— Джорджи.

Завернул кран и пошел в спальню.

Карен с улыбкой наблюдала за ним.

Дойл скользнул в постель. Она тотчас повернулась к нему, прикоснувшись к его груди.

— Так откуда, ты говоришь, у тебя эти шрамы? — спросила она, проведя по одному из них указательным пальцем.

— Об этом я тебе пока ничего не говорил, — уточнил Дойл.

— Несчастный случай?

— Долго рассказывать...

— А я не тороплюсь, — улыбнулась она.

Дойл повернулся к ней, их тела соприкоснулись.

— Зато я тороплюсь, — ответил Дойл, целуя ее в губы.

Карен с жаром откликнулась, ее рука скользнула вниз. От прикосновения к его твердеющей плоти ее желание усилилось. Перевернув ее на спину, он стал ласкать ее грудь. Он гладил ее светлые волосы, и ему казалось, что это волосы девушки из его сна.

Девушки по имени Джорджина Уиллис. Той, чью смерть он тысячи раз переживал в своих ночных кошмарах.

Быть может, ему стоило умереть тогда вместе с ней?

ЕМУ ЕЩЕ ПРЕДСТАВИТСЯ ВОЗМОЖНОСТЬ.

А пока что он насладится близостью с Карен.

Это не позволит вернуться демонам прошлого — по крайней мере до следующего раза.

Однако он прекрасно знал: следующий раз обязательно наступит. Рано или поздно, но наступит.

Время лечит?

БРЕД СОБАЧИЙ.

Абердин-стрит, Центральный район Гонконга

Тормоза такси взвизгнули, водитель отчаянно засигналил.

Человек, вынудивший остановиться машину, не обращая ни малейшего внимания на яростную брань таксиста, неторопливо шел по проезжей части. Машина наконец объехала его.

Человек ступил на тротуар, достал из кармана куртки пачку «Мальборо» и щелкнул зажигалкой. Глубоко затянувшись, он двинулся дальше и, поравнявшись с уличным продавцом чая, остановился. Порывшись в карманах, набрал мелочи на чашку. Пока он маленькими глоточками пил чай, торговец, внимательно оглядывавший его, поморщился, видимо уловив исходивший от него неприятный запах. Человеку, пьющему чай, едва перевалило за сорок. На нем была голубая нейлоновая куртка, похоже, не стиранная уже много месяцев. Под мышками и на спине темнели пятна от пота. Именно застарелым потом от мужчины и разило. Его полосатая рубашка была сплошь покрыта пятнами, брюки же — невероятно коротки и порваны на одном колене. Довершали наряд стоптанные кроссовки.

«Голубая куртка» еще раз затянулся сигаретой. Он стоял, низко опустив голову, словно что-то высматривая в водостоке. Допив свой чай, мужчина вернул чашку продавцу, который, небрежно кивнув, сполоснул ее в небольшом тазу с горячей водой, подогревавшейся газовой горелкой. Продавец долго смотрел вслед «голубой куртке» — тот быстро поднимался на холм, мелькая в толпе пешеходов, запрудивших тротуары. Конечно, размышлял продавец, по городу шляется немало туристов, но эти кварталы их не привлекают; японцы — те иногда сюда захаживают, а вот «гуэйло» — никогда.

Когда торговец снова посмотрел вслед странному прохожему, тот уже затерялся в толпе.

Все еще посасывая «Мальборо», «голубая куртка» вытер лицо тыльной стороной ладони. Недавно прошел ливень, и влажность воздуха заметно возросла. Обливаясь липким потом, он сосредоточенно прислушивался к урчанию в своем пустом желудке.

Он остановился неподалеку от ресторана, наполняющие воздух изысканные ароматы усиливали чувство голода. Последние деньги истрачены на чай, значит, придется вместо обеда подымить сигаретами.

Он снова зашагал по улице. На секунду поднял глаза к затянутому тучами небу, вновь сулившему дождь. Украшавшие магазины вывески выглядели до странности блеклыми в эти дневные часы. Вот когда наступит ночь и они загорятся, тогда будет на что посмотреть. Когда город накроет тьма, всю улицу зальют многоцветные огни. «Голубая куртка» любил этот город ночью, любил его красочные вывески, но любил и его тьму, в которой чувствовал себя уверенней. В темноте можно бесследно раствориться и, ничего не опасаясь, двигаться в любом направлении. А вот день был ему не по душе — при свете дня он чувствовал себя слишком уязвимым.

Когда «голубая куртка» проходил мимо ресторана, его желудок вновь протестующе заурчал. Рядом с рестораном находился магазин готовой одежды, и он увидел, как дефилируют перед зеркалами, примеряя обновки, две посетительницы. Он остановился, наблюдая за ними до тех пор, пока продавщица, заметившая глазеющего бродягу, не отогнала его угрожающем жестом. Как и многим другим, ей не понравился его непрезентабельный вид. Он двинулся к рыбной лавке, где пожилая женщина, низко склонившись над прилавком, болтала с продавцом на кантонском диалекте. Обсуждая достоинства карпа, она тыкала в рыбину пальцем, то и дело обнюхивая его, словно запах пальца мог подсказать ей, какую рыбу выбрать.

Через дорогу мужчины в шортах разгружали грузовик, перетаскивая в магазин ящики и корзины. По их обнаженным торсам струился пот. Музыке, гремевшей в магазине, вторили оглушительные рулады, несшиеся из кабины грузовика.

«Голубая куртка» одолел последнюю затяжку и затоптал окурок ногой. Сделав несколько шагов, он прислонился к стене у входа в магазин, над которым красно-белая вывеска горделиво оповещала: «Самые изящные ювелирные изделия». Рядом с дверью магазина находилась еще одна дверь. Обычная застекленная дверь. За ней видна была деревянная лестница, которая кончалась темной лестничной площадкой. «Голубая куртка» закурил следующую сигарету и уставился на дверь, пытаясь разглядеть что-нибудь через матовое стекло.

Он все еще стоял, глядя на дверь, когда почувствовал на своем плече чью-то руку.

Обернувшись, увидел молодого парня в элегантном костюме. Парень лет двадцати с небольшим с лицом дистрофика — кожа, обтягивавшая лицевые кости, казалось, вот-вот лопнет. Парень резко мотнул головой, давая знать бродяге, чтобы тот убирался подобру-поздорову. «Голубая куртка» повиновался, глядя через плечо, как юноша, толкнув дверь, поднялся по лестнице и растворился во тьме.

Через несколько секунд за ним проследовали еще двое молодых людей.

«Голубая куртка», держась за урчащий живот, пристально разглядывал их. Оба — элегантно одеты, а один из них — длинноволосый, с «конским хвостом».

Похоже, у этих людей денег куры не клюют.

А «голубая куртка» в них крайне нуждался.

Он посасывал сигарету, наблюдая за подкатившим к тротуару «мерседесом», из которого высадились еще двое мужчин лет тридцати пяти. И тоже хорошо одеты.

«Голубая куртка» шагнул вперед, протягивая руку к тому, что шел первым.

Он деликатно, как бы извиняясь, попросил доллар-другой, если найдутся лишние.

Первый мужчина, не глядя на него, прошел мимо, второй засунул руку в карман, извлек пятидолларовую купюру и, сунув ее «голубой куртке», исчез за дверью. «Голубая куртка» благодарно улыбнулся ему вслед и запихал банкнот в карман.

Он уже не раз видел здесь этих людей — и каждый раз приблизительно в одно и то же время. Он знал, что у них водятся деньги, но раньше не решался обратиться к ним за подачкой.

Водитель «мерседеса» заглушил мотор и вытащил из бардачка журнал. Скользнув по «голубой куртке» равнодушным взглядом, он погрузился в чтение.

В здании могли находиться и другие люди, но уж эти-то пятеро, которых он встречал и прежде, были там наверняка. «Голубая куртка» полез в карман и достал оттуда портативную рацию. Включил ее.

— Они внутри, — проговорил Джордж Ли. — Внимание всем подразделениям. Начали.

Машины появились внезапно. С надписями на бортах и без них, все они принадлежали Королевской полиции Гонконга и сейчас выезжали на улицу с обеих ее концов. Часть их тут же встала поперек проезжей части, перегородив движение. Подъехали и крытые фургоны, из которых высыпали полицейские в форме, побежавшие к двери рядом с «Самыми изящными ювелирными изделиями».

Сержант Джордж Ли улыбнулся, глядя на них. Затем, чуть помедлив, толкнул дверь с матовым стеклом и стал подниматься по ступенькам. За ним следовала дюжина полицейских.