И наконец, в списке авторов XVIII в. есть еще один свидетель, аббат Папон, который в 1780 году опубликовал книгу «Литературное путешествие в Прованс» и также не разделял мнения барона Хейса, который за 10 лет до этого отождествил «маску» с графом Маттиоли, именуя узника «неизвестным». Повторяя и подтверждая на основе собственных источников многое, уже известное из произведений Вольтера и других писателей, Папон сообщает со ссылкой на одного отставного офицера, которому было уже около восьмидесяти, о таком происшествии. Лекарь его роты, направленный нести службу в крепость-тюрьму на острове Сен-Маргерит, однажды увидел, что узник выбросил в море какой-то белый предмет: это был кусок, оторванный от рубахи. Лекарь выловил его и принес к губернатору острова Сен-Мару. Губернатор развернул полотно, на внутренней стороне которого было что-то написано. После этого Сен-Мар стал строго допрашивать лекаря, прочел ли он эту своеобразную записку. Тот клялся, что не читал. Через два дня врача нашли мертвым в его постели. Папон сообщает еще несколько важных штрихов. Во-первых, «маску» считали настолько значительным лицом, что ему разрешили иметь слугу. Во-вторых, он с годами не терял этого значения, так как ему подыскивали другого слугу. В-третьих, его слуги уже не должны были выйти на свободу — дополнительное указание, что «маска» была обречена на вечное заключение в тюрьме.

Таковы свидетельства авторов XVIII в., которые надо принять во внимание при решении загадки. Это далеко не всегда делалось в книгах о «маске». Существовала версия, согласно которой «железная маска» — это не брат, а отец Людовика XIV, которым был, оказывается, один бедный дворянин, добившийся благосклонности королевы Анны Австрийской и заключенный в тюрьму за слишком большое внешнее сходство со своим царствующим сыном.

Появилось немало и других претендентов. Так, «маской», как уже отмечалось, считали графа де Вермандуа, сына Людовика XIV и его любовницы ла Вальер. Вероятно, кандидатура Вермандуа была самой популярной в XVIII в. Обратимся сначала к не вызывающим сомнения фактам, чтобы их можно было бы сопоставить с доводами, приводимыми сторонниками этого кандидата.

Вермандуа и его сестра были двумя из пятерых детей Людовика XIV и ла Вальер, оставшимися в живых. Ко времени рождения Вермандуа король уже порвал со своей любовницей, которая вскоре ушла в монастырь. Сын и дочь ла Вальер вызывали глухую ненависть со стороны новой королевской фаворитки маркизы де Монтеспан, которая видела в них соперников для ее собственных детей, прижитых от Людовика. Но это не помешало королю признать Вермандуа и его сестру своими детьми. Вермандуа был еще двухлетним ребенком официально назначен Великим адмиралом Франции, отдан на воспитание министру финансов Кольберу. Его сестра была выдана замуж за близкого родственника Людовика XIV принца Конти. Шестнадцатилетним юношей Вермандуа отправился в действующую армию во Фландрию, в рядах которой принял участие в нескольких небольших сражениях. Неожиданно стало известно, что он тяжело болен, о ходе болезни ежедневно посылались специальные депеши Людовику. 18 ноября 1683 года Вермандуа скончался. Его тело было доставлено в Аррас, где и похоронено со всеми полагающимися почестями. Король прислал 10 тысяч франков на оплату расходов по похоронам и поминовения души покойного. Через столетие, в 1786 году король Людовик XVI приказал вскрыть гробницу Вермандуа. Это было произведено в присутствии епископа Арраса и генерального прокурора. В подписанном ими заявлении было отмечено, что тело хорошо сохранилось. Но — задавали вопрос — действительно ли это были останки Вермандуа? Ведь тогда уже не было никого, кто видел Вермандуа живым. Во время революции кафедральный собор Арраса был полностью разрушен, что сделало невозможным повторное вскрытие могилы.

В уже известных нам «Секретных записках по истории Персии», в которых Вермандуа выведен под именем Жиафера, рассказывается о его бурной ссоре с наследником престола. О ней молчат все современные источники, что трудно объяснить лишь тем, что такой ссоры не было в действительности. Напротив, имеется много свидетельств того, что Вермандуа находился в отличных отношениях с дофином, который был старше его на шесть лет, очень большая разница в молодые годы. Сестра Вермандуа оставалась близким другом дофина. Правда, незадолго до отъезда в армию Вермандуа сильно проштрафился, по крайней мере так уверяет дочь герцога Гастона Орлеанского, графиня де Монпансье, которая принадлежала к партии маркизы де Монтеспан и поэтому недоброжелательно относилась к детям ла Вальер. Король был недоволен компанией, которую его сын завел себе, в виде наказания ему запретили посещать Версаль, за исключением присутствия на утренней мессе и в учебных помещениях. Предполагалось, что наказание заставит провинившегося впредь вести себя должным образом. Даже в изложении враждебно настроенной к Вермандуа графини Монпансье этот эпизод выглядит как юношеское прегрешение, что определило и мягкость наказания. Вряд ли возможно представить себе, что карой за него могло стать пожизненное одиночное заключение.

Автор XVIII в. Анри Гриффе, державший в руках некоторые документы, относящиеся к заключенному в маске (об этом ниже), считал, что имя Marchiali, как была названа «маска» в свидетельстве о смерти, является анаграммой слов his amiral (адмирал в этом пространстве), то есть содержит прямо намек на Вермандуа, имевшего чин Великого адмирала Франции. Но так можно доказать все, что угодно.

В 1789 году один журналист привел рассказ некоего венецианского туриста, который видел, как рабочие разрушают Бастилию, которую было предписано сравнять с землей. Он купил у одного из них за 3 ливра одну старую бумагу. Тот, по его словам, обнаружил ее в стене третьей камеры башни Бертодьер. Бумага якобы была письмом Вермандуа, датированным 2 октября 1701 года. В нем он сообщает, что заключен в тюрьму за какую-то провинность по приказанию «варварски жестокого отца» и что, вероятно, ему предстоит закончить жизнь в темнице. Все давно считают его умершим, и с помощью своего письма он пытается дать знать, что пока еще жив. Эта бумага представляла бы неопровержимое доказательство, если она была бы продемонстрирована воочию. А журналист не только не представил ее, но даже не назвал фамилию венецианца, которому она будто бы принадлежала… Подлинные же документы свидетельствуют, что Вермандуа умер за полтора десятка лет до появления «маски» в Бастилии. И пока не будет доказано, что они, напротив, подложны, обсуждение кандидатуры Вермандуа остается беспредметным.

Аналогично обстоит дело и с кандидатурой герцога де Бофора, которая тоже неоднократно выдвигалась в литературе. Франсуа де Вандом герцог де Бофор был внуком короля Генриха IV (отец Бофора герцог Цезарь де Бурбон являлся незаконным сыном этого монарха). Бофор родился в 1616 году и был, таким образом, более чем на двадцать лет старше другого внука Генриха IV — короля Людовика XIV. Во время царствования Людовика XIII Цезарь де Бурбон участвовал в заговорах против Ришелье, в которых была замешана и королева Анна Австрийская. После смерти кардинала и Людовика XIII Анна Австрийская, ставшая регентшей, поручила Бофору охранять ее детей, опасаясь, что брат скончавшегося короля герцог Гастон Орлеанский попытается похитить наследника престола — пятилетнего Людовика XIV.

Однако согласие Бофора с королевой длилось недолго. Фаворит Анны Австрийский кардинал Мазарини стал фактическим правителем государства. Бофор выступил против кардинала, за что был арестован и посажен в государственную тюрьму — Венсенский замок. Рассказ о том, как гериогу удалось бежать из заключения, составляет значительную часть романа Дюма «Двадцать лет спустя». После бегства Бофор стал одним из лидеров Фронды, кумиром парижской толпы. Ко двору он вернулся через десятилетие после поражения Фронды, когда умер Мазарини. Герцог получил чин Великого адмирала и возглавлял несколько экспедиций против арабов на северо-западе Африки. В 1669 году Людовик XIV поручил ему командование экспедиционным корпусом, направленным на остров Крит для оказания помощи венецианцам, сражавшимся против турок. 25 июня при отражении турецкой атаки Бофор оторвался от своей свиты, и что произошло с ним в конце этого сражения — так и осталось неизвестным. Лазутчики, засланные в турецкий лагерь, также ничего не смогли выяснить о судьбе герцога. Бофора не оказалось среди пленных. Позднее ходил слух, что великий визирь отправил отрубленную голову Бофора в Константинополь, где ее три дня носили на шесте по столичным улицам как свидетельство поражения неприятельской армии. Пост же Великого адмирала Людовик XIV, как уже говорилось выше, предоставил своему сыну Вермандуа.

Во Франции многие отказывались верить в смерть Бофора. Через столетие Лагранж-Шансель со слов губернатора Бастилии, преемника Сен-Мара, главного тюремщика «маски», уверял, что загадочный арестант — герцог де Бофор. Этому противоречит письмо самого Сен-Мара, если не считать его донесение сознательной дезинформацией, к которой тюремщик нередко прибегал — как подозревают некоторые исследователи — даже в официальных депешах, уведомляя по другим каналам свое начальство об истинном положении дел. В письме приводился в качестве примера нелепых домыслов слух о том, что арестант в маске — это Бофор.

Лагранж-Шансель рисует, со слов губернатора Бастилии, преемника Сен-Мара, что Бофор был похищен на Крите французской разведкой и тайно доставлен в тюрьму Пинероля (город в Северной Италии, принадлежавший тогда Франции). Это было осуществлено при участии брата влиятельного королевского министра Кольбера, командовавшего наряду с Бофором экспедиционным корпусом на Крите. Король и Кольбер считали Бофора опасным смутьяном, способным организовать новую Фронду. Кроме того, Кольбер строил планы постройки мощного военного флота, и в этом деле Бофор был бы соперником и помехой. Лицо Бофора было знакомо многим, отсюда и стремление сохранить важную государственную тайну, заставив арестанта носить маску. Добавим, что Бофору ко времени смерти «маски» в Бастилии должно было быть без малого 90 лет, это плохо вяжется с тем, что известно об этом заключенном.