Самолет DC-4 воздушных авиалиний был тотчас направлен к огням, отслеживаемым радарами. Все это произошло примерно в час ночи. Их было несколько, но каждый раз, когда самолет приближался к объектам, те удалялись зрительно и на радарах.
Операторы радаров и личный состав ВВС были крайне озадачены замедленной реакцией властей. И действительно, когда три часа спустя истребители-перехватчики из Делавэра наконец прибыли, НЛО исчезли — фактически за несколько минут до их появления. Реактивные самолеты покружили над Вашингтоном и, ничего не обнаружив, вернулись на базу. Почти сразу же после этого НЛО вновь появились на экранах радаров.
События прекратились с восходом солнца, оставив в недоумении множество людей. Руководителю проекта «Синяя книга» никто о них не сообщил. Руппельт случайно прилетел в Вашингтонский аэропорт всего лишь через 24 часа после инцидента и узнал обо всем из газеты, купленной в киоске. Из телефонной будки в аэропорту он сразу же связался с Пентагоном, чтобы узнать, что происходит, но оказалось, что и там знают не намного больше, чем он!
Позже, в то же утро, Руппельт встретился с персоналом, причастным к делу. Столь невероятно небрежное участие властей казалось таким же загадочным, как и сами наблюдения. С тех пор это случалось не раз. Отсюда и возникло подозрение, что в инстанциях высокого уровня есть сверхсекретное исследовательское подразделение, превосходящее по важности проект «Синяя книга» и не считающее нужным столь мелкую сошку информировать о его деятельности.
Руппельт рассказывал, что в Пентагоне журналисты сбились с ног в поисках любой возможной информации. Мнения разделились: либо выпустить любое коммюнике, которое можно было быстро сочинить, либо сообщить, что официальные лица ведут расследование. Конечный результат оказался таким — «без комментариев». Неудивительно, что он спровоцировал обвинения в «дымовой завесе». Руппельт из Вашингтона связался с Дейтоном, где велись наблюдения общегосударственного масштаба, они просто сыпались как из рога изобилия и были намного доказательнее тех, которые зафиксировали за прошедшие 36 часов в Вашингтоне. Но Руппельт решил, что в государственных интересах будет лучше всего сосредоточиться на случае, о котором говорит мировая пресса.
Поэтому он наметил визиты на три радарные установки, к офицерам авиалиний, чтобы поговорить с экипажами, на базы истребителей-перехватчиков и в бюро погоды для сверки возможных решений. Но затем он словно столкнулся с каменной стеной. ВВС не хотели давать ему автомобиль, чтобы он мог побыстрее добраться до этих мест. Он попытался взять его напрокат, однако счета его расходов просто отклонили. Вместо этого ему предложили воспользоваться автобусом, что казалось невозможным, ибо быстрота передвижения была крайне существенной в то утро. В конце концов ему напомнили, что у него есть письменные разрешения на посещение города только в течение дня и ему уже пора вернуться в Дейтон!
Глубоко расстроенный Руппельт — по общему мнению, единственный человек, которому американское правительство доверяло сведения о самых важных наблюдениях НЛО сразу же после их регистрации, — зашел к своему боссу в Пентагоне и высказал ему все, что думал, добавив: «Я решил, что даже если тарелки строем летали над Пенсильвания-авеню, не стоит беспокоиться… Зато я успел на следующий рейс в Дейтон».
Спустя неделю, вечером в субботу 26 июля, экраны радаров в Вашингтоне зафиксировали второй поток НЛО. Руппельт снова узнал новости из вторых рук — от некоего журналиста, который позвонил ему, чтобы спросить, какие меры военно-воздушные силы предпринимают по поводу «вторжения». «У меня нет понятия, что делают военно-воздушные силы. По всей вероятности, они не делают ничего», — ответил Руппельт.
Будучи энтузиастом-исследователем, Руппельт, конечно, воспринял случай вполне серьезно, несмотря на свои личные чувства. Он поднял по тревоге Вашингтон, и через несколько минут три офицера, связанные с его проектом, уже находились на пути в аэропорт: пресс-атташе Аль Шоп, правая рука Руппельта майор Девей Фурнет и эксперт военно-морской разведывательной лаборатории по электронике Холкамб. Все прибыли в аэропорт вовремя, где увидели результаты, зафиксированные всеми радарами, а также прибытие двух реактивных истребителей-перехватчиков F-94.
Журналисты прибыли в аэропорт, едва публично сообщили об огнях в небе. Руппельт рассказывал, что журналистов удалили из комнат, где велись исследования, «под предлогом, что этой ночью будут использоваться секретные радиочастоты». На самом деле их изгнали потому, что наблюдатели были уверены, что эта ночь станет великой ночью в истории НЛО, что пилоты подойдут близко и получат ценные данные о них, а руководство не хотело, чтобы пресса участвовала в этом.
Последовала фантастическая игра в кошкимышки. Вначале произошло повторение событий прошлой недели. Как только реактивные самолеты достигли нужной территории, НЛО исчезали как из поля видимости, так и с радаров. Внезапно они появились в Лэнгли, Вирджиния, где случайный реактивный самолет ВВС и несколько людей на земле заметили их. Когда истребители-перехватчики покинули Вашингтон, НЛО возвратились туда — так F-94 еще более втянулись в игру! В этот раз военные установили противорадарную установку на одном из самолетов, но едва он приблизился к НЛО, тот помчался на столь огромной скорости, что за ним невозможно было угнаться. В конце концов одному пилоту истребителя удалось хорошо разглядеть объект, так как он включил автопилот и истребитель устремился прямо на предмет. Когда он приблизился к нему, НЛО умчался на невероятной скорости. Пилот, лейтенант Уильям Паттерсон, позже сообщил: «Я преследовал одиночный яркий огонь, который, по моим оценкам, находился на расстоянии около 10 миль. Я потерял его из виду за 2 мили до цели».
На следующий день Фурнет сообщил Руппельту, что достаточно опытный персонал, работавший на радарах той ночью, был убежден в реальности отслеживаемых мишеней. Они не были дефектами радарного оборудования или результатом температурных изменений, могущих вызвать мираж. Эти версии, понятно, обсуждались, как возможные. Сотрудники радарной службы полагали, что объекты оказались «металлическими».
Спустя два дня ВВС США провели пресс-конференцию, самую представительную из когда-либо состоявшихся в мирное время, однако там не присутствовал ни один из офицеров, непосредственных очевидцев событий. Вместо них присутствовал эксперт по радарам. Он не привел никаких доказательств, но выдвинул теорию температурной инверсии. Она была доброжелательно воспринята ВВС. Выводы эксперта, благодаря Руппельту, базировались на необъяснимости этих сообщений. Эксперты в Вашингтоне, которые наблюдали мишени, утверждали, что инверсионные эхо систематически появлялись в течение всего лета и выглядели совершенно иначе, чем те объекты, которые возникали на их приборах в эти две знаменательные ночи.
Американская метеослужба отказалась поддержать недоказанную теорию температурной инверсии или гипотезу о радарных миражах, отметив, что специалисты по описанию мишени сообщали об объектах, чье поведение совсем не походило на такие широко известные в метеорологии явления, которые называются «angel». В итоге, как бы ни желали воздушные силы, их версии не поддержали.
Пятнадцать лет спустя сотрудники радарной службы из Вашингтона рассказали об этой истории экспертам из университета Колорадо. Офицеры не согласились с тем, что июльские наблюдения 1952 года в Вашингтоне совершенно необъяснимы. Они настаивали на том, что происшествия тех ночей относятся к весьма важным в истории НЛО.
Последствия июльских событий 1952 года оказались достаточно острыми. Некоторые удовлетворились объяснением о погодной инверсии, однако далеко не все. ЦРУ, например, было не менее обеспокоено состоянием этого вопроса. Его тревога меньше касалась того, что представляют собой НЛО, а в большей степени затрагивала интересы уже утомленной разведывательной сети. Генерал из ВВС отметил, что нормальные каналы связи весьма засорены потоком поступающей информации об НЛО. Это была эра Маккарти, «охоты за ведьмами», преследования сторонников коммунизма и период холодной войны. ЦРУ ощущали подлинную опасность, ведь волна НЛО могла обеспечить великолепное прикрытие для любого вражеского вторжения, что делало НЛО серьезной угрозой вне зависимости от того, что бы они собой ни представляли.