Солнце заходило в светло-сером декабрьском небе, прочерченном на горизонте узкими облаками. Золотисто-красный сноп света превратился в бледный луч, последний привет которого догорал на обоях и на обивке мебели.

Было уже около четырех часов, день начинал гаснуть, в комнате постепенно темнело. Дара задернула занавесками заиндевевшие окна, щелкнула выключателем. Вспыхнул матово-белый шар и рассеял ранние сумерки.

В квартире было сыро и неуютно. Когда она уезжала в Краков, стояла золотая осень, и не возникало даже мысли о том, чтобы включить отопление. Теперь же, за неделю до Рождества, за окном царил холод, а в комнате было ненамного теплее.

Дара до отказа повернула регулятор отопления и, зябко поведя плечами, смешала себе коктейль. Теперь можно скинуть туфли и, поудобнее устроившись на кушетке, просмотреть письма, рождественские открытки и рекламные проспекты, целую кучу которых она обнаружила в почтовом ящике.

Резкий звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. Вздохнув, она подошла к двери и распахнула ее. На пороге стояли двое незнакомыx мужчин.

— Да?

— Мисс Дара Мидлер?

— Это я.

— Мы из полиции, мисс Мидлер. — Один из пришедших предъявил свой жетон. — Можно поговорить с вами?

— Родители попили в аварию? — Первая мысль Дары были об этом.

— Нет, не волнуйтесь, но у нас есть, действительно серьезная причини для разговора.

— Что ж, заходите.

Девушка отошла от порога, приглашая незваных гостей в комнату. Эта квартира в северном пригороде Лондона принадлежала лично ей, и была куплена на собственные весьма значительные сбережения. Спальня была всего одни, но Дару это вполне устраивало — она не собиралась делить ее с кем бы то ни было, если уж говорить начистоту.

Хотя слова полицейского звучали успокаивающе, Дара вновь повторили свой вопрос о родителях. Один из полицейских, многозначительно глядя на коктейль, стоящий на столике, ухмыльнулся:

— Да нет же, мисс Мидлер. Мы по поводу Майкла Хирри.

— Майкл Харри? Кто это?

— Попробуйте вспомнить. Четыре года назад вы заседали в суде присяжных, когда его признали виновным в убийстве. Не хочу вас пугать, но он бежал из тюрьмы.

— Так зачем же вы пришли ко мне? Ловить преступников — ваше дело.

— К сожалению, да, — развел руками инспектор. Помолчав, он добавил: — Извините, мисс Мидлер, но, возможно, вы помните, что после суда Харри поклялся отомстить каждому, кто участвовал в вынесении приговора.

На короткое мгновение ужасное видение перекошенного от ненависти лица Харри, выкрикивающего угрозы и проклятия, всплыло в сознании Дары.

— Я его помню, — содрогнувшись, произнесла она.

— Теперь он, похоже, задался целью выполнить свои обещания.

— Что вы хотите этим сказать?

— А вы разве не читали газет? Адвоката, который вел дело, сбил водитель, скрывшийся с места происшествия. Это произошло три месяца назад. Затем один из полицейских, принимавший участие в аресте Харри, получил тяжелые увечья в автокатастрофе. У его машины отказали тормоза, что, по меньшей мере, странно — это была новейшая модель с полностью отрегулированными системами.

— А может, это просто совпадение? Инспектор пожал плечами.

— Месяц назад один из свидетелей пропал без вести, а через некоторое время присяжный заседатель был обнаружен мертвым при загадочных обстоятельствах. Два несчастных случая еще могут быть совпадением, но не четыре же! Так что мы… Что с вами, мисс Мидлер?

Дара внезапно побледнела и едва не лишилась чувств. Лишь сделав над собой огромное усилие, она спросила:

— А кто… кто из присяжных?

— Миссис Олимпия Сзвидж, вы ее хорошо знали? — ответил полицейский, с любопытством глядя на девушку.

— Да, разумеется. — Дара начала приходить в себя, на ее щеки постепенно возвращался румянец. — Это чудовищно, невероятно! — Чтобы успокоиться, она до краев наполнила свой бокал и предложила полицейским по рюмке коньяка. Мужчины отказались. Отвернувшись, Дара сделала большой глоток. Я ничего об этом не знала. Я находилась в Польше, а там плохо с английской прессой.

— Нам это известно, — позволил себе улыбнуться инспектор. — Мы пытались связаться с вами неделю назад.

— Чтобы предупредить?

— Это одна из причин, а другая в том, что мы обязаны доставить каждого, имеющего отношение к делу, в безопасное место. Мы не можем подвергать людей опасности, пока Харри на свободе.

Дара широко раскрыла глаза от изумления.

— Неужели вы забираете каждого?

— Абсолютно, — подтвердил инспектор. — Судью, адвокатов, присяжных, свидетелей…

— Но позвольте, ведь имена присяжных не подлежат огласке. Откуда Харри знать, кто мы такие?

Полицейские помрачнели.

— К несчастью, протоколы были выкрадены из архива, — сказал тот, что помоложе. — Мы предполагаем, что это дело рук Харри или его сообщников. А если так, — инспектор выразительно пожал плечами, — то преступнику известны все имена и адреса.

— А как продвигается расследование?

— Само собой, мы делаем, все возможное. — По интонации, Даре было нетрудно понять, что этой фразой полиция лишь прикрывает собственное бессилие. Ей стало страшно. — Однако мы не смогли помешать этим убийствам, так что соберите свои вещи, и мы отвезем вас в безопасное место прямо сейчас.

Застигнутая врасплох неожиданным предложением, девушка в растерянности смотрела на них.

— Вы предоставляете каждому отдельное убежище?

— Нет, вы все будете находиться вместе. Так нам легче вас охранять.

Дару это совершенно не устраивало.

— Боюсь, мне придется отказаться, — как можно спокойнее возразила девушка. — Я не смогу поехать с вами. Не беспокойтесь обо мне, здесь я в полной безопасности и…

— Вам так только кажется. Инспектор начал терять терпение, но Дара упорно возражала:

— Уверяю вас, мне ничего не грозит. В протоколе записан мой старый адрес, а с тех пор я переезжала уже трижды. Меня просто невозможно выследить.

— Но нам ведь это удалось, — вступил в разговор, молчавший до сих пор второй полицейский, сержант.

— Еще бы, ведь это ваша работа.

— Все гораздо проще. Мы отыскали вас в списке избирателей этого района. Кто угодно может зайти в библиотеку, попросить его и списать адрес. Трудновато затеряться с таким именем, как ваше.

Дара прикусила губу, уже не в первый раз обижаясь на родителей, которым взбрело в голову назвать ее древнеирландским именем Дердрью. Тем не менее, она продолжала настаивать:

— Нет, я решительно отказываюсь. Не поведете же вы меня силой?

— Разумеется, нет, — согласился инспектор. — Вы, видимо, не хотите менять свои планы на Рождество, может, вы ждете гостей?

— Вообще-то нет, но должны же вы понять, что я отсутствовала почти полтора месяца, у меня накопилась куча дел, да и работа…

— Мы уже разговаривали с вашей начальницей, и она с пониманием отнеслась к ситуации. Вас будут считать в отпуске, пока мы не поймаем Харри.

Дара задохнулась от изумления. Как! Предпринять такие действия, не получив предварительно ее согласия!

— Но я приглашена в гости. Друзья будут волноваться, если я неожиданно исчезну! — Дара упиралась из последних сил.

— Позвоните и предупредите их. Скажите, что у вас внезапно изменились планы и вам необходимо срочно уехать.

— Но… — Она пыталась найти убедительный довод. — Но могут пройти недели, месяцы прежде, чем вы поймаете его. Я не могу ждать столько времени.

— Не думаю, что это продлится так долго.

— Вы хотите сказать, что близки к успеху?

— Поверьте, дело скоро завершится.

Дара не верила, но спорить было бессмысленно. Допив коктейль, она заложила руки за спину, чтобы никто не видел, как пальцы сами собой сжались в кулаки.

— Послушайте, — все же заговорила она и остановилась, думая, как же лучше сказать. Есть очень серьезные обстоятельства личного характера, из-за которых я не могу отправиться с вами.