в своих чувствах по отношению к Лорен, то после того, как Трэвис положил трубку, он был целиком и полностью уверен в том, что влюбился в эту женщину. Потому что он чувствовал буквально физическую боль из-за того, что ничего не знал о том, где она.

Трэвис думал о самом плохом. Он представлял себе Лорен, истекающую кровью на обочине дороги, скитающуюся по лесу в состоянии амнезии, похищенную или изнасилованную каким-нибудь маньяком. Давление у него подскочило до максимума, сердце бешено колотилось. Но, устав от этих ужасных сценариев, он подумал о другой возможности.