— Вот черт!

— Yeah! Fuck and fuck!

— Я могу попытаться все объяснить Тимоти Харлену.

— И не мечтай! Остается только надеяться, что Ролан Монтобер поступит как джентльмен и забудет обо мне. Куда мы теперь?

— Проверим, как держит свое слово малыш Паризи. Заставим его оплатить счет за телевизоры, как было условлено. Это меня развлечет. Дальнейшее в тумане.

— То есть?

— Когда Папаша Динамит вырвется из лап полицейских, мы спросим у него, продолжать ли нам копаться в прошлом Алис. Есть и другой вариант: пусть Гном запутает дело так, что сам черт ногу сломит, тогда Морис ничего не узнает.

— Ты боишься, что он узнает другую Алис, не ту, которую любил?

— Вполне возможно, однако кое-какие маленькие проблески оставляют нам надежду. Все это очень ненадежно, но иногда хватает и пустяка.

— Например?

— Бартельми носит в кармане словарь пиджин. А точнее, tok pisin, языка папуасов. Эта книжечка его интригует. Он постоянно в нее заглядывает, пытаясь понять.

— Что понять, Лола?

— Зачем Алис носила с собой в сумочке этот словарь, черт возьми! И почему она так интересовалась Папуа-Новой Гвинеей.

— Мечтала туда съездить.

— Загвоздка в том, что тяга к южным морям не вяжется с желанием выброситься из окна. И потом, Папуа очень далеко, и там нет ни мобильных телефонов, ни асфальтированных дорог, ни яхт. Зато еще попадаются людоеды.

— Ты хочешь сказать, что такая страна вряд ли способна привлечь «неограненных светских женщин»?

— В отличие от Флориды или Монако, там маловато миллиардеров. По тамошним меркам богатый тип — это тот, у кого самая красивая шляпа с перьями и самая лучшая пирога. Этот словарик совершенно не интересует Садового Гнома, зато интересует меня.

Ингрид только открыла рот, чтобы сказать: «Ты меня убедила, Лола, будем оптимистами!» — но слова застряли у нее в горле. Комиссар Жан-Паскаль Груссе с подручным в бежевом плаще только что появился и улыбался столь же любезно, как тюремщик, у которого украли форменную фуражку.

— Сам не понимаю, почему я до сих пор не забрал вас в участок, мадам Жост.

— Да, я поживаю прекрасно, комиссар Груссе. А вы? Всегда так приятно бывает поболтать с вами о том о сем. Вы мне представите вашего друга?

Бежевый плащ ограничился невнятным бурчанием, Лола ослепительно улыбнулась в ответ.

— Имя Диего Карли вам о чем-то говорит? — продолжал Груссе.

— Это мой друг.

— Несомненно, как и Морис Бонен. Он нам долго орал об этом. А супруги Лебуте и Монтобер — тоже ваши друзья?

— Себя не переделаешь. Люблю человечество. Даже у бывших полицейских есть функция сопереживания, вам не кажется? Нет, конечно, вам так не кажется.

— Мне звонил глава Судебной полиции, к которому лично обратилась мадам Плесси-Понто. Министерство внутренних дел требует скорейших результатов в деле Бонен.

— Я и не знала, что вы приобрели билет в высшие сферы, комиссар. Должно быть, с таких высот все выглядит иначе. Но может, там не хватает кислорода?

— Мое руководство, которое теперь, напоминаю, уже не ваше, требует также не разглашать имеющиеся сведения. В ваших интересах не совать нос в наши дела. В высокопоставленных кругах могут не понять, почему вы якшаетесь с зарегистрированными террористами.

— Это вы о ком? Жорж Лебуте — организатор юбилеев и покушений? Ролан Монтобер — джентльмен-террорист? Похоже, мы и не заметили, что столкнулись с мифическим Янусом? Я понимаю, почему министерство внутренних дел на вас рассчитывает. Дело слишком сложное, чтобы поручить его плохому мальчику.

— Вопросы здесь задаю я. Почему вы интересуетесь делом Бонен?

— Потому что оно интересное.

— Считайте, что я вас предупредил, и на этот раз у меня тяжелая артиллерия. Стоит мне позвонить в министерство, и у вас будут большие неприятности, равно как и у Ингрид Дизель, которая, не забывайте, зарабатывает своим талантом массажистки втемную.

— А своим талантом стриптизерши при ярком свете. И это она делает вполне официально. А вы не знали?

— Вам дорого обойдется ваше высокомерие, Лола.

— Мадам Жост, если угодно, комиссар. К тому же я распоряжаюсь своими личными сбережениями, как мне вздумается.

— Что?

— Вздумается ли мне прикупить полкило свеженького высокомерия или вдруг на мои уловки купится бравый пустоголовый служитель министерства внутренних дел, я уже достаточно взрослая, чтобы обойтись без ваших советов. Желаю приятно провести время.

Лола поднялась с отменным величием, чего за ней не замечали с прошлогодних морозов, и Ингрид последовала ее примеру. Оказавшись вне пределов досягаемости полицейских ушей, Лола объявила, что поняла наконец, отчего так волнуется Садовый Гном.

— Я видела, как он вел расследования со скоростью брюхоногого, одурманенного наркотиками. Трудно себе представить, к чему может привести звонок из министерства внутренних дел. В один миг он превратился в кузнечика.

А вот в его намеках она так ничего и не поняла. Какое-то время они пытались в них разобраться, потом Лола отступилась и достала свой мобильный. Она позвонила Бартельми и вскоре уже располагала свежей информацией.

— Знай, Ингрид, что наш страстный испанец не так прост, как кажется. Он с двойным дном.

— Диего?

— Он приехал во Францию, потому что здесь не хватает медбратьев. А также потому, что в Испании недолюбливают ЭТА.

— Не может быть!

— Говорю тебе. Давай переварим все эти компоненты в «Красавицах». И раз уж мы об этом заговорили, пригласи его поужинать с нами.

— А когда?

— Сегодня вечером. Отличный случай, чтобы заставить его выложить карты на стол.

В «Красавицах» за рублеными бифштексами на сковородке и жареным картофелем обе подруги и медбрат вели легкий застольный разговор. Соус был очень хорош, картошка поджарена отлично, фирменное вино тоже всем пришлось по вкусу. Телевизор сегодня выключен, и можно посидеть спокойно. Диего пытался ненавязчиво приударить за Ингрид, а Лола наблюдала за его стараниями невозмутимо, как кот, готовый в любую минуту превратиться в тигра.

— Ну слава богу, я хоть немного пришла в себя, — вздохнула Лола, подливая себе вина. — После всего, что мы натерпелись за день, нужно подкрепиться, чтобы не пасть духом. Нам стоило труда вырвать Мориса из лап Гнома, а затем спасти его от «Люксании», но нам это удалось. Но у нас остается проблема наркотиков.

— Беспокоишься?

— Если анализы покажут, что Алис была под действием наркотиков, мы увязнем еще больше.

— Правда? А почему, Лола?

— Подумай сама. Где больница…

— …там наркотики, верно? — ответила Ингрид, стараясь казаться спокойной. — И Диего задержат. Тем более что у полиции и так есть кое-какие козыри. Испанские.

— Правильно, Ингрид! За свое прилежание ты получишь сладкое, сегодня дежурный десерт — крем-брюле. Максим очень ловко покрывает его корочкой с помощью паяльника. Не хочешь попробовать, Диего?

— О чем это вы говорите, девушки?

— О твоем прошлом, дорогуша.

— Должно быть, у меня амнезия, Лола, потому что я не нахожу в нем ничего особенного.

— Ладно, расслабься и ответь на мои вопросы. Это ни к чему не обязывает, я просто прикидываю.

— Что значит «прикидываю»?

— Подбрасываю кости и смотрю, как они упадут.

— И что же вы хотите узнать?

— Лейтенант Бартельми плохо владеет языком Сервантеса, но все же ему удалось получить кое-какую информацию от испанской полиции. Там часто попадаются буквы ЭТА. Расскажи нам все. Мы с Ингрид продали бы родную мать, чтобы услышать забавную историю.

Идальго промолчал, но явно был под впечатлением.

— Наши родные матушки — это немало. Ну же! Сделай над собой усилие — тебе же станет легче.

— Я состою на учете, это верно.

— Я рассчитывала на историю, а не на одно предложение.

— Я никогда не занимался террористической деятельностью.