— И дали вам все, кроме материалов для постройки озонового щита на Земле.

— Правильно, — изнуренно посмотрел на меня Мартини.

Удивляюсь, как долго им пришлось хранить этот секрет от остальных. Посмотрев на Кристофера, я убедилась, что тот до сих пор изображает из себя мистера Угрюмого, впрочем, сейчас из-за усталости это ему давалось легко.

Тогда я решилась вскрыть еще одну страшную правду.

— Вы восприимчивы к земным болезням, не так ли? По крайней мере, некоторым из них.

— Да, — ответил Кристофер. — Сердечных или связанных с сердцем болезней мы не получили, но зато остальные действуют на нас так же губительно, как и на землян.

— И это настоящая причина строгих правил межвидовых браков, так?

Мартини скорчился так, будто я ударила его ногой в живот. Кристофер ничего не ответил, только посмотрел на Мартини, и мне не нужно было всматриваться в его лицо, чтобы понять — он передает право ответа Мартини.

— Внутренние органы центаврицев остаются доминирующими, — казалось, что эти слова из него вытаскивают клещами.

— Держу пари, родителям Пола было разрешено вступить в брак в качестве эксперимента, я права? Подождем, что получится, потом попробуем с представителем другой страны и континента. Или просто с другой расой?

— Страны и другие расы, — процедил Мартини.

Я кивнула:

— Ты ученый, в конце концов. Вполне нормальный эксперимент для ученого.

Я уже не стала говорить о догадке, что такие эксперименты были давно запущены. Не стоит напрягать и без того напряженную обстановку.

— Так, говорите, как задолго до паразитов вы пришли сюда?

— Первые волны пришлись на шестидесятые, — ответил Кристофер.

— Да, именно тогда, когда паразиты начали неистово бомбардировать наш озоновый щит, — добавил Мартини.

Я отступила немного вдоль стола, на всякий случай, чтобы иметь шанс на побег, если что-то пойдет не так.

— Разве ваша община не воссоединилась в изгнании с лидером?

В установившейся тишине можно было услышать пролетевшую под потолком муху. На этот раз Мартини посмотрел на Кристофера с выражением, говорящим, что теперь он передает право ответа на столь неловкий вопрос.

— Мы пытались, — наконец, ответил Кристофер, — но…

Я решила немного пожалеть его и избавить от боли при ответе:

— Но ему не нравилась позиция более миролюбивого сына, потому что он внезапно обнаружил множество перспектив для себя здесь, на Земле, нежели у себя на родине. Даже несмотря на то, что мог причинить горе своим соплеменникам.

— Из того, что мы знаем, он отверг попытки Ричарда воссоединиться, — кивнул Мартини.

А вот теперь пришло время. Время, что раскрыть самую страшную правду. Я глубоко вдохнула.

— К этому моменту он был уже богатым, сильным и сеял хаос во всем мире. Поэтому вы его до сих пор не убили? Из-за этого его выбрал паразит, называющий себя Мефистофелем?

Девушки выглядели ужасно. Клаудия изо всех сил старалась не разрыдаться. Лоррейн, обхватив руками голову, раскачивалась взад и вперед. Райдер побледнел и с ужасом смотрел на меня. Мартини и Кристофер выглядели напрочь опустошенными, как если бы все грехи обоих миров вдруг стали давить на них всей своей тяжестью.

— Поначалу, — удалось вытащить из себя Кристоферу, — отец думал, что Йейтс согласится искупить грехи. Потом стало ясно, что он просто игнорирует нас. Когда мы узнали, что дед организовал террористическую организацию, мы попытались его остановить. Но на Земле стали появляться паразиты, а это было более важным делом.

— Довольно странно управлять террористической группой, только направленной сеять хаос без всякой религиозной составляющей. Не верю, что ее нет, особенно если террористами управляет бывший лидер религиозной общины.

— Тут не совсем религиозная вера, — поморщился Кристофер. — Не знаю, как понятнее тебе это объяснить.

— Я знаю, — сказал Мартини. — Поклонение дьяволу.

— Ох, он сломался и принял противоположную сторону? Если религиозно.

— Взял все принципы нашей веры и деформировал их до неузнаваемости, — кивнул Мартини.

— Не удивляюсь, учитывая обстоятельства. И Йейтс мне не кажется тем, кто управляет характером паразита. Было ли это преднамеренное соединение?

— Никто не знает, — ответил Мартини. — Это не исключено, но, думаю, версия, что паразит поразил нашего старого, доброго дедушку без всякой договоренности, более вероятна. Мы ненавидим его, если ты это можешь понять.

— Я понимаю.

— Нет, не совсем, — мотнул головой Кристофер. — Мы не можем этого делать.

— Религиозный догмат?

— Один из многих, — собравшись и делая вид, что контролирует себя, сказала Клаудия. — Почитай старших и все такое прочее.

— У нас такое есть, но иногда, когда старейшины пытаются уничтожить целые народы, бывает, что об этом догмате забывают.

— А многие нет, — сказал Мартини.

Я задумалась, а потом сказала:

— Раскол в мировоззрении среди старшего поколения, как минимум.

— Они не знают об этом, — сказала Лоррейн.

— Конечно, знают. Тот, кто пришел с Альфа-Центавра — знает. И врут всем остальным, но сами знают. Некоторые считают, что нужно подставить другую щеку или попросту игнорировать Йейтса, и тогда он исчезнет. Насколько я знаю, все активные агенты родились уже на Земле, кроме Понитифика.

— Да, — Мартини убрал ноги со стола. — Тем не менее, ты не права, если думаешь, что старшее поколение об этом знает. Ричард никогда и никому не говорил, кем стал его отец. Дед здесь, в изгнании, выглядит, скорее всего, по-другому. Десять лет напряженной жизни и болезни сильно его изменили, внешне и внутренне, и это произошло до того, как появился Мефистофель. Большая часть наших людей не знают, что Йейтс — наш бывший религиозный лидер. Тем более не знают о том, что в нем поселился Мефистофель. Они думают, что он умер сразу после того, как мы прибыли сюда. Лишь немногие об этом догадываются.

— Когда вы об этом догадались?

— Когда еще были подростками — сказал Мартини. — Ричард об этом не знает, да и не нужно ему об этом знать. Он считает, что в том, что произошло с нашим дедом, есть его вина, а значит и ответственность на нем, — Джефф посмотрел мне прямо в глаза. — Если убив Йейтса в человеческой форме мы избавимся и от паразита в его теле, я готов сам это сделать, перед камерами национального телевидения.

— Но это не сработает. А теперь давайте-ка усядемся поближе друг к другу. Мы узнали правду, и это на самом деле выматывает. Но дальше будет хуже.

Я пристальным взглядом обвела каждого из находящихся здесь и увидела, как Райдер с девушками вовсю пытаются взять свои эмоции под контроль. По поводу Мартини с Кристофером я не волновалась — они оба знали о том, что я сейчас рассказала намного раньше, чем догадалась я.

— Мефистофель знает о вас все. Он и Йейтс до сих пор функционируют как отдельные лица, но он способен воспользоваться некоторыми возможностями тела центаврийца. Может быть, мог всегда, возможно, нашел способ недавно. Он говорил со мной и, подозреваю, что имплантировал в меня память на случай, если Йейтс умрет прежде, чем Мефистофель приведет свой план в исполнение. А его план — использовать меня, чтобы превратить всех вас в сверхсуществ.

— Как? — поинтересовался Райдер. — Ты же сказала, что он не хочет, чтобы ты рожала младенцев.

— Думаю, что он понял, как перенести свою сущность в кого-то другого. У него было достаточно времени, чтобы сделать это со мной по полной программе, чтобы загрузить в меня хотя бы часть своих воспоминаний.

— Часть? — в этом вопросе был весь Кристофер. — Я думал, что было только одно.

— Я тоже. Йейтс выяснил, что древние хотели сделать. Он ведь был вашим религиозным лидером, в конце концов. Думаю, он понял это, когда добрался до Земли и познакомился с нашими основными религиями. И ему давно известно, кто такие паразиты на самом деле. Думаю, он принял единственное правильное в то время решение привлечь паразита в себя. Ты же говорил, что это похоже на любовную связь, — последнюю фразу я сказала, обращаясь к Мартини.