– Иногда ты в мыслях уносишься далеко отсюда. Наверное, тоскуешь по любимой, оставшейся в Англии?

Питер рассмеялся её простодушию и непосредственности.

– В Англии у меня нет девушки. И нигде нет.

– У всех моряков есть девушки, – возразила Тереза.

– А у меня нет, – Питер неожиданно разговорился, сам изумляясь той легкости, с которой решился на это. – Я был женат, но жизнь не сложилась и мы развелись.

Девушка промолчала, и Питер, глядя на нее, не сдержал улыбки, заметив, каким серьезным стало её лицо.

– Полагаю, история с разводом сказалась на моем отношением к женщинам, – добавил Лэндерс. – Я понимаю, это глупо. Но нужно время, чтобы обо всем забыть.

– Действительно, глупее не придумаешь. Но это быстро пройдет, уверяю, – сказала Тереза.

Питер коснулся её руки.

– Я тоже так считаю. На вашем острове я словно возрождаюсь.

И он не лгал. Сейчас он сознавал, что в Плимуте скатился до предела. Но вера в будущее и надежда на лучшее его не покидали. А на Альваро жизнь шла настолько безмятежно, что недавнее прошлое стало казаться дурным сном. И трудно было представить, что здесь, на острове, он не в отпуске и не на празднике. Что где-то рядом притаился дьявол, коего ему, Квисто и Терезе предстоит одолеть. Дьявол таился под личиной Джэгера, и Лэндерс старательно избегал встреч с ним, ибо один вид доктора вызывал у Питера приступ ярости. Он был очень рад, что уговорил Терезу ничего не рассказывать отцу. Квисто не сумел бы скрыть от доктора свои истинные чувства.

Во дворе консервного завода росли ряды ящиков с консервами. Мотор работал идеально, и Питер мог приложить свои золотые руки к другим делам, которых хватало и на заводе, и на вилле Квисто.

Однажды под вечер, когда Лэндерс наблюдал, как рыбаки собираются к выходу в море, мимо него прошагал Ассис и присоединился к братьям Пастори. Лодка за лодкой устремлялись к проливу, связывающему бухту с океаном. Наконец отчалили и братья Пастори. Но как только это произошло, Ассис выпрыгнул из лодки на причал, на прощание помахал братьям рукой и неторопливо побрел к берегу.

Поравнявшись с Питером, рыбак приветливо кивнул и улыбнулся. Было во внешности Ассиса что-то располагающее, какие бы грешки за ним ни водились. Рыбак производил впечатление рубахи-парня, простодушного гиганта, обладавшего морем дружелюбия и добродушия.

– Сегодня не рыбачишь, Ассис?

Парень покачал головой, лениво потянулся, расправил плечи – и ворот рубахи обнажил загорелую грудь.

– Нет, сеньор. Сегодня – нет.

– А почему?

Парень вновь улыбнулся, запустив пальцы в курчавые волосы.

– Да просто надоело. Я рыбачу каждую ночь. Каждый день одно и тоже. Рыба осточертела. Если изо дня в день одно и то же, это добром не кончится, – Ассис сплюнул в воду через плечо, подмигнул Питеру, и прежде, чем продолжить путь в город, добавил. – Ночь, сеньор, создана не только для рыбалки.

В тот же вечер за ужином Лэндерс слышал из кухни голоса Ассиса и Аниты. Чуть позже, потягивая вино у входа в погребок, он видел, что устроивший себе выходной молодой рыбак присоединился к группе картежников. Немного погодя англичанин поднялся и вышел на площадь. Если парень намерен нынешней ночью нанести визит на консервный завод, нужно его опередить. Терезе он решил не говорить.

Взошла молодая луна, залив укрыла тонкая пелена тумана. Медленно шагая под пальмами, Питер думал о Терезе.

Она не походила на тех девушек, что встречались Лэндерсу прежде. В ней причудливым образом переплелись обостренное чувство собственного достоинства, порывистость и простота. Она была неплохо образована, унаследовала от отца утонченность и артистизм. Весь её мир – это остров. Все остальное за пределами Альваро жило в её воображении только по рассказам Квисто. Какую жизнь вела бы Тереза, окажись она в Англии или в Америке? Как она изменилась бы, очутившись в непривычной обстановке? Женщины – существа переменчивые, это Питер усвоил очень хорошо. А может они не столько меняются, сколько раскрываются, выявляя свою сущность? Впервые воспоминания о жене не надрывали душу горечью. Бывшая жена перестала быть центром вселенной; наконец-то прошлое поглотило её и лишило память надрывной боли.

Казалось, все стало на место. Он выбрал верный курс и твердо держится на ногах. Не по дням а по часам растет его привязанность к Порто Мария. Из объяснений Квисто он знал, что Альваро нынче совсем не тот, каким некогда был и каким ему предназначено быть. Большой мир все-таки дотянулся своими щупальцами до Альваро, поселив в душах молодых островитян беспокойство и неуверенность в завтрашнем дне, заставив юных островитянок нацепить на себя современные тряпки. Но уклад жизни в этом затерянном в океане райском уголке не изменился. Он полюбил его и чувствовал себя счастливым.

На крылечках домов сидели, вязали, переговаривались местные женщины. Питер, не торопясь, шел мимо, хозяйки, поднимая глаза, ему улыбались. Из окон тянуло соблазнительными запахами. Шагая все время вверх, англичанин добрался до церкви, а оттуда двинулся назад к городской площади, стараясь держаться в тени скалы. В свете луны строение консервного завода отбрасывало на землю густую огромную тень. Оглянувшись, Лэндерс мог видеть огни над погребком Грации, слышать, как кто-то легонько перебирает клавиши пианино. Над городом на фоне южного неба отчетливо выделялась освещенная луной мрачноватая громада Пэя, увенчанная зубчатым гребнем, словно скальной короной.

Лэндерс шагнул в мрак заводских ворот и в тот же миг чья-то рука сжала его запястье. Ладонь на запястье показалась нежной и теплой, но хватка была жесткая. Лэндерс сразу узнал голос, звучавший негромко, но с неподдельным гневом:

– Думаешь, я не знаю, что Ассис сегодня не вышел в море? Ты не хочешь, чтоб я была рядом. Ты принимаешь меня за ребенка! – голос дрогнул. – Ты даже не представляешь, как я на тебя зла.

– Ради Бога, потише, – шепнул англичанин.

– Сию же минуту извинись.

Питер усмехнулся и попытался оправдаться.

– Ладно, я виноват. Но я вовсе не собирался лишать тебя развлечений. Просто сидеть сейчас дома гораздо безопаснее…

Он почувствовал, что пальцы девушки отпустили его запястье, и шагнул вперед, пытаясь отыскать Терезу наощупь. Его охватило странное возбуждение. Такое бывало и прежде, но не часто. Вдруг показалось, что все это уже однажды было: ночь, неприятный холодок, сигнализирующий о затаившейся где-то рядом опасности, и внезапно появляется желание опереться на кого-то близкого. Из тьмы выплыло бледное лицо, Питер сообразил, что его руки лежат на хрупких плечах девушки; охваченный глубокой нежностью, он выдохнул: – Тереза! – привлек её к себе и поцеловал. Губы островитянки холодны, но покорны, и поцелуй затянулся.

Переводя дыхание, девушка наконец отпрянула от Питера, не сразу справившись с собой. Какое-то время оба молчали, потом Тереза тихо-тихо сказала:

– У меня с собой ключ от ворот.

С легким скрежетом ключ провернулся в замке, Тереза оттянула створку, и они проскользнули во двор. Девушка заперла ворота изнутри и повела Лэндерса. Понимая, что она ориентируется тут гораздо лучше, Питер покорно шагал следом.

Вскоре они уже лежали в двенадцати футах над землей, устроившись под самой крышей, откуда отлично просматривался аккуратный ряд ящиков. Лежали молча, в ожидании ночного гостя не осмеливаясь даже заговорить друг с другом.

Ждать пришлось долго. Когда в дальнем углу под навесом на миг вспыхнул луч карманного фонарика, это оказалось для них полнейшей неожиданностью. Кто-то снял и поставил на землю ящик – раздался характерный стук, глухо звякнули банки. Фонарь вспыхивал ещё не раз, но только на мгновение. Они лежали, затаив дыхание, и Лэндерс чувствовал, как волнуется его спутница.

Они видели, как человек уходил. На долю секунды он оказался на открытом месте под лунным светом, и Лэндерс сразу узнал раскачивающуюся походку Ассиса – спутать её было просто невозможно. Едва силуэт Ассиса исчез за оградой, Тереза тут же едва не рванулась вдогонку. Питер удержал девушку, и только подождав ещё минут десять, они спустились из укрытия и направились в конец сарая.