– Я… – начала Камилла в растерянности, потом остановилась, глубоко вздохнула и начала снова: – Я не завожу с ним никаких шашней.

– Ну конечно, он обнял тебя, потому что вы танцевали.

– Во-первых, ты не возражал, когда Адам пригласил меня. А во-вторых, если ты знаешь другой способ танцевать, то покажи мне, прежде чем обвинять в чем-либо.

Контратака, как она уже знала по собственному опыту, была порой лучшим ответом на глупые подозрения.

– А я то думал, что мы уже достигли взаимопонимания.

Эти слова Ричарда больно ранили Камиллу. Она с трудом произнесла:

– Так оно и есть.

Ричард вдруг затормозил и резко повернулся к ней, положив руку на спинку сиденья.

– Тогда что же у тебя с ним? Почему ты так сильно изменилась в лице, едва только увидела его? Скажи мне, ради Бога!

– Это мое дело и оно касается только меня! Разве я не дала тебе понять, что моя любовь к Адаму осталась в прошлом? – заявила Камилла.

– Твое дело, вот оно что, – усмехнулся Ричард. – Если тебе так уж необходима мужская ласка, зачем же искать ее на стороне. Разве не так?

– Ричард!.. – воскликнула Камилла, и глаза ее расширились от изумления.

Больше она ничего не успела сказать, потому что он схватил ее за плечи и притянул к себе. Его губы, твердые и требовательные, прижались к ее губам. Она инстинктивно отклонилась назад, стремясь избежать поцелуя.

Но Ричард властно провел рукой по ее волосам, по спине, снова притягивая молодую женщину к себе. Он поглубже вдохнул аромат, эту головокружительную смесь роз и жасмина, которая была частью ее самой, как если бы этим самым мог сделать ее своей.

Внезапно Ричард резко оттолкнул Камиллу и, отодвинувшись, прислонился лбом к боковому стеклу машины. Руки его сжались в кулаки.

– Ричард, что с тобой? – спросила Камилла шепотом.

Он глубоко вздохнул один раз, второй, третий. Когда же заговорил, то голос его звучал, как обычно, сдержанно и доносился будто издалека.

– Прости, Камилла. Сам не знаю, что на меня нашло. Я не должен был этого делать.

– Да, не должен. Но зачем ты это сделал?

– Я просто обезумел от ревности. Это больше не повторится. Обещаю.

Камилла откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза. Под ресницами она почувствовала влагу и сморгнула ее.

– Я не принадлежу Адаму. Я принадлежу себе и немного тебе.

– Да, я знаю.

Она открыла глаза и посмотрела на его профиль. Где-то внутри возникло чувство узнавания. В сдержанном тоне, которым говорил Ричард, слышались нотки, вызвавшие поток воспоминаний, которые, как Камилла думала, были надежно заперты в глубинах ее памяти. И она не хотела, чтобы эти воспоминания вышли наружу. Ведь это было в тот самый день, когда они с Адамом, безмерно счастливые, вернулись с Багамов, а Ричард поджидал их у подъезда.

Дотронувшись до своих губ, Камилла почувствовала, что они дрожат, и не удивилась этому.

– Поедем домой, пожалуйста, – тихо попросила она. – Я очень устала. У нас еще будет время поговорить обо всем.

Вернувшись к своему столику, Адам еще с полчаса изображал, как замечательно проводит время, но общество приятелей было ему уже в тягость.

Встреча с Камиллой повергла его в замешательство, граничащее с отчаянием. Он презирал себя за то, что, едва увидев женщину, отвергшую его, готов был забыть о чувстве собственного достоинства, об уязвленной мужской гордости и умолять ее вернуться к нему. Овладевшее им чувственное возбуждение граничило с безумием и внушало тревогу, прежде всего ему самому.

И эта же встреча словно пробудила его от сна, заставила задуматься о пустоте собственного существования. Увидев прекрасное, серьезное лицо Камиллы, Адам мгновенно понял, чего лишился, и с недоумением спросил себя, почему позволил ей уйти так просто. Ведь он безмерно любил ее, так почему же не стал добиваться желанной женщины – женщины, предназначенной для него.

Если он все еще не безразличен ей, – а Адам почти не сомневался в этом, – значит, сама судьба сплела разрозненные нити их жизни, позволив встретиться вновь.

Он встал, извинился перед друзьями и, сославшись на неотложные дела, вышел из зала под руку с Джессикой. Домой они ехали в полном молчании. Оказавшись дома, Адам внимательно посмотрел на нее и задал ей вопрос, не дававший ему покоя:

– Я хочу спросить тебя, Джессика, только постарайся говорить правду. Почему ты так странно смотрела на Камиллу? Разве вы знакомы?

– Нет, конечно, – поспешно ответила та. – Просто у меня такая реакция на всех твоих знакомых женщин.

– Да, но ты весьма бурно отреагировала на ее присутствие еще до того, как узнала, что мы знакомы.

– Ты ошибаешься, Адам, – томно проворковала Джессика. – Я смотрела на ее платье. По-моему, оно было восхитительно, ты не находишь?

Он промолчал. Продолжать разговор было бесполезно, потому что Адам не поверил ни одному ее слову.

– Ты идешь спать? – с надеждой спросила Джессика.

– Нет, что-то не хочется. Я немного посижу в библиотеке.

– Как знаешь. Только не засиживайся допоздна. – И она скрылась в спальне, оставив дверь полуоткрытой.

Адам принял душ, сварил, себе кофе, и с дымящейся чашкой прошел в библиотеку. Здесь, среди книг, он всегда чувствовал себя спокойнее и умиротвореннее. Увлекаясь классической литературой, он собрал бесценную коллекцию редких книг и первых изданий. Ему нравилось сидеть в большом удобном кресле в окружении томов, пахнущих кожаными переплетами и старой бумагой, знавших сотни уже забытых читателей. На одной из полок стояло двухтомное издание Фицджеральда, купленное им на аукционе несколько лет назад. Это был любимый писатель Сузан, и Адам часто читал и перечитывал его в минуты досуга.

Он вытащил томик, чувствуя приятное покалывание в пальцах. И вдруг во втором ряду поверх книг заметил небольшую темно-коричневую папку. Адам с удивлением вытащил ее и раскрыл. Поверх каких-то бумаг лежали фотографии. Это были снимки, запечатлевшие его и Камиллу около ее дома, у ресторана, у машины, просто на улице, входящими в отель.

Дрожащей рукой, отложив фотографии в сторону, Адам взял бумаги. Медленно, неслушающимися пальцами он перебирал листки, отказываясь верить тому, что видел. Досье на Камиллу! Когда же взглянул на последний лист, то невольно вздрогнул и схватился рукой за спинку кресла. Это оказалось то последнее письмо, которое он получил по почте от Камиллы. Внимательно приглядевшись, Адам узнал почерк Джессики. У него перехватило дыхание, а в горле застрял горько-соленый ком.

Ошеломленный Адам опустился в кресло и откинулся на его спинку, пытаясь собраться с мыслями. Что же все это означает? Но он уже знал, что именно. Правда была слишком очевидна.

Джессика стояла у кровати, расчесывая свои красивые белокурые волосы. Ворвавшись в спальню, Адам с силой хлестнул ее по щеке. От неожиданности и от силы удара женщина упала спиной на широкую кровать. На щеке ее проступило ярко-алое пятно.

– Ты! – жестко произнес Адам, склоняясь над ней. – Это ты во всем виновата!

Джессика ничего не ответила, только во взгляде ее мелькнул страх, смешанный с несгибаемым упорством.

– В чем же заключалась твоя роль на этот раз? – процедил он, протягивая ей бумаги, фотографии и письмо. – Ты побывала в частном сыскном агентстве, наняла людей шпионить за нами, да? Значит, это по твоему приказу Камиллу пытались убить дважды. Не отрицай, я все вижу по твоему лицу.

В его взгляде презрение боролось со смертной тоской. Адам никогда раньше не питал ненависти к Джессике, но сегодня увидел в ней беспощадного врага.

А выражение ее лица, одержимое, вызывающее, лишь утверждало его в этой ненависти.

– Именно поэтому ты постоянно откладывала свой отъезд из моего дома. Ждала, когда Камилла сама откажется от меня. Следила за нами, совала нос в нашу жизнь. Теперь мне все стало ясно. Какой же я глупец! Как слеп я был, живя рядом с такой змеей!