Она достала из папки еще несколько листов:

— Я закончила и декоративные узоры.

Он посмотрел на рисунки цепочек скарабеев и лотосов, выполненные маслом.

— Вы ведь это сделали в нерабочее время? — удивленно спросил Лайэм.

— Я решила, что это пригодится. — Она не напомнила ему, что обещала сделать эти рисунки по его же просьбе. И ему понравилась идея. Но после их ссоры он, конечно, забыл об этом.

— Очень мило… Хотя такое украшение не обязательно.

— А я думала, что оно улучшит общее впечатление.

— Пожалуй…— Лайэм повернулся и зашел в свой кабинет.

Орелия принялась за следующий проект, все еще размышляя, как это случилось. Как она могла позволить этому мужчине такие вольности? Наверное, он от кого-то узнал, что она распущенная женщина… Она не могла сосредоточиться на своей работе. Это расстроило ее. Но еще сильнее она огорчилась из-за того, как закончился тот день, так чудесно проведенный вместе с ним на ярмарке. Лайэм О'Рурк был привлекателен, она почувствовала в нем обаяние, живой ум. У него был такой своеобразный взгляд на жизнь. И вот он счел ее поведение нескромным, да еще вдобавок обрушился на нее ни с того ни с сего, заявив, что она настроена против него, потому что он и его отец вышли из низов.

Настроена — против чего? Он думает, что из-за этого она не допускает мысли стать его возлюбленной. А может, он придерживается мнения, что два независимых человека, не связанных узами брака, могут вступить в свободную связь?

Нет, этого она не хотела ни с ним, ни с любым другим. Женщине нужен брак. Свободная любовь для нее исчерпана с Розарио, и ей не нужны больше незаконные связи, недозволенные наслаждения, страстные поцелуи украдкой. Она должна убедить себя в этом и действовать согласно этой логике. Но сегодня утром она проснулась от сладостного сна: она и Лайэм лежали полуобнаженные под цветущим деревом, он ласкал ее. Орелия вспыхнула румянцем при воспоминании.

Нет, она должна вытравить из своей души все нежные чувства к этому человеку и отдаться работе, только работе.

Орелия расстелила на доске чертежный лист и аккуратно разложила карандаши. Она продолжала разработку большого уютного дома в Дубовом парке, заказанного богатым клиентом Джереми Грэем. Сделав эскиз дома в старинном стиле, произвела тщательно расчеты.

Она проработала весь день, прервавшись лишь на полчаса для легкого ленча. Лайэм больше не подходил к ней, а другие чертежники не обращали на нее внимания, очевидно, уже привыкнув к ее присутствию в офисе. Укладывая чертежи, она уронила карандаш. Один из чертежников, щуплый паренек в очках (кажется, его звали Джордж), поднял его. Он смотрел на нее, доброжелательно улыбаясь.

— Спасибо, — поблагодарила Орелия. Настроение ее поднялось — первый раз один из коллег в мастерской улыбнулся ей приветливо.

В это время дверь офиса открылась, и к столу Орелии подошел Фрэнк Ллойд Райт.

— Вы работаете с энтузиазмом! — сказал он, глядя на стопку эскизов. — А я хотел бы показать свои проекты, если вам это интересно.

— Конечно же интересно! — откликнулась Орелия.

— Тогда завтра, после обеда, — сказал он, понизив голос. Орелия кивнула в знак согласия, и Райт прошел в кабинет Лайэма.

О чем он хочет говорить с ней? Может быть, это просто предлог для встречи — он так любезен и смотрит на нее с восхищением. И Лайэм снова обвинит ее, что она флиртует с женатым человеком… Так или иначе, она согласилась встретиться с ним.

Снова прилежно чертя свои эскизы, она смутно думала об обоих мужчинах, появившихся в ее жизни, когда вдруг заметила, что Райт, выйдя из кабинета Лайэма, снова остановился у ее стола.

— Хотели бы вы взять дополнительную работу? — спросил он. — Это связано с моими проектами, о которых я упоминал.

Она подняла брови. Райт продолжал, не ожидая ее ответа.

— Я и мой партнер очень заняты, у нас не хватает времени закончить разработки, придется нанять еще работника или двоих. Не согласились бы вы выполнить эту работу — в свое свободное время, конечно.

— Я польщена! — ответила она.

— Но согласны ли вы?

— Я не совсем уверена. — Ей было бы интересно работать у Фрэнка Ллойда Райта, но она опасалась нарушить этим свою лояльность по отношению к О'Руркам. — Я очень занята.

— Пожалуйста, обдумайте это. И сообщите мне. Правда, мы платим только после того, как клиент оплатит работу. Но я уверен, что наше финансовое положение улучшится.

Она поблагодарила Райта, и тот быстро покинул контору, заметив, что Лайэм поглядывает на них сквозь стекла двери своего кабинета.

После того как Райт закрыл за собой дверь, Лайэм вышел из кабинета и, скрестив руки, уселся на подоконнике окна против Орелии.

— Мистер Райт имеет в своем прошлом некрасивую историю. Работая у Сэлливэна, он брал заказы на строительство домов для бутлеггеров [8]. Вы согласны работать на такого беспринципного человека?

Она покраснела.

— Вы подслушивали? Но вы недослышали. Я не согласилась работать для мистера Райта. Я отказалась.

Может быть, не совсем отказалась. Но она не хотела признавать это перед Лайэмом.

— Да вы почти согласились.

— Знаете что, в любом случае О'Рурк и О'Рурк не потерпят ущерба. Я буду отдавать работе столько сил, сколько должна. А в остальном могу поступать, как желаю.

— Так и Райт заявил Сэлливэну — он сказал, что проектирует для бутлеггеров в свое свободное время, и заказывают они ему не офисы, а жилые дома, а это совсем иное дело.

— Ну что ж, думаю, что Райт был прав, — вскинув подбородок, заявила Орелия.

Лайэм выглядел сердитым и расстроенным. Уж не ревнует ли он? Это было бы просто смешно и нелепо.

— Так вы обязуетесь работать только для нашей компании? — настойчиво спросил Лайэм.

— Если вы будете мне платить за переработку, — решительно ответила она, не желая уступать давлению, хотя уже решила отказать Райту.

— Хм-м…— проворчал он. — Наша фирма не выдержит таких завышенных требований, и вам придется жить на свой скромный доход. Черта лысого вы дождетесь выплат и от Райта. Его обещания так же реальны, как сладкий сон.

Сон…

Орелия провела резкую линию по бумаге острым кончиком карандаша. Она желала, чтобы и во сне она с силой отталкивала Лайэма, а не ощущала блаженство в его объятиях.

— Ты не должна опаздывать на вечер, — выговаривала Файона Орелии на обеде у Мэриэль. — Ты слишком много внимания уделяешь своей работе. — Она сердито смотрела на сестру большими голубыми глазами.

Орелия выслушала наставление с досадой и возразила:

— Я и идти-то не хотела. Ты меня просто увезла — прямо «похищение малолетней».

Файона ничего не ответила, обмахнувшись веером цвета лаванды, гармонирующим с ее вышитым бисером нарядным платьем. Действительно, Орелия, вернувшись домой с работы, была «похищена» Файоной на обед и вечер у Мэриэль. Она бы не поехала, если бы Файона не напомнила ей с упреком, что у Мэриэль сегодня день рождения. Орелия поняла, что ее отсутствие обидит среднюю сестру.

— Разве ты не получила на этой неделе пригласительную открытку? — строго допрашивала Файона. — Что ж ты, не прочитала ее?

— Да как-то не заметила.

Файона сердито фыркнула:

— Странные вы женщины — ты и Федра. Светская жизнь — важнее всего, а вы не уделяете ей внимания. И приглашениями родственников пренебрегаете.

Федра уехала из дому еще до прихода Орелии с работы, и племянница готова была держать пари, что тетка приглашение получила, но не хотела ехать в дом Мэриэль, где чувствовала себя неуютно.

— Это твое лучшее платье? Оно же старомодно! — фыркнула Файона, недовольно глядя на темно-золотистое шелковое платье Орелии, — в нем же она была на заседании Общества любителей Средиземноморских культур.

— Да, лучшее. И оно мне идет.

В Италии, живя у Солини, Орелия переняла у его дочерей манеру не следовать рабски моде, а создавать свой собственный стиль.