Асиры шли в атаку. Зачем оттягивать встречу с богами?

Горм никогда не задумывался над тем, почему он живет так долго. Прошло чуть ли не семьдесят лет с тех пор, как в землях его клана появился немедийский жрец, принесший молодому вождю секрет металла… За это время рухнули царства, рассыпались в пыль великие армии, а Горм в глубине души так и остался вождем дикарского племени, сущим варваром. Лишь седина и сплошь иссеченное морщинами лицо говорили об истинном возрасте Горма. Какая магия охраняла его? Почему он почти не старился? Никто не мог ответить на этот вопрос, в том числе и сам Император. Его тело сохраняло силу и подвижность молодости. Странные желтые глаза, подобные глазам дикого зверя, не утратили блеска. Его многочисленные жены продолжали приносить здоровых детей. У старших сыновей Императора уже были внуки, а его младший сын еще не выполз из пеленок. Почему-то рождались только мальчики…

Верил ли Горм в свое бессмертие? Вряд ли. Однако среди воинов ходили упорные слухи о божественности Императора.

Горм и об этом не особо задумывался. К чему? Еще не все враги сложили головы… Человек, опрокинувший цивилизацию. Человек, которого проклинали и благословляли миллионы людей. Больше, конечно, проклинали… Одних он поверг, других поднял из праха. Горм Воитель поистине был велик. И его земной путь мог пресечься лишь столкнувшись с другим, более сильным путем столь же Великого Воина. Со времен Конана таких воинов было немало, но Горма ставили чуть ли не вровень с легендарным киммерийцем.

Увидев атакующий клин асиров, Император почувствовал странный толчок — сами боги вели сюда золотоволосых нордхеймцев. Горм вдруг понял, что именно сейчас свершится самое важное в его жизни и что только потом станет известно, кто поведет армию вглубь Гандерланда, на Немедию и дальше, дальше…

Почуяв это своей волчьей кровью, он выхватил у телохранителя пику и погнал коня навстречу стальной черепахе северян. Гвардия с воем ринулась за ним.

Словно пущенные друг в друга стрелы, два клина — конный и пеший — стремительно пожирали разделяющее их пространство.

Император заметил острие вражеского строя — гиганта в сверкающей пластинчатой броне. Он!

Копыта коня отбивали дробь все быстрее. Казалось, неистовый всадник пронзит строй асиров насквозь, как игла протыкает материю. Перед столкновением Горм успел увидеть синеву северного неба в глазницах шлема врага…

Должно быть, гул от удара достиг небес. Клинья сплющились друг о друга, разбрызгивая окалину мертвых тел. Пика Императора насквозь пробила щит Хьялмара и, сломав наплечник, сломалась. Тяжелое копье нордхеймца проломило грудь белого императорского жеребца. Горм успел соскочить наземь и выхватил меч.

Столкновение опрокинуло и раздавило многих с обеих сторон, но пехота все же удержала строй. Большинство копий сломалось в первый же миг, и асиры взялись за секиры. Мгновения спустя северяне уже дрались в окружении — подоспели всадники, отправленные пиктом в обход.

Хьялмар бросил изувеченный щит. Теперь его тяжелый меч можно было держать двумя руками. Клинок Горма казался легче, но бойцы сошлись равные. Сражение кипело вокруг, как вода в походном котле. По примеру Императора многие пикты спешились, но в поединок вождей никто не вмешивался.

Мечи рвали воздух. Доспехи Хьялмара покрылись множеством щербин и вмятин, драгоценный нагрудник Горма пересекла уродливая борозда.

Под ногами исходила криком растерзанная земля. Небо исчезло, и в наступившей вдруг тишине раздался визг разорванного металла. Император пропустил смертельный удар.

Сила Хьялмара отшвырнула пикта на труп белого коня. Кровь хлынула из-под рассеченных доспехов. Телохранители выхватили умирающего из-под меча северянина и вынесли из боя. На Хьялмара обрушился град ударов. Рыча от ярости, получив в один миг с десяток ран, он, отбиваясь, отступил к своим. В поданный сзади щит впилось сразу несколько копий. Северянин крякнул, обрубая древки, и провыл по-пиктски, перекрыв грохот боя: "Я буду гордиться этим поединком!"

В последние мгновения своей жизни Горм понял значение слов "Воин идет к жизни через смерть". Когда над старым вождем склонились капитаны его гвардии, он прошептал: "Я пришел…"

Видя безнадежность раны, кто-то из подоспевших генералов спросил о наследнике. Лицо Горма исказила ярость. Он всего добился сам, но лишь теперь, умирая, понял — у Императора могут быть лишь слуги, а вождь — первый среди равных. Доблесть пиктов дала трещину, когда Горм из лучшего воина стал повелителем рабов. И, осознав это, он закричал: "Никаких наследников! К демонам династию!" Кровь хлынула у него изо рта, и склонившиеся к холодеющим губам воины услышали последнее: "Трон — достойному!"

Снова жаркое дуновение. "Один мертв". Слова, выпавшие из бездны, повисели во мгле светящимися символами и растаяли.

"А второй?"

Свежий воздух ворвался в легкие. Утренний бриз. Восход. Небо в полыхающих облаках.

"Мы не видим его, но он жив".

"Хорошо…"

Весть о смерти Императора привела пиктов в неистовство. Не сумев уберечь Горма, гвардейская кавалерия навалилась на тающую дружину Хьялмара, будто намеревалась засыпать асиров своими трупами. Обе линии пехоты, смешав ряды, с безумным упорством ломились в лоб гандерским фалангам. Оборона союзников трещала по швам. Обойдя стороной свалку вокруг асиров, лучники пиктов начали обстрел правого фланга гандеров. Надежды уже не осталось, светловолосые держались лишь на одном упорстве, как вдруг у них в тылу поднялся высокий столб дыма. Этли, принц Гандерланда, до конца верный своему замыслу, подал сигнал. Настал час немедийцев.

Астер разделил своих всадников на три отряда и построил их ромбами — каждый по триста человек. Внешний периметр каждого отряда — спиры — составляли собственно катафракты. И коней и всадников защищали пластинчатые доспехи. Каждый воин был вооружен тяжелой пикой и длинным мечом. Вторая шеренга состояла из сариссофоров. Их защитное вооружение было чуть легче, зато они имели сариссу — копье, до пятнадцати локтей в длину. Для облегчения работы сариссой немедийцы первыми ввели специальную сбрую в виде цепочки или крепящейся к древку ременной петли, охватывающей шею и правую переднюю ногу коня. Благодаря этому сила столкновения передавалась непосредственно на корпус лошади, и удар сариссы сделался поистине страшен… Внутреннюю часть каждого ромба заполняли димахосы — всадники, способные сражаться в пешем строю и обученные стрельбе из лука.

Астер занял место во главе средней спиры и отдал приказ. Немедийцы двинулись побеждать.

Вырвавшись на равнину, тяжелая кавалерия Астера с ходу опрокинула и втоптала в пыль пиктских лучников. Часть гвардии Императора повернула им навстречу, в то время как остальные продолжали осаждать окруженных асиров. Туранские наездники не раз испытали на себе силу кавалерии, созданной Гормом, но немедийцы воюют иначе… Ромбы спир мгновенно раскрылись, перестроившись в клинья. С удивительной легкостью, подтвердившей славу конной фаланги, они рассекли пиктскую лаву на части. И тут на волю вырвались димахосы, многие из которых были гирканскими наемниками. Начался разгром. Меткие конные лучники разили наповал. Гвардия отчаянно сопротивлялась, но, в конце концов, была уничтожена.

Вновь собравшиеся в кулак спиры напали на отряды, окружившие асиров. Центральный ромб, под командой Астера, первым прорвал окружение. Нордхеймцы встретили катафрактов одобрительным ревом. Боковые ромбы сжали пиктов с флангов, и те, опрокидываясь, начали отступление, вскоре превратившееся в повальное бегство.

Перестроив спиры, Астер атаковал пехоту врага с тыла. Остатки дружины Хьялмара ударили пиктам во фланг, а с холма на головы оставшихся без вождя воинов обрушился ливень боссонских стрел. К закату все было кончено. В битве при Круах Моррин силе пиктов сломали хребет.