Лера выпила розоватые, неприятно горчащие противозачаточные таблетки, скромно притаившиеся на краешке кухонного стола, по укоренившейся привычке приготовила обед и вытерла пыль. Со стороны могло бы показаться, что ничего ровным счетом не изменилось, но это было не так.

«Работа — лучшее лекарство от грустных мыслей», — когда-то давно, слушая сбивчивые признания и жалкие всхлипы своей воспитанницы, сказал Вениамин. С тех пор Лера начала рисовать. Она училась как проклятая, штудируя десятки пособий, заботливо подсунутых директором. Творчество увело её с края отчаянья, заставило пересмотреть взгляды на жизнь и стать сильнее.

Но сейчас рисовать не хотелось. Перед глазами стоял один единственный образ — Олег, покрытый кровавой испариной, смотрящий дикими, сумасшедшими глазами. Переносить его еще и на бумагу казалось кощунством. Поэтому девушка заполнила свой день трудами по дому. Лежать в пропахшей розами комнате и лить слезы, жалея себя и кропотливо воспитывая ненависть к унизившему её мужчине, Лера не хотела.

Сама нарушила единственное ограничение, которое наложил на неё Олег. Сама пришла к нему в кабинет, пристав с неуместными вопросами. Значит, и отвечать должна сама.

«Синяя борода», — пробормотала Лера, заметив висящую на спинке стула косуху. Еще одно яркое воспоминание — боулинг и вынужденная многочасовая прогулка. Только сейчас Лера осознала, что Олег ушел в одной водолазке и замерз тогда не меньше неё.

Вечер подкрался на мягких лапах и клубком свернулся, окутывая дом и погружая во мрак улицу. С приходом темноты разбушевался сильнейший ветер, завывающий в трубах и грохочущий металлическими отливами крыши. Заглушив его стенания телевизором, занимавшим чуть ли не полстены в гостиной, Лера свернулась клубочком в кресле, укутавшись в плед.

«Сама виновата, виновата во всем», — мерзкая навязчивая мысль, спрятаться от которой не удавалось. Боевики не увлекали, а комедии не могли рассмешить. Поняв, что так успокоиться не удастся, Лера встала и подошла к окну.

На улице бушевала гроза. Потоки воды хлестали землю, а небо разрывали вспышки зарниц. Деревья перед домом гнулись и качались, царапая землю ветвями.

После очередной особенно яркой вспышки свет мигнул и погас. Лера отпрянула от окна и чуть не упала, споткнувшись о кресло. В пустом темном доме было страшно. Почти так же, как вчера в кабинете у Олега, а может быть и страшнее.

Пустота и темнота вокруг. Ощущение чужих рук, которые тянутся к тебе, чтобы схватить сзади. Шорох или что-то, напоминающее звук шагов. Такое хоть раз в жизни испытывал каждый. Липкий страх, не перед темнотой, а перед тем, что может в ней скрываться. Пусть и знаешь сто раз, что один в доме, в лесу, на стоянке… Все равно боишься. До крика, до дрожи, до колик.

Пытаться себя уговорить успокоиться было бесполезно, это Лера понимала хорошо. Плюнув на все, она взбежала на третий этаж и дернула дверь, ведущую в кабинет.

К огромному удивлению девушки, дверь сразу же отворилась.

— Олег, — тихо позвала она, с замиранием сердца переступив порог. — Олег, Вы здесь?

Кабинет был пуст. За окном по-прежнему сверкали молнии, на доли секунд ярко высвечивая интерьер. Со вчерашнего дня ничего не изменилось. Бумаги все так же валялись на полу. На гладкой лакированной столешнице из благородного дерева остались омерзительные разводы.

Лера поёжилась и обхватила плечи руками. Внезапный приступ паники схлынул, и девушка пожалела, что вновь пришла в ненавистную комнату. Ей на секунду даже стало смешно. Испугалась так, что побежала искать Олега, которого после вчерашнего тоже стоило бы бояться.

За окном мигнул фонарь, внизу заорал телевизор. Похоже, в поселке восстановили электричество. Девушка потянулась к выключателю и зажгла свет. До неё начало доходить, что дверь в кабинет сегодня была заперта как обычно, просто скачок напряжения позволил ей миновать электронный замок.

Страх ушел окончательно. Теперь, попав в кабинет, Лера поняла, что имеет реальную возможность узнать, что скрывает человек с говорящей фамилией — Тайнов.

Стараясь не смотреть на заляпанный стол, девушка пошла вдоль высоких стенных стеллажей, изучая их содержимое.

Чего тут только не было. Книги, кубки, медали, грамоты и дипломы. Девушка встала на цыпочки, чтобы прочитать, в каком спорте отличился «папочка». Шахматы. Все без исключения награды были за шахматные турниры.

Покачав головой, Лера заглянула на последнюю полку. Там за стеклом стояли многочисленные фотографии. Это само по себе было удивительно, с учетом того, что в доме она не видела ни одного фото.

На всех снимках был изображен один и тот же мальчик. Мальчик с шахматной доской, с родителями, с большим плюшевым медведем на руках.

По спине у Леры пробежали мурашки. Олег десяти, двенадцати, семнадцати лет. Худой как спица парень с болезненно бледным лицом, сидящий в инвалидном кресле.

Лезть в чужие секреты совершенно расхотелось. Погасив свет и выскользнув из комнаты, Лера быстро спустилась вниз и, достав визитку Олега, подошла к телефону.

Пальцы не слушались, и длинный мобильный номер пришлось набирать дважды. Наконец, справившись с этой нелегкой задачей, девушка с замиранием сердца вслушалась в длинные гудки.

— Алло, — сиплый и тихий голос, тонущий в звуках бушующей стихии.

— Олег Сергеевич, двенадцатый час, а Вас нет дома. Я волнуюсь, — сжав кулаки, проговорила Лера.

— Я уже почти дома, открой дверь, — подумав, ответил мужчина и нажал "отбой".

Девушка с недоумением услышала гудки и повесила трубку. Не долго думая она вышла в холл и отворила входную дверь.

По гравийной дорожке, ведущей к дому из леса, неспешно брел Олег. Ливень злобно стегал его со всех сторон, словно стараясь сбить с ног. Лере тоже достался хороший заряд холодных брызг. Но она продолжала стоять на пороге, как завороженная наблюдая за приближением мокрого до нитки шатена.

Когда мужчина подошел к порогу, Лера втянула его в дом.

— Переодеваться и ужинать, — не поднимая головы, прошептала она.

Олег медленно кивнул и, не смотря девушке в глаза, пошел к лестнице, оставляя за собой мокрые следы.

Разговор по душам

— Почему ты не ушла? — нарушая зловещую тишину, прерываемую лишь шорохом дождя, спросил Олег.

Ливень прекратился, и теперь обычный, не по-весеннему долгий дождь барабанил по стеклу крупными каплями. Лера сидела в кресле с чашкой горячего чая в руках. Переодевшийся Олег без аппетита ковырял вилкой ужин, не поднимая глаз, как получивший двойку школьник.

— Я уеду в воскресенье, — тихо ответила девушка. — И никто ни о чем не узнает.

— Странное решение после того, что я с тобой сделал, — с горькой усмешкой проговорил мужчина.

Лера передернула плечами и, поднявшись, заварила Олегу чай. Ей почему-то не было страшно в присутствии шатена. Словно вчера это был другой человек: грубый, жестокий с жадным взглядом и сильными руками. Кто угодно, только не тот мужчина, в глазах которого сейчас плещется такая непритворная боль и сожаление.

У Леры никак не получалось его ненавидеть. Только жалеть и пытаться простить.

— Что произошло с вами вчера? — девушка против воли опять перешла на «вы» и ничего не могла с этим поделать.

Послушав пару минут тишину, Лера вернулась в кресло и сердито хмыкнула.

— Не хотите, не говорите. Ваше дело.

Ответа она действительно не ожидала. А что в такой ситуации может сказать человек? Но Олег её удивил, сипло заговорив после длительной паузы:

— Я серьезно болел. И болезнь моя прогрессировала с каждым годом. Несмотря на это, я старался жить и учиться, за что и был вознагражден. Я получил образование генетика и поступил на работу в серьезную организацию, где для меня сделали лекарство. Оно и позволяет мне нормально жить, но имеет один побочный эффект: пробуждает звериные инстинкты. И с каждым годом мне все сложнее с этим бороться, — словно на исповеди, на одном дыхании выдал Олег. — И, предвосхищая твой вопрос. Мне нужна была дочь, которая смогла бы обо мне заботиться, если я, например, слягу. Одним из условий была скромность и непорочность девушки. Предыдущие варианты я забраковал, потому что они вешались мне на шею, сводя этим с ума.