— Клыки! Я должен их добыть!

В конце концов мне самому пришлось идти по следу и добить слона. Клиент был так доволен, что подарил мне роскошный автомобиль. Во мне осталось достаточно шотландского духа, чтобы находить большое удовольствие даже от подобного рода сафари.

Случалось, что другие клиенты были смелы до безрассудства. Во время охоты на львов с двумя канадцами мы однажды утром пошли с ними проверить приманки. Одна из приманок оказалась непотревоженной. Пока мы осматривали ее, ветер переменил направление и донес наш запах на поляну с высокой травой, находившуюся в нескольких ярдах от нас. Вдруг из травы поднялись три льва с густыми гривами — они поедали добычу на небольшом расстоянии от нашей приманки.

Мы оказались между львами и рекой, берег которой был покрыт густым кустарником. Львы промчались мимо нас, желая скрыться в поросли. Прежде чем я мог сделать какое-либо движение, оба канадца выскочили из машины и побежали вслед за львами. Охотники и львы бежали наперегонки по открытой местности, которая вела к реке, причем львы подгоняли себя ударами собственных хвостов на бегу. Затем один лев повернул влево и большими прыжками помчался по равнине. В один миг охотники остановились и, вскинув магазинные нарезные ружья, выстрелили по двум львам. Оба льва перекувырнулись через половы, как подстреленные зайцы. Для этих молодых людей охота была чем-то вроде футбола.

Пренебрежительное отношение клиентов к опасности всегда доставляло мне много беспокойства, поскольку никогда нельзя предвидеть заранее, на что способен дикий зверь. Профессиональный охотник знает повадки животного и может в девяти случаях из десяти правильно угадать, как поступит то или иное животное. Однако десятое животное может повести себя совершенно иначе, и именно оно несет главную опасность. В одном случае животное может проявить совершенно неожиданное коварство, в другом случае оно может быть удивительно терпимо к людям. Носорог обычно считается одним из самых свирепых африканских животных. Но однажды мне пришлось наблюдать, как носорог намеренно не запорол совершенно беззащитного человека.

Я сопровождал раджу, который не делал шага без личного секретаря и врача. Врач возил с собой целую клинику, причем большинство лекарств являлись сильно действующими, поскольку раджа постоянно боялся заболеть от тягот африканской жизни.

В кустах доктор становился мастером на все руки. Он тащил тяжелый киноаппарат, который должен был заснять подвиг раджи, карманы его раздувались от пузырьков с лекарствами, пакетов лекарственных трав и всякого рода пилюль.

Однажды мы охотились на буйвола. Раджа и я шли впереди, а доктор с секретарем — сзади. Мы натолкнулись на прекрасного буйвола-самца. Раджа выстрелил. От звука выстрела стадо буйволов бросилось в панике бежать, пробиваясь сквозь колючие кусты. Раджа был абсолютно уверен, что попал в буйвола-самца. Я не в меньшей степени был уверен, что он промахнулся, поскольку не слышал знакомого звука удара пули в мясо.

В своем рвении доказать правоту своего господина доктор и секретарь стали искать следы крови. Пока они бродили, из кустов выскочил носорог, который повернул в сторону доктора. Вероятно, бежавшее стадо буйволов обеспокоило носорога и он стал искать более укромное место. Если бы доктор остался на месте, все было бы в порядке, но он закричал и бросился в сторону напуганного секретаря, по-видимому, надеясь, что носорог погонится за секретарем. Секретарь, сообразив в чем дело, побежал к ближайшему дереву и буквально прилип к стволу, крича обезумевшему доктору:

— Убирайся! Убирайся!

Когда доктор побежал, носорог намеренно остановился, затем бросился вслед за ним, качая головой снизу вверх, будто примеряясь, как лучше ударить рогом. Доктор проявил недюжинные способности спринтера, вложив всю душу в бег, однако носорог легко нагонял его. И доктор, и носорог находились на одной линии, поэтому я не мог стрелять. Вскоре я заметил, что зверь нападает не всерьез. При случайной встрече носорога с человеком опасность всегда меньше, чем когда носорог потревожен и ожидает такую встречу. Доктор продирался сквозь колючие деревья, крича:

— Спасите!

Носорог бежал вслед за доктором, заставляя свою жертву делать новое усилие, подталкивая его время от времени своим рогом. Доктор постепенно слабел и в конце концов поплелся пошатывающейся походкой. Замедлил свой бег и носорог, все время останавливаясь позади него. Я так заинтересовался этим представлением, что совершенно забыл о необходимости стрелять в носорога и с любопытством наблюдал, как зверь гонял доктора по кустам. Наконец, носорогу это занятие, по-видимому, надоело, и он побежал прочь, а изможденный доктор весь в поту вернулся к нам, сказав:

— Ну, и пришлось же мне пережить!

Самая неприятная обязанность профессионального охотника сопровождать человека, который ведет себя, как хорек в курятнике: убивает ради уничтожения. Мне не мало пришлось поохотиться, но я всегда при этом преследовал какую-то цель. Некоторые же люди получают наслаждение от убийства зверей ради удовольствия видеть смерть.

Часто клиенты заявляли мне:

— Хантер, у меня разрешение на отстрел 300 зверей, а я убил всего-навсего 200. Можете вы наверняка гарантировать, что мне удастся убить остальных в течение ближайших нескольких дней?

Однако некоторые клиенты скоро излечиваются от этой мании.

Мне пришлось сопровождать нескольких американцев, которые приезжали, чтобы вдоволь поохотиться. Через несколько дней они сменили свои ружья на фотоаппараты и оставшееся время занялись фотографированием.

Вспоминаю историю, рассказанную мне американцем — мистером Джеком Холлидеем, который подал мне идею написать эту книгу. Вместе с сопровождавшим его Ройем Хоумом он шел по следу крупного слона-самца. Вопреки мнению некоторых охотников, я полагаю, что размер следа слона не говорит о величине его клыков. Часто слон, оставляющий относительно небольшие следы, имеет лучшие клыки, чем великан. Обычно слон, ступающий всей площадью ноги, является старым самцом и поэтому, по всей вероятности, имеет крупные клыки. Следы данного слона-самца говорили о том, что это крупный старый слон с отличными клыками. Джек и Рой с большими трудностями шли по следу и, наконец, обнаружили слона на берегу ручья. Слон, по-видимому, услышал охотников, уши его были развернуты во всю ширину, а хобот поднят, чтобы принюхиваться к ветру. У слона были замечательные клыки — лучшие из всех, которые Рою приходилось видеть в течение многих лет охоты.

Стоявший в лесу благородный и бесстрашный зверь с клыками, которые ярко выделялись на фоне грифельной синевы его туловища, представлял собой незабываемую картину. Джек медленно поднял ружье, он был отличным стрелком. Рой стоял, ожидая падения животного. Однако Холлидей опустил ружье и, качая головой, сказал:

— Не могу. Он слишком хорош, чтобы его убивать.

Они повернулись и оставили слона, смотревшего на них мудрыми глазами старика.

Немного найдется спортсменов, которые не воспользуются прекрасным трофеем, особенно после того, как провели несколько недель, преследуя животное и преодолевая бесчисленные трудности. И все же мне приходилось быть свидетелем таких случаев. Однажды я сопровождал молодого студента Йельского университета, который всеми силами стремился добыть бонго. Обычно на бонго охотятся с собаками — это почти единственный способ охоты на него. Пройдя долгий и тяжелый путь, мы добрались до туземной деревушки, расположенной в глубине леса. Я рассказал деревенскому старосте, что нам нужны собаки для охоты на бонго. Он предоставил в мое распоряжение сборную свору из десятка мелких деревенских собак, которые имели довольно невзрачный вид, но хорошо шли по следу. После нескольких неудачных заходов мы услышали лай собак и крики животных. Прорвавшись сквозь густую поросль между деревьями, мы увидели, что собаки затравили бонго, загнав его в небольшой ручеек. Самец стоял по колени в воде, подняв одну ногу и бросая вызов своим мучителям, как бы подзывая их к себе. Он был окружен травившими его собаками, а с двух сторон стояли и кричали жители деревни.